Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Не должно, сверху распоряжения не было, — Травнис улыбнулся одними глазами.

— Тогда 904-ый, — спокойно ответил Сергей.

— Значит вам 35 лет, — посчитал в уме Швед. — Где проживаете?

— Вологда, улица Советская 55, квартира 61.

— Семейное положение?

— Женат.

— Партийность?

— Комсомолец, — Сергей сказал чистую правду, из комсомола его никто не выгонял.

— В вашем возрасте давно пора быть членом партии, — с трудом скрывая удивление, заметил участковый. — Можете доказать?

— Нет.

— Ясно. Работаете, служите?

— Служил в советской армии.

— Вы имеете в виду РККА?

— Можно сказать и так.

— Почему уволились? Или может подали в отставку?

— Уволился. По выслуге лет.

Сергей старался не врать, по большому счёту его ответы не имели никакого значения, он прекрасно видел, что милиционеру требуется протянуть время до приезда группы захвата или сопровождения к более компетентным лицам.

— Имеете ли вы какие-либо важные сведения для товарища Сталина?

— Не имею.

— То есть как? — растерялся Швед, он рассчитывал, что 'опрашиваемый' сейчас начнёт выкладывать злодейские планы немецкого командования, как делали его предшественники, а тут…

— И что я должен сказать товарищу Сталину? Война начнётся в 41-ом?

— Ну, хотя бы это. Ваши друзья…

— Егор Кузьмич, — перебил его Сергей, — если не трудно…куда подевались пять человек?

— Отправили в Ленинград, — Швед прикусил язык, кляня себя за странную болтливость. — Гражданин, здесь вопросы задаю я. Вы задержаны до выяснения личности.

— А пистолетик у вас есть? — 'гражданин' ухмыльнулся самым наглым образом, вызвав у участкового неожиданную мысль: 'Оборотень!'.

Егор Кузьмич устало вытер лоб мятым платком. Казалось бы — простой разговор, ничего особенного, а нервы напряжены как струны.

— Послушайте, Мирошников или кто вы там на самом деле, не советую никуда убегать, всё равно поймают. Вы здесь чужой, не в смысле — человек из другой страны, шпион или диверсант…

— Я знаю, поэтому соврал только с возрастом, слишком молодо выгляжу для 65-летнего старика.

От услышанного Травнис закашлялся и покрутил головой, мол ври да не завирайся, знаем мы вас пришлых, уже встречались. Наступила неловкая тишина. Где-то за обшивкой стены шуршала мышь, обгрызая сухую древесину. Скрипнул стул, освобождаясь от тела участкового. Егор Кузьмич встал у окна, вполоборота к задержанному, стараясь не выпускать его из вида. Что-то из районной управы задерживались, тут езды всего-ничего, какой-то десяток вёрст. Прошло пять молчаливых минут, затем ещё пять…наконец, через открытую форточку, послышалось гудение приближающейся машины. Швед чуть было не перекрестился, испытывая такое облегчение, словно два мешка пшеницы с плеч скинул. К крыльцу, в облаке пыли, подлетел санитарный 'газик', из него лихо выскочила тройка крепких мужчин с кобурами на поясах. Прогремели сапоги по коридору и в кабинете сразу стало тесно. Молодой старлей кинул взгляд на неизвестного и жестом показал сопровождающим — усилить бдительность.

— Здорово, Кузьмич…Илья Христофорович…этот что ли?

— Да. Вот опросный лист, но…сам понимаешь, — участковый протянул исписанную бумагу.

— Разберёмся. Задержанный, встать. При попытке оказать сопротивление или побег будет применено оружие. Ткаченко, Коськин — сопроводить гражданина в машину.

Старлей снял фуражку, достал из кармана галифе платок и вытер потное лицо:

— Ну и жарища в авто, окна не откроешь — пылищи наглотаешься. Кузьмич, доложи, только коротенько.

— Его Лёшка Климкин привёз, видать подобрал где-то на дороге. Личные данные записал, но веры им немного. Вася, ты это…поосторожнее с ним. Чую, волчара ещё тот — никакого волнения, спокоен как скала, но веет от него нешуточной угрозой.

— Ничего, Егор Кузьмич, не беспокойся, и не с такими 'зверями' справлялись.

Меркулов очнулся от неприятной сырости, холодившей спину. Над лицом сыто зудели комары, созывая 'коллег' на пир. Андрей Никонович попытался сесть и тут же схватился за голову, сжав зубы от резкой боли, прострелившей виски. Последнее, что он запомнил — фигура Сергея покрылась рябью, окружающий мир вздрогнул и незримая волна сбила с ног. При этом удар был не физический, а скорее на ментальном уровне. 'Позвонить…срочно позвонить…', - первая связная мысль заставила поднять ослабевшее тело и, спотыкаясь, тащиться к машине. Несчастные три десятка метров дались с трудом, голова кружилась, тошнота подступала к горлу. Он сразу в салон не полез, догадался сначала стянуть полностью испачканную ветровку.

Вызываемый абонент долго не отвечал, пока на исходе терпения не раздался знакомый голос:

— Андрей Никонович? Здравствуйте. Как ваши исследования?

— Плохо, Гена, очень плохо…Мирошников пропал.

— Куда пропал?…Как пропал?! Что вы такое говорите?!

— Пошёл делать замеры и исчез, прямо на моих глазах.

В трубке воцарилась тишина, только на пределе слышимости прозвучало: 'Полный писец!'.

— Андрей Никонович, приветствую — Черёмухов.

— Виктор Павлович, хочется сказать 'Добрый день', но удача сегодня не на нашей стороне.

— Ты сейчас где?

— На месте, будь оно неладно.

— Плохо себя чувствуешь? Голос какой-то вялый.

— Бывало и получше. Аномалия, зараза, зацепила. Но ничего, пройдёт.

— Может медиков вызовешь?

— Делать им больше нечего, как меня по лесам разыскивать. У них и в городе работы хватает, обойдусь как-нибудь.

— Я сейчас буду докладывать начальству, пусть пришлёт в помощь пару ребят.

— И чем они помогут? Да и как это место найдут?

— Запеленгуем по сотовому, ты главное с полчасика никуда не отъезжай. Народ прибудет, подежурит пару-тройку дней, а там, возможно, всё и образуется.

— Твоими бы устами…Я ведь его предупреждал быть осторожнее.

— Банальная самоуверенность, — констатировал Виктор Павлович. — Вот и поплатился. Ничего, в следующий раз умнее будет. Всё, Андрей Никонович, заканчиваем разговор, пора делами заниматься, а то ты так до ночи просидишь.

Отключив связь и откинув голову на подголовник, Меркулов смежил веки, стараясь вспомнить во всех подробностях момент сработки аномалии. Раз за разом прокручивая продвижение Мирошникова к центру поляны, неожиданно всплыло видение — вот Сергей поднимает руку с прибором, делает шаг и…лицо мгновенно становится чёрным, покрываясь золотистой сеткой в форме сот. Изображение предстало настолько чётким, что уфолог вздрогнул и открыл глаза:

— Тьфу ты, почудится же такое.

Он взглянул на наручные часы — запрошенные тридцать минут незаметно перевалили за сорок, значит можно выдвигаться домой, приготовить запасной прибор и завтра, с утреца, вновь отправиться на место исследований.