Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Вы слишком много закачали энергии в создаваемую модель и практически посадили 'аккумулятор'. Поначалу нужно всё делать неторопливо, дозируя вливаемую энергию. Сейчас поправлю…готово. У