Ася Плошкина - Заводное сердце. Девочка из ниоткуда [litres]

– Полозов? – Магистр нахмурился. – Школьный инспектор?

– Гордей? – Князь Кручинин вышел из оцепенения и заглянул дочери в глаза. – Варя, ты уверена?

– Да! – Девушка облизнула пересохшие губы и сжала руку князя. – Ты не виноват! Ты с самого начала не был виноват. Полозов рассказал мне, потому что не думал, что я смогу сбежать…

– Я думал… Я ведь все это время думал, что убил… всех этих людей… – Елисей Романович смотрел перед собой невидящим взглядом. – А предатель был рядом со мной и притворялся моим другом… И донос. Я знал, кто его написал, но не хотел верить…

– Что ж… – На мгновение Варе показалось, что Магистр растерян, сбит с толку. Он перевел сердитый взгляд на господина Н. – Вы знали?

– Откуда? – ухмыльнулся Вершитель. – Расследование вы запретили, а я не провидец. Хотя, признаться, подозрения у меня были. Удивлен, что для вас это такая новость.

– Это ничего не меняет, – Магистр вскинул подбородок. – Вы совершили достаточно преступлений и останетесь здесь.

– Вы… – прохрипел князь. Его глаза потемнели, на лице – всегда спокойном и задумчивом – вздулись желваки. – Вы сделали меня виноватым в этой чудовищной трагедии. Заставили меня поверить. Заставили всех поверить… Растоптали мое имя. Но даже не потрудились провести расследование…

– Хватит! – отрезал Магистр. – Я уже сказал и не буду повторять…

– Вот именно, хватит! – Остограф замелькал в руках Дары, и каменные плиты под ногами Магистра начали расползаться в стороны. Мастерица перечерчивала пол. Провал все ширился, еще чуть-чуть – и советник рухнул бы в растущую пустоту…

Воздух рассек резкий свист, Дара закричала и повалилась на пол, выпустив из рук остограф. Ее ноги опутали длинные кожаные ремни с грузами на концах, а в следующую секунду над Мастерицей уже нависли двое Блюстителей. Дара зашипела, принялась молотить руками воздух, попыталась извернуться и лягнуть гибридов, но тщетно. Ей сковали запястья и оттащили в сторону.

Варя с ужасом поняла, что расстановка сил поменялась. Блюстители оттеснили Ксандру и Дария к провалу в стене – туда, откуда совсем недавно вынырнула субтеррина. Юношу окружили, и вскоре несколько ремней черными змеями опутали его тело. Он упал на колени, и подоспевший агент, схватив его за ворот, нанес ему несколько коротких и точных ударов в шею и грудь. Глаза у Дария в ту же секунду стали мутными, а лицо приняло бессмысленное выражение.

– Кто теперь поможет вам уйти, Елисей Романович? – усмехнулся Магистр. – Неужели вы думали, что мои Блюстители не справятся с кучкой детей?

– Чеслав, осторожно! – вскрикнула Ксандра.

Юноша в кожаном плаще, вращая ключом, заставил столик с инструментами покатиться по лаборатории. Он как раз успел сбить с ног одного Блюстителя, когда второй подошел к Мастеру со спины и обрушил на него град ударов.

Чеслав выпучил глаза и осел на пол. Его тут же связали и подтащили к Дарию.

– Что вы с ними сделали?! – воскликнула Варя.

– Ничего особенного, сударыня, – Магистр склонил голову набок. – Это особая техника, мы позаимствовали ее из восточных единоборств. Удары приходятся на некоторые важные точки и лишают Мастеров их способностей…

Глаза у Вари расширились. Ей не раз приходил в голову вопрос: как Блюстители умудряются сладить с Мастерами? Дара говорила ей, что Мастера не привыкли сражаться. Но они умеют управлять механизмами, изменять пространство или создавать вещества с удивительными свойствами. Разве есть способ их победить? Теперь оказалось, что есть. Очень страшный способ.

– …на время, разумеется. Скоро эти несчастные придут в себя, но, связанные и запертые в камере, все равно не смогут ничего сделать. Зато потом их умения мне очень пригодятся. Особенно крылья.

Магистр смерил победоносным взглядом Дария и его сестру.

– Как же, размечтался! – зло крикнула Ксандра.

Она оставалась свободной и дважды успела увернуться от стремительных и хлестких ремней. Сдаваться Мастерица не собиралась. Она сунула руку в один из подсумков и швырнула под ноги Блюстителям пузатый голубой пузырек. В лаборатории стало холоднее. По полу вокруг того места, где разбился пузырек, быстро ползла корка мерцающего синеватого льда. Через мгновение Блюстители застыли на месте с болезненно искривленными лицами. Лед сжимал их в холодных объятиях, обхватывал от лодыжек до шеи, превращая в искрящиеся изваяния.

Ксандра торжествующе улыбнулась, но через мгновение ее улыбка погасла. Один из гибридов успел выхватить массивный многоствольный пистолет, и в лаборатории прогремела череда выстрелов. Ксандра повалилась на бок и обхватила правую ногу чуть повыше колена. Ткань брюк пропитывалась кровью.

– Ксандра! – Варя побежала к Мастерице.

– Убегай! – она кивнула головой на пролом в стене. – Там тоннель, он приведет вас… Мы здесь справимся.

Варя в нерешительности шагнула к темнеющему впереди проходу. Потом обернулась, взглянула на папу, на раненых Мастеров, на Захара, который так и не нашел свою маму.

– Нет, я… – Девушка мотнула головой. – Я вас не оставлю.

– С ума сошла?! – прошипела Ксандра. – Я сказала, немедленно…

Но конец фразы Варя не услышала – его заглушали гулкие точки пульса в ушах. Перед глазами заплясал целый рой темных мушек. Из груди поднималась жгучая, раздирающая боль.

– А-а-а… – простонала девушка.

«Так уже было, – успела подумать она, – тогда, в кабинете Полозова. Завод кончился. И ключ… У меня больше нет ключа!»

Все чувства разом померкли, словно на них накинули темный полог. На секунду Варя оказалась в глухой непроницаемой пустоте. А потом эта пустота вспыхнула сотнями тонких серебристых линий.

Основа!

Лаборатория развернулась перед Варей подробным чертежом – объемным, с тщательно прорисованными деталями. Кто-то услужливо нанес на воображаемый кульман оси и направляющие, потолочные перекрытия, трубы, спрятанные за каменной кладкой. Если хорошо присмотреться, за стенами можно было увидеть сложную систему коридоров и лестниц. А еще – механизмы! Варя почти физически ощущала близость машин и могла перечислить все, что были в комнате: напольный хронометр, заглохшая субтеррина, паровая центрифуга для пробирок, смятые и раздавленные станки, прессы и газовые горелки. И собственное сердце – усталое, медлительное, то и дело пропускающее удары. Тугая пружина почти раскрутилась, сонные колеса вот-вот готовы были остановиться. Стенки едва сжимались, тонкие клапаны раскрывались и закрывались невпопад. Варя понимала, что ей осталось совсем немного. Без завода сердце скоро остановится, кровь в сосудах застынет. Если бы она, Варя, была полностью механической, она бы просто уснула. Но ее угораздило оказаться где-то посередине – и не кукла, и не человек.