Саймон Хоук - Гамбит Айвенго [litres]

Сборщик налогов шерифа находился под надежной защитой нескольких рыцарей и оруженосцев – силой, с которой, как правило, преступники не стали бы связываться. Финн отправил Бобби с группой, состоящей из десяти разбойников или около того, преградить дорогу людям шерифа, выпрыгнув из укрытия с криками «Кошелек или жизнь!» Те отреагировали соответствующим образом, исходя из анализа противостоящих сил. Рыцари взяли копья наперевес (оруженосцы постарались от них не отстать) и бросились в атаку – прямо на линию огня двадцати с чем-то лучников под командованием Финна, находившихся в укрытии справа от дороги. В результате отряд шерифа оказался под смертельным перекрестным огнем с фронта и фланга. На таком расстоянии, учитывая стрелы длинной в ярд и невероятно мощное натяжение длинных луков, доспехи обеспечивали весьма несущественную защиту. Засада оказалась чрезвычайно эффективной, и бандитам досталась приличная добыча.

На Алан-э-Дейла снизошло вдохновение, и он начал сочинять песню про этот случай. За короткое время Финн и Бобби внедрили в общество разбойников то, чего тем так не хватало до этого момента, – командный дух.

И все же над горизонтом продолжало висеть темное облако. От Лукаса не было никаких вестей.

– Он должен был объявиться еще несколько дней назад, – сказал Бобби. Было уже поздно, и он и Финн сидели у догорающего костра. До рассвета оставалось всего ничего.

– Сколько времени прошло? – спросил Финн.

– Не знаю, – сказал Бобби. – Неделя? Больше? Думаешь, может быть, Голдблюм его сделал?

– Не знаю, – сказал Финн. – Я отправил людей узнать новости. Похоже, никто не видел ни его, ни Хукера. По последним данным Хукер остановился у Исаака Йоркского, но и этот куда-то пропал. Он съехал из своих комнат в деревне Эшби, и его нет в Йорке. Я отправил людей в Ротервуд, но Лукаса нет и там. Как нет и Седрика, Ательстана и Ровены. Такое ощущение, что все испарились.

– Им бы пришлось проехать через Шервуд, – сказал Бобби. – Ты же не думаешь, что…

– Без шансов, – сказал Финн. – Если бы тут были замешаны наши парни, я бы знал об этом.

Бобби улыбнулся.

– Они тебе действительно нравятся, да?

– Нравятся? Да, пожалуй, так оно и есть. Хорошая банда. Они много вкалывают и славно отдыхают. Чем-то они напоминают мне людей Эрика.

– Эрика?

Финн хмыкнул.

– Эрика Рыжебородого. Самого мерзкого сукина сын, под чьим началом я имел удовольствие служить. Думаешь, это тяжелая переделка? Я скажу тебе, что такое тяжелая переделка. Попробуй выйти в открытое море на драккаре. Семидесяти пяти футов от носа до кормы, около десяти футов шириной, оснащенном нордическим квадратным парусом. Иисусе, эти люди были действительно особенными. Викинги. Величайшие мореплаватели в истории, за исключением разве что полинезийцев. Я вот что тебе скажу, у нас тут буйная и готовая ко всему банда, но они не продержались бы и пяти минут против викингов.

– Знаешь что, Финн? Мне кажется, ты родился слишком поздно.

– Да ладно. Я родился ну прямо вот в самую тютельку. И не променял бы свою жизнь ни на что другое. Ты и я, мы идеальные солдаты. Мы в состоянии драться с кем угодно, в любое время и в любом месте. В нашей игре доступна вся человеческая история. Я расскажу тебе об одном солдате, который мечтал о жизни в наше время и службе в корпусе времени. Парень по фамилии Паттон. Вот он родился поздно, но недостаточно поздно.

– Ты романтик, Финн, – сказал Бобби тихим голосом.

– Да, парень, думаю, я такой.

– А я нет, – Бобби вздохнул. – Я реалист. Я могу понять твои чувства, но то, чем мы здесь занимаемся, опасно, чертовски опасно. Человеку никогда не следовало путешествовать во времени. Это неправильно. Это сумасшествие. Более того, это глупо.

