Дэн Абнетт - Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

– Она мертва? – спросил Драшер.

Инквизитор склонился над телом:

– Еще нет.

– Она убила Нейла, – произнес магос.

– Она предала меня самым поганым образом, – ответил Эйзенхорн.

Он обшарил карманы Джафф, нашел пистолет Драшера и протянул хозяину.

– Без него мне было как-то приятнее, – заметил магос.

– Берите. Вам нужно оружие. Думаю, нас осталось только двое.

Драшер неохотно взял пистолет.

– Я слышал ваш шепот у себя в голове, – сказал он, потирая затылок, – Прямо тут. Было неприятно.

– Мне нужно было дать вам сигнал так, чтобы она не услышала. Чтобы вы остановились, а я сумел подобраться вплотную. Выстрелив, я рисковал бы слишком сильно. Ситуация оказалась непростой.

– Почему? – спросил Драшер. – О чем вы?

Эйзенхорн протяжно вздохнул. Магос отметил нездоровую бледность и испарину, выступившую на лбу инквизитора.

– Это место, – сказал Эйзенхорн. – Эта… машина. Она мешает моему разуму. Излучает фоновую силу, которая вступает в конфликт с моим псионическим даром. Мне приходится тратить больше сил, чем обычно. И я способен действовать только на короткой дистанции.

– Тогда не надо, – посоветовал Драшер. – Вы вымотаете себя.

– Я буду делать то, что нужно, магос, – возразил Эйзенхорн. – И когда нужно. Столько, сколько смогу. Сейчас мои таланты – наш единственный козырь против Когнитэ.

– Что это за машина?

– Не уверен, – ответил Эйзенхорн, – но, полагаю, это устройство называется Ткачом Имматериума.

– И что это значит?

– Оно может создавать вещи из варпа, – пояснил инквизитор. – Связать эфир с физическим миром. Уже много столетий ходят слухи, что Когнитэ пытаются его построить. Я не особенно в это верил, но, похоже, еретики вновь посрамили меня.

Он поднял бесчувственное тело Джафф и перевел взгляд на Драшера:

– Можете ее подержать? Это ненадолго.

Драшер подчинился.

– Ткачи Имматериума – капризные устройства, – продолжил Эйзенхорн. – До настоящего момента еще никому не удавалось изготовить один из них, хотя попыток за прошедшие тысячелетия предпринималось немало. Пробовали и еретики, и агенты Империума. Но все прототипы имели одну проблему – они разрушались, как только начинали взаимодействовать с тканью реальности.

– Но это место… это не наша реальность? – спросил Драшер, удерживая Джафф в вертикальном положении.

– Вы, как всегда, проницательны, – кивнул инквизитор. – Здесь, в Кештре, особенно тонка граница между нашим миром и варпом, и, полагаю, так было всегда. Сумрачное обиталище монстров, которого боялись древнеударийские племена, давшие ему имя, впоследствии вошло в народные предания, как это обычно и происходит с подобными дурными местами. Когнитэ использовали это утончение ткани пространства и возвели тут свою твердыню.

– Чтобы прятаться?

– Да, и теперь, когда нам стало об этом известно, я полагаю, что у них есть подобные убежища по всему Империуму. Вот почему им удавалось так хорошо скрываться. У Кештре есть и еще одно предназначение.

– Потому что мы в варпе?

– Мы в пограничном пространстве между варпом и реальностью, – поправил Эйзенхорн. – В так называемой сумрачной зоне. Идеальная лабораторная среда для постройки Ткача Имматериума с возможностью его запустить, не опасаясь препятствий со стороны реальности.

– Это все предположения, я правильно понял? – спросил Драшер.

– Пока – да. Давайте спросим у Джафф, – сказал инквизитор. – Подержите ее.

Он отступил на шаг:

Одла.

Драшер содрогнулся. Он почувствовал, как тело женщины в его руках зашевелилось. Ее голова, еще секунду назад безвольно болтавшаяся, держалась прямо.

– А это обязательно? – нервно спросил магос. – Ведь ваши силы ограничены и…

– Мне нужна информация, – отрезал Эйзенхорн. – Отпустите ее и отойдите в сторону.

Драшер послушался и встал рядом с инквизитором. Одла Джафф стояла сама, но как-то странно и неестественно. Ее глаза были открыты, но смотрели в пустоту.

– Пожалуйста… – прошептала она.

Я доверял тебе.

На металлическом настиле под ногами саванта начали появляться ледяные узоры.

А ты привела нас в ловушку.

– Ты сам себя сюда привел. Иншабель разнюхала о нашей работе здесь, на Гершоме. Появился отличный шанс заманить тебя сюда и закончить эту долгую борьбу.

Ловушка. Чтобы я замолчал.

– И ты, и вся твоя свита, – сказала она. – Концы в воду.

Но вы не ожидали, что мы сможем пробраться сюда, верно? Ты собиралась убить меня… всех нас… в Хелтере.

Джафф сощурила глаза:

– Из-за Драшера вы забрались дальше, чем мы ожидали. Я оживила труп в Хелтере, но этого оказалось недостаточно. Я готовилась к следующей попытке. Но вы двигались вперед, несмотря на все мои усилия. Вы открыли врата Кештре. Но мы приспособились. Мы хорошо импровизируем.

– Это правда? – шепотом спросил Драшер у Эйзенхорна.

Инквизитор изо всех сил пытался сохранить концентрацию. Он выглядел смертельно больным. Щеки раскраснелись, а со лба стекали ручейки пота.

– Она не может лгать, – буркнул он. – При том уровне псионической пытки, что я использую, – не может.

– Макс жива? – спросил Драшер у Джафф. – Вы убили ее? Вы убили остальных?

– Не мешай! – огрызнулся Эйзенхорн. Он с трудом фокусировался.

Это Ткач Имматериума?

– Да, – Джафф дрожала и с трудом выдавливала из себя каждое слово.

Сколько лет он уже тут находится?

– Шестнадцать столетий с момента постройки. За ним следит династия магосов.

И Дрэйвен Сарк – последний из них?

– Величайший. Он нашел образцы своего деда. Терзание, порожденную Хаосом болезнь. На ее основе он приготовил сыворотку. Вирус, который позволяет испытуемым уберечься от эфирной скверны. Таким образом они могут пережить первые этапы трансформации в Ткаче.

Это сработало?

– Отбраковка образцов высокая, – сказала Джафф. Драшер буквально видел, как в ее глазах плещется ужас. Она изо всех сил пыталась молчать, но не могла. – Расход большой. Но сейчас процесс сработал. Он сработал на Сарке. Такая преданность. Самопожертвование. Совершенство. Он сделал все, чтобы оно сработало. Он сделал так, чтобы все сработало, как хотела Лилеан.

Зачем?

– Чтобы создать сосуды, – засипела Джафф. Из ее левой ноздри потекла тонкая струйка крови. – Плоть слаба. То, чего мы хотим добиться, превышает пределы возможностей человеческой формы. Мы хотим сотворить сосуды получше . Такие, которые смогут выдержать нагрузку. Мы называем их «граэли». Они бесценны, и создать их стоит больших усилий.

Я уже встречал граэлей. Грааль Охр.

Джафф вздрогнула, как будто звук этого имени причинил ей боль.