Мюррей Лейнстер - Избранные произведения в одном томе

Пит в это время боролся с другим дубликатом, который размахивал пистолетом и требовал объяснений охрипшим от возмущения голосом.

Пит пытался растолковать ему феномен четвертого измерения на примере хорошеньких девушек, которые могли бы поскользнуться на банановой кожуре, но полицейский решительно заявил, что все это чушь собачья. И тут же завопил охрипшим голосом, когда еще один Артур спрыгнул с вращающегося стеклянного диска, а за ним появились на сцене третий, четвертый, пятый, шестой и седьмой Артуры.

Полицейский орал на Пита, пока отчаянный визг всех Дейзи не заставил его обернуться: лаборатория была полна пятифутовых Артуров, которые все с радостным изумлением знакомились друг с другом, то есть с самим собой и выражали искреннее желание наконец-то поиграть в свои кенгуровые игры.

Артур был единственным существом, обрадованным этим поворотом событий. До сих пор ему приходилось довольствоваться в основном своим собственным обществом. А теперь вдруг такая многочисленная и шикарная компания! Из единственного однополого кенгуру Артур превратился в целое стадо! И, забыв от счастья всякие приличия, Артуры принялись играть в своего рода веселую кенгуриную чехарду, опрокидывая все, что можно было опрокинуть в лаборатории.

Полицейский упал на четвереньки и сразу стал главным участником этой беспорядочной чехарды: все Артуры с восторгом прыгали через него. Дейзи вопили от ярости. А Артуры выбирали все новые точки опоры для своих прыжков, пока один из них не вздумал перепрыгнуть через двигатель демонстратора. Когда Артур оттолкнулся от него, сложнейший механизм яростно заскрипел и ударил током. Артур в ужасе бросился вон через окно, и все остальные Артуры помчались за ним, полагая, что все это — забавнейшая игра!

Через секунду в лаборатории не было ни одного Артура. Но демонстратор издавал какие-то странные мучительные звуки. Кейси как застрял, так и остался в решетке тессеракта, сквозь которую смотрел на мир с выражением узника в камере смертников. В лаборатории оставался только один из двух коротеньких полицейских. Но этот лежал без сознания. А все Дейзи были настолько разъярены, что ни одна из шести не могла произнести ни звука. Один лишь Пит оставался в здравом уме и в меланхолическом спокойствии.

— Ну что ж, — сказал он философским тоном, — дела вроде улаживаются. Но с демонстратором что-то случилось.

— Сожалею, сэр, — проговорил Томас загробным тоном, — но я ничего не смыслю в механике.

Одна из Дейзи сердито сказала другой Дейзи:

— Ну и нахалка же ты! Эти деньги вон там мои!

Обе бросились на стеклянный диск. Три других Дейзи, возмущенно протестуя, кинулись за ними. А шестая, и Питу показалось, что это была настоящая Дейзи, принялась быстренько хватать доллары из кучек банкнотов, которые успели собрать остальные.

И тут демонстратор издал странный звук. Пит с отчаянием бросился осматривать рычаги. Он нашел то место, куда прыгнул один из Артуров, увидел отключенный рычаг, который, видимо, управлял скоростью демонстратора, и наугад повернул его в другую сторону. Демонстратор облегченно загудел и защелкал. И только тогда Пит с ужасом увидел, что пять Дейзи все еще ругались и дрались на стеклянном диске. Он хотел выключить демонстратор, но было уже поздно.

Пит зажмурился, стараясь изо всех сил сохранить спокойствие, но почувствовал, что волна отчаяния захлестывает его. Он очень, очень любил одну Дейзи. Однако шесть Дейзи было уже чересчур. А теперь, когда их станет одиннадцать, а может быть…

Хриплый голос раздался у него над ухом:

— Ага! Вот где вы прячете печатный станок и всю прочую чертовщину с разными двойными зеркалами — я же не сумасшедший, чтобы видеть своих двойников! Так я сейчас сам пройду через эту потайную дверцу, за которой скрылись эти девки! И если за этой дверцей стоит кое-что незаконное, кое-кто об этом горько пожалеет!..

Дубликат полицейского вспрыгнул на стеклянный диск, необъяснимо пустой. Демонстратор щелкнул. Потом загудел. И диск повернулся, но в другую сторону! Полицейский офицер исчез мгновенно, почти мгновенно. Он появился из прошлого совершенно случайно и вернулся в прошлое таким же путем. Потому что один из Артуров случайно передвинул рычаг демонстратора в нейтральное положение, а Пит по неосторожности перевел его на обратный ход. Пит сообразил, куда подевался лишний полицейский, сообразил, куда делись все лишние Дейзи, а заодно весьма стеснявшие его кипы банкнотов. И вздохнул с великим облегчением.

Однако Кейси, который только что выбрался из переплетений тессеракта, никакого душевного облегчения не испытывал. Он оттолкнул Томаса, который пытался ему помочь, и бросился к джипу. И здесь увидел своего коллегу, с ужасом взирающего на девятнадцать Артуров, которые самозабвенно играли в чехарду, прыгая через все машины во дворе. После долгих объяснений полицейские еще больше огорчились и поспешили уехать на своем слегка помятом джипе. Пит проводил их до ворот.

— Я полагаю, они вряд ли вернутся, сэр, — с надеждой сказал Томас.

— Я тоже так думаю, — сказал Пит не с надеждой, а с полной уверенностью. Потом обернулся к оставшейся Дейзи, перепуганной, но все еще охваченной жаждой наживы. — Дорогуша моя, — сказал он ей нежно. — Все эти банкноты, как оказалось, поддельные. Все до одного. Нам придется сунуть их обратно в демонстратор, а мы уж как-нибудь проживем на хлебе и воде.

Дейзи попыталась принять невозмутимый вид, но это ей не удалось.

— Ну и нахал же ты! — сказала она с досадой.

Если бы Джимми Паттерсон рассказал о случившемся кому-нибудь, кроме Хейнса, невозмутимые люди в белых халатах забрали бы его для психиатрического лечения, которое, безусловно, дало бы положительный эффект. Ему вернули бы рассудок, в результате чего он мог бы умереть. Поэтому, с точки зрения тех, кто хорошо относился к Джимми и Джейн, очень удачно, что все получилось так, как оно получилось. Что касается фактов, то они кажутся совершенно невероятными, хотя и весьма убедительными.

Хейнсу, однако, очень хотелось бы знать, почему все это произошло с Джимми и Джейн, а не с кем-нибудь еще. В подобных случаях должна существовать какая-то особенная причина, но тут даже малейшего намека на что-либо подобное не было.

Все началось примерно через три месяца после гибели Джейн в той нелепой автокатастрофе. Джимми тяжело переживал ее смерть. Казалось, что тот вечер ничем не отличался от всех остальных. Он, как обычно, направился домой и, когда подошел к двери, почувствовал, как перехватило у него горло. Знать, что Джейн не ждет его дома, что она ушла навсегда, было невыносимо. Джимми задыхался; подобное ощущение уже стало для него привычным, хотя он упорно не терял надежды, что когда-нибудь с ним справится. Сегодня оно было особенно сильным, и Джимми с отчаянием подумал, сможет ли заснуть ночью, а если сможет, то какие будут ему сниться сны. Иногда он видел во сне Джейн и был счастлив, пока не просыпался, и тогда ему хотелось перерезать себе глотку. Но сегодня он еще не дошел до такого состояния. Еще не дошел.