Они боятся путешествовать в будущее, потому что никто не знает, что такое будущее. Есть ли будущее? Я имею в виду, какие там есть возможности? Кто знает, какие изгибы и водовороты выдаст течение времени впереди? Может быть, когда-нибудь какой-нибудь сумасшедший действительно туда отправится, но все боятся этого прямо сейчас, и до тех пор, пока они остаются напуганными, я думаю, что еще есть шанс, что они одумаются и прекратят войны во времени. Не знаю, что для этого должно произойти. Может быть, что-то вроде этого, может быть, что-то похуже, я просто не знаю, но чертовски хочу, чтобы они остановились.

Он молча смотрел на угли, когда взошло солнце.

– Хочу домой, – сказал он.

Андре устала. Она с радостью избавилась от Седрика в Ноттингемском замке. Завязать глаза оказалось недостаточно, в итоге пришлось заткнуть ему рот кляпом. Она была больше не в силах выносить его дерзкие эпитеты, постоянное ворчание Ательстана и нытье Ровены. В конце концов, она приказала заткнуть рот им всем. Для этого ей пришлось подозвать одного из людей жестом и прошептать команду, ведь она не могла подражать голосу Де Брейси. У повязок на глазах было двойное назначение. Они скрывали ее маскарад и не позволяли пленникам видеть, что их везут в Ноттингем, а не в Торквилстоун. Если бы заключенные могли видеть, они могли бы понять, что она не была Де Брейси, что-то могло бы ее выдать.

Их пленение оказалось несложным делом. Нападение было полной неожиданностью, и все спутники Седрика были убиты, за исключением Ровены и Ательстана. Неловко вышло с паломником, который ехал вместе с ними. Простой пилигрим, который лишь хотел пересечь лес в безопасности, оказался невинным свидетелем. Он даже не был вооружен. Тем не менее, у нее был приказ. Она утешала себя тем, что не ударила слишком сильно; возможно, был шанс, что удар не оказался смертельным. Утешение было так себе, но тем не менее.

Ее пребывание в Ноттингеме оказалось совсем коротким. Она оставалась там ровно столько, сколько понадобилось, чтобы передать пленников оруженосцам шерифа, забрать Марселя и переодеться в свою одежду и доспехи. Сейчас, рядом с едущим на лошади Марселем, она вновь стала красным рыцарем, направляющимся в Торквилстоун. Де Брейси будет рад Андре де да Круа, не подозревая, что принимает с своем замке собственного убийцу.

Она начала уставать от этого нескончаемого фарса. Ее груди болели под тканью, которой они были туго перетянуты, и она засыпала на ходу. Как долго это будет продолжаться? Как долго это может продолжаться? Эти постоянные интриги, как они ее достали. Больше всего она боялась не того, что умрет, а что каким-то образом совершит ошибку, и ее разоблачат, что будет раскрыт ее настоящий пол. Учитывая все обстоятельства, было удивительно, что ей удавалось до сих пор его скрывать.

Что бы они сделали, думала она, если бы узнали? Убили бы? Определенно это было возможно. Бросили бы в темницу? Более чем вероятно. С другой стороны, это было нечто большее, чем когда крестьянин выдавал себя за рыцаря. Она была женщиной, выдающей себя за рыцаря, и она не думала, что мужчины, которых она обманула, остановятся на каком-либо из традиционных наказаний. Нет, без сомнения, для нее они придумали бы что-то более впечатляющее. Такие мужики, как Морис де Брейси и Брайан де Буа-Гильберт никогда не смогли бы смириться с тем, что женщина сумела держаться с ними на равных, чтобы выйти победителем в ситуации для них недоступной. Не было никаких сомнений в том, что ей никогда не позволят просто уйти, – чтобы другим неповадно было. Да, они вполне могут убить ее каким-нибудь крайне неприятным образом, но у мужчин были другие способы отомстить. Она подумала, что смерть была бы предпочтительнее.