Мюррей Лейнстер - Избранные произведения в одном томе

Чувствуя себя неловко, Джо сказал:

— Мне кажется, с Сэнфордом творится что-то неладное.

— Здесь больше ничего нет! Мы разгрузились! — выкрикнул Хейни из грузового отсека.

Послышался щелчок закрывшегося грузового люка, затем появился сам Хейни, стараясь подражать Майку, но у него это получалось не так ловко. Вместо того чтобы парить, он бился руками и коленями о стены и отскакивал от них, тщетно пытаясь подплыть к ручкам. Наверно, в другой ситуации это могло показаться забавным, но сейчас Джо было не до смеха.

Майк снял пояс и протянул его Хейни, тот ухватился за него, и Майк подтащил Хейни к стене. Магнитные ботинки щелкнули о металлический пол.

— Мне нужны крылья! — требовательно заявил Хейни. — Ты что-то хотел сказать, Джо?

Джо повернулся к Бренту, члену команды Платформы, помогавшему разгружать прибывший корабль. Он знал его по работе в Эллинге еще до того, как запустили Платформу.

— Что происходит с Сэнфордом? — спросил он. — Когда он встретил меня здесь, то сказал, что наше появление бесполезно, и еще говорил о тщетности всяких усилий, когда я докладывал о прибытии. Мне показалось, будто он глумится надо всем. Что случилось?

— Может статься, на самом деле все и есть тщетно, — мягко произнес Брент. — По крайней мере, здесь, на Платформе. У нас создалось впечатление, что нас снова попытаются уничтожить, и Сэнфорд воспринимает все это слишком близко к сердцу. Остальные просто позволяют ему поступать так, как он хочет, поскольку это, кажется, не имеет теперь значения. Возможно, все здесь в действительности не имеет смысла, хотя, конечно, Сэнфорд и нас раздражает своим поведением.

Майк резко выкрикнул:

— Мы не собираемся ждать, пока нас собьют. Теперь у нас есть собственные боевые ракеты, и мы пустим их в ход, как только начнется новая атака!

Брент пожал плечами. Его молодое лицо испещряли Морщины. Так же мягко, как раньше, он произнес:

— Ваши спусковые ракеты остановили четыре бомбы, пущенные с Земли. Вы привезли нам шесть боевых ракет. А теперь подумайте, сколько бомб мы можем сбить с их помощью?

Джо наконец понял, и пришедшая на ум мысль поразила его до глубины души. На искусственном спутнике имелись собственные представления о жизни. Спутник можно уничтожить бомбами, пущенными с Земли, а бомбы, в свою очередь, можно уничтожить боевыми ракетами, выпущенными со спутника. Однако в лучшем случае потребуется одна ракета, чтобы сбить одну бомбу.

— Я начинаю понимать, Вы хотите сказать, что мы справимся лишь с шестью бомбами, нацеленными на нас, — медленно сказал он.

— С шестью за целый месяц, — согласился Брент. — Ведь не раньше чем через месяц, нам смогут доставить новую партию боевых ракет. Кто-то послал сегодня в нас четыре бомбы, предположим, в следующий раз они пошлют восемь. А если они станут запускать по одной каждый день?

Майк сердито крякнул.

— Это значит, что седьмая бомба собьет нас. Мы здесь, словно утки, сидящие в болоте и ждущие, когда в них выстрелят!

Брент кивнул.

— По крайней мере, у нас должно быть по одной ракете на каждую бомбу, которую они запустят в нас. А это невозможно, хотя и является единственным выходом!

— И Сэнфорд сломался, поскольку уверен, что его убьют! — с отвращением сказал Джо.

Брент искренне изумился:

— О нет! Он талантливейший, выдающийся физик. Вся его карьера состояла только из триумфов. Он всегда обладал блестящим умом и творил с его помощью величайшие дела. Бедняга, он ни в чем никогда не проигрывал, за что бы ни брался, все ему удавалось, но на этот раз он потерпел поражение. Нас непременно убьют, и он не знает, как помешать этому. Сэнфорд был настолько талантлив, что его ум остался единственным, чему он когда-либо доверял, а теперь ситуация безнадежна. Он не в состоянии признать свою несостоятельность, и поэтому убедил себя в том, что глупы все окружающие. Разве вы не встречали таких людей, которые считали дураками всех вокруг только ради того, чтобы не признавать глупцом себя самого?

Джо кивнул. Брент продолжал, пожав плечами:

— В таком поведении проявляется крайняя стадия рациональности ума, и это уже свойство не разума, а личности. Сэнфорду необходимо чувствовать, что он лучше других, а теперь он растерялся с непривычки, и потому действует… ну… как ребенок. Он лишь немного опечалится, когда придет время умирать, — Брент посмотрел на часы. — Я психолог команды, и моя задача изучать эффект воздействия абсолютно чужой среды на действующих в этой среде людей, включая и себя. Да, через пять минут мы снова выйдем из тени Земли на солнечный свет, предлагаю вам пойти и посмотреть на это, оно того стоит.

Брент не стал дожидаться ответа, развернулся и пошел прочь из шлюза, остальные последовали за ним, вытянувшись в цепочку, шлепая ботинками на магнитных подошвах по проходу. Со стороны процессия выглядела весьма странно, подошвы непрерывно стучали, издавая неритмичные звуки. Брент ступал маленькими шажками, оказавшимися удобными для передвижения при отсутствии веса, а другие старались копировать его. Руки, вместо того чтобы смирно висеть по бокам, стремились производить экстравагантные движения, практически не используя работу мускулов, и необычно раскачивались при ходьбе. Брент был худощавого телосложения, Джо несколько плотнее, Хейни, шедший за ними, был выше и тоньше обоих, дальше двигалась дородная фигура Чифа, а завершал процессию лилипут Майк.

Через минуту они оказались в пузыре у обшивки Платформы, где в боковых стенках располагались большие кварцевые иллюминаторы, которые закрывались с наружной стороны металлическими заслонками. Брент раздал черные защитные очки с толстыми стеклами и нажал кнопку, открывавшую заслонки.

За ними распростерся космос. Обычные звезды едва различались сквозь защитные очки, а самые яркие превратились в тусклые, редко разбросанные во тьме точки. Астронавты стояли, держась за поручни, а под ногами лежала Земля, казавшаяся бесформенным темным пятном, но вдали, пока еще очень далеко, росла гигантская туманная арка темно-красного цвета.

Так выглядел солнечный свет, просачивающийся сквозь толстые слои воздуха и обрисовывавший кривую вокруг земного шара. Пока они смотрели, свет становился все ярче. Для обитателей Платформы, конечно, это уже стало привычным зрелищем, Земля проходила эти фазы каждый раз, когда Платформа заканчивала очередной виток. Только что они видели самый узкий серп новой Земли из всех возможных, а сейчас солнечная линия насыщенного красного цвета уже окрасилась в золото. Тоненькая ниточка света расширилась, превратившись в узкую ленту, описывающую полуокружность в восемь тысяч миль. Постепенно она посветлела по центру, оставаясь почти красной по концам и сияя пламенем посередине. И, наконец, когда золотой шар появился целиком и поплыл, отделившись от Земли, зрители увидели захватывающий дух спектакль, когда вся поверхность Земли, казалось, рождалась из ночи. Море и суша расцветали в солнечном свете, словно созданные только что, прямо на их глазах, планета раскрывала перед ними весь свой облик в мельчайших деталях — клочья облаков и длинные тени гор, удивительно разнообразные цвета лесов и полей. Брент был прав — зрелище оказалось весьма приятным для глаз.