Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Удавить повара.

— Прямо в точку.

— Ну, не хотите как хотите, — Сергей пожал плечами и встал, намереваясь уйти. — Пролежала эта бандура пятьдесят тысяч лет и ещё столько же пролежит.

— Сколько-сколько? — не поверил Черёмухов.

— Пятьдесят, Виктор Павлович. И вообще она из другой реальности.

— Мне необходимо на это посмотреть, — засуетился учёный. — Вы должны меня туда проводить…пожалуйста.

— Эх, Сергей Сергеевич…вот зачем всё это рассказали? С меня наука теперь с живого не слезет. А где я возьму людей на очередное мародёрство?

— Товарищ генерал, да неужели в нашей огромной стране никого не найдётся?

— Найдётся, только свистни. Только как в таком случае соблюсти режим секретности? Американцы в район перехода стянули все свои спутники, кружат как стая сорок над блестящей побрякушкой. Постоянно отлавливаем разных 'грибников' и 'охотников'. Надоели — спасу нет. Я рад такому подарку, да в рот не лезет.

— Ну хотя бы посмотрите, а то получается — зря к вам приходил.

— Вот что мне с вами делать, Мирошников? Прапорщик и демон в одном лице, это…это…

— Как пиво с водкой, — подсказал Сергей.

— Точно. Правда после 'ерша' голова пройдёт, а после вас…, - он растроенно махнул рукой. — Ведите, показывайте свои 'закрома Родины'.

Реакция Арташева на новую находку меня совершенно не удивила — вот подарили вам три навороченных пароварки на какие-нибудь праздники и тут же приносят ещё одну. Не брать — хомяк душит, халява всё-таки. Взять — неизвестно, что с этим делать. Взять и передарить кому-то? Да за такое кощунство прибить мало. При виде стройных рядов тёмно-серых треугольников генерал схватился за сердце:

— Господи, каков подлец, а? Каков подлец…правильно древние говорили — бойтесь данайцев, дары приносящих.

— Как вы можете такое говорить?! — возмутился Черёмухов. — Сергей Сергеевич со всей душой…ничего не просит…

— Эх, Виктор Павлович, это вам учёным хорошо — дали игрушку и ковыряйся в ней до одурения, а вся ответственность на мне, на моей генеральской шее. Ну, хорошо-хорошо, не дуйтесь, вам совершенно не идёт. Самолётики мы заберём, однозначно, но не более того.

— Николай Васильевич…

— Нет. И это моё последнее слово. Желаете побродить — просите нашего внештатника. Правильно говорю, товарищ Мирошников?

— Правильно, товарищ генерал. Корабль застолбил местный род и думаю невежливо тут что-либо брать без разрешения вождя. В одном из повреждённых отсеков они добывают очень интересный материал под названием дехья, меняющий свойства железа. Что это такое — не имею ни малейшего представления. Времена за бортом дремучие — мечи, копья и всё такое. Хочу заметить — здесь живут не люди, себя аборигены называют рахса. Для них вы настоящая диковинка.

— Хей, архос, у меня двоится в глазах или ты привёл ещё одного белокожего приятеля?

Я поднял глаза и увидел на верхней галерее пошатывающегося копателя, размахивающего светящейся палкой.

— У тебя хорошее зрение, Тугорн. Судя по весёлому настроению — сокровища поделили?

— Делят…скоро до драки дойдёт, а я взял долю и в зардан, надо же отметить удачное дело. Гунур мне такое пойло дал…у-у-у, сразу в голову бьёт.

— Вождь же запретил продавать…

— А он и не продавал…давай, говорит, сделаем честный обмен…ну я и поменял, ма-а-а-ленький кусочек дехья на большой кувшин выпивки. Ты это…приходи к норе…Придёшь?

— Приду. Только приятелей провожу и сразу к тебе.

— Правильно. Нам только на двоих хватит, — он потряс заплечным мешком и, придерживаясь за поручни, направился нетвёрдой походкой дальше.

— Да он никак пьяный? — изумился генерал.

— Почему бы и нет? Сдал клад, получил проценты — теперь гуляет, — я не видел повода к удивлению.

— Вы их тут спаиваете что ли? — в голосе Черёмухова просквозило негодование.

— Виктор Павлович, они прекрасно умеют делать алкоголь. Правда то, что продают в местной забегаловке больше похоже на низкопробную брагу. И вообще мы здесь не для того, чтобы заботиться о моральных устоях аборигенов.

— Вот это верно, Сергей Сергеевич, у нас совсем другие цели. Пора на рабочее место, будем думать, куда девать свалившееся на голову богатство, — Арташев провёл пальцами по корпусу летательного аппарата.

Проводив генерала с учёным обратно в кабинет, я вернулся на корабль. Составить компанию копателю не получилось. Мертвецки пьяный Тугорн лежал на спине у ближайшего раскопа, выводя громогласные рулады. М-да, кажется рахса несколько переборщил с дозой. Хотел с ним поговорить 'за жизнь', расспросить о других интересных находках — он тут давненько бродит, но не судьба…

Дома царила идиллия — диван, Аня, планшет и тишина.

— Дочка, ты бы сходила куда-нибудь. Постоянно что-то читаешь…интересное хотя бы?

— Интересное, — она оторвалась от экрана. — Эльфы, гномы…любовь.

— Ясно, фэнтези увлекаешься.

— Да, лучше читать, чем носится как одурелые и драться с кем попало.

— То есть, тебе не нравится, как проводят время сёстры?

— А что в этом хорошего? Катька только и хвалится, как они от кого-то сбежали да кому-то накостыляли. Разве в этом смысл жизни?

— И в чём он, если не секрет?

— Ну-у-у… — дочь приняла сидячее положение, задумчиво потеребив одну из десятка косичек, — Не знаю, но не так, как они делают.

— Может сначала нужно окончить школу, а потом задумываться над такими глобальными вопросами?

— Потом будет некогда — работа, муж, дети. Пап, а сам как считаешь?

— Весь смысл жизни в том, чтобы жить. Любить близких, растить детей — своих или чужих, не столь важно. Оказывать помощь тем, кто в ней нуждается и много ещё чего.

— Пап, а как так вышло, что у меня есть сёстры?

— А разве мама тебе не рассказывала, откуда берутся дети? — я улыбнулся, потрепав дочь по голове.

— Я и так об этом знаю, — добавила торопливо. — Чисто теоретически. Случайно заглянула в твой паспорт, а там записаны только мы с Артёмом и стоит штамп о регистрации одного брака. Выходит Морана и Катя — внебрачные?

— Нет, конечно. Дело в том, что браки зарегистрированы в других мирах. Нарейса и Татьяна — законные жёны, о чём есть соответствующие бумаги местных священников.

— Что-о-о?! — Аня открыла рот от удивления. — Ты…ты многоженец?

— Стечение обстоятельств, — меня несколько смутил поворот к теме, которую мы в семье никогда не подымали.

— Вот это да! — обычно спокойная дочь вскочила, походила взад-вперёд вдоль дивана, переваривая новости из 'тайной' жизни отца. — Ну, папка…ну…не могу поверить. Немедленно всё рассказывай, иначе не отстану.

— Зачем?

— Я твоя дочь?

— Моя.

— Можешь начинать, — она вернулась на насиженное место и требовательно уставилась в глаза.