Борис Руденко - Очень холодно [сборник litres]

– Так для большего гуманизма, – объяснил унтер-охранник Витка. Он был самым старшим из всех по возрасту, через год в отставку на заслуженную пенсию. – Мы же не дикари какие-нибудь. Всё равно с маячком она никуда не денется. Только сама, дура, этого не понимает. Хотя, если ты на неё сильно обижаешься, можешь застрелить, когда поймаешь. Особо ругать не станут.

– Точно застрелю, – пообещал Лога. – И напарника её, который дырку в ограде прорезал. Его даже первым шлёпну.

– Его сначала поймать нужно, – предупредил Витка. – Когда поймёт, что деваться некуда, он эту бабу бросит и побежит быстрее пули. А у него-то маячка в брюхе нет.

– Поймаю и без маячка, – сказал Лога. – Далеко не убежит. Куда ему бежать-то?

– Точно! – поддержал Кулич. – Застрелить их надо обоих, чтобы другим было неповадно.

– А за что её убивать? – спросил младший охранник Чулай. – Чего она такого натворила? Ну, заскучала по воле, по мужику своему. Не стерпела, побежала по глупости. Наказать, конечно, надо. Отсидит своё месяц в изоляторе, передачек на полгода лишится. А убивать-то зачем?

Чулай работал в лагере всего полгода. Крепкий, замкнутый парень, ни с кем особо не друживший, но и не ссорившийся.

– А чтобы не бегали, – поспешно ответил Кулич. – Другим наука. Тем более, что по уставу беглецов имеем право живыми не брать. Особенно опасных, государственных осуждённых. А эта как раз такая.

– Какая ещё особо опасная? – мрачно осведомился Чулай. – Она что, убила кого? Покалечила? В нашем лагере таких нет.

Кулич набрал воздуха, чтобы решительно возразить, поучить сопляка уму-разуму, да вовремя сообразил, что излишнюю осведомлённость о статусе беглянки показывать вряд ли уместно.

– Хватит языками чесать! – возмутился Баник, пятый член экипажа. – Я с обеда до ночи торчал на вышке, только пожрал, на койку улёгся, а тут тревогу объявили. Дайте хоть пару часов подремать!

– И то верно, – пробурчал Витка.

Спорить с ним никто не стал. Дождливая, сырая ночь действительно нагоняла дремоту. Через несколько минут кабина наполнилась дружным сопеньем и похрапыванием. Не спалось только Куличу, хотя настроение напарников его немного успокоило. Судя по всему, никто из них не возражал против того, что брать беглецов живыми вовсе не обязательно. Чулай, правда, кажется, не согласен, но он же молодой и неопытный. С ним хлопот не будет…

После нескольких попыток оживить мотор, Прокоп с помощью фонарика осмотрел скутер и обнаружил причину неисправности: бензобак оказался пробит – видимо, в результате того столкновения с камнем – топлива у них больше не было. С невольным ощущением чувства вины перед Стаником, Прокоп свёл скутер с тропинки и запихнул в кустарник. К своему хозяину машина, скорее всего, уже не вернётся… Впрочем, сейчас следовало думать о другом. За оставшиеся три с небольшим часа действия второй капсулы им нужно было как можно дальше уйти от этого места. Когда с наступлением рассвета начнётся настоящая облава, скутер непременно обнаружат.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он Анну.

– Всё в порядке, родной, – шепнула она. – Со мной всё хорошо. Мы должны идти.

– Ты знаешь куда?

Она достала из какой-то складки в одежде крохотный бумажный квадратик и развернула. На листке величиной с ладонь Прокоп увидел нарисованную от руки карту, мелкую, но достаточно подробную.

Когда Ландо обнаружил, в каком лагере держат Анну, Прокоп начал готовить побег со всей тщательностью, на которую был способен, и на какую, кроме него, не способен был никто. Он изучал местность, разрабатывал запасные варианты и прокладывал маршруты, намечал места стоянок для отдыха. План Номер Один – самый лёгкий, рассыпался из-за обстоятельства, которого Прокоп не мог предугадать, однако учёл в своих расчётах. Теперь в действие должен был вступить План Номер два. Новый маршрут будет намного более трудным. Они спустятся с горы, пересекут нитку железной дороги, затем пройдут краем болота мимо скальных россыпей – останков древних гор – вот они, на карте Анны, и скроются в пространстве дикого леса, что отделял их от побережья. Они оторвутся от преследователей достаточно далеко, их сканеры окажутся бесполезными, даже если Анна не будет больше принимать капсулы «Фактора Н», чего Прокопу очень бы хотелось. Запаса пищи в мешке Прокопа хватит на несколько дней в течение которых они должны добраться до порта…

– Нам нужно попасть вот сюда, – показала Анна на скалы за болотом.

– Но зачем? – воскликнул Прокоп. – Нужно идти в лес, они не смогут нас там найти.

– Ты забыл про вертолёты, – возразила Анна. – Очень скоро они вызовут вертолёты, в лесу не спрятаться от тепловизоров. Но в скалах есть надёжное убежище, я знаю, как его обнаружить. Мы укроемся там и переждём несколько дней.

– Откуда тебе известно об убежище? – недоверчиво спросил Прокоп.

– Я говорила тебе, что мы готовили побег. Нам помогали люди с воли, это они сообщили, каким маршрутом нужно уходить. Поверь, Прокоп, идти нужно именно туда.

Больше он не спорил, взял её за руку и повёл, освещая путь ярким, узким лучом фонарика. С тропинки они сошли уже через несколько десятков шагов – уж больно извилистой она была, да и всё больше забирала к посёлку железнодорожных ремонтников – на север, в сторону от нужного направления. По счастью, лес на этой стороне пологого склона горы был не слишком густым, кустарник низким и слабеньким, он почти не цеплялся за ноги и одежду, норовя удержать чужаков. Изредка Прокоп сверялся с экранчиком навигатора на запястье: главное, до рассвета успеть перейти железную дорогу, которая конечно же будет находиться под особым наблюдением.

Он почувствовал, что Анна пошатнулась, и поддержал её под руку.

– Ты устала?

– Немножко. Всё в порядке.

Прокоп остановился и принудил её опуститься на мягкую лесную подстилку из листвы и мха.

– Отдохнём немного, милая.

– Это совсем не обязательно, – пробормотала она, кажется, из последних сил и покорно привалилась к его плечу.

– Что происходило в лагере? – спросил Прокоп. – Почему пришлось так долго ждать?

– Вечерняя внеплановая проверка, – ответила Анна. – Они так это называют. Она случается раз или два в неделю. Ищут всякие запрещённые вещи. Я не знала, что её устроят именно сегодня.

Кропившие дождинки, поначалу совсем крохотные, будто пыль, потяжелели и увеличились числом. Дождь вновь начал набирать силу. Небесная влага поначалу освежила лица, но потом потихоньку начала отнимать тепло тел. Прокоп почувствовал, что нужно немедленно продолжить путь, и Анна поняла его без слов. Они поднялись и отправились дальше, осторожно поддерживая друг друга. Постепенно светлело, и в какой-то момент фонарик стал не нужен. Сверяя направление, Прокоп периодически сверялся с навигатором и посматривал на часы. До железной дороги оставалось около полутора километров. «Фактор Н» будет действовать ещё часа два, этого достаточно. Только бы хватило сил у Анны. Она не жаловалась, но Прокоп слышал её затруднённое дыхание, видел, как осунулось родное лицо, и понимал, что, несмотря на его поддержку, ей приходится очень тяжело. Но они должны, обязаны справиться! Прокоп гнал прочь малейшие сомнения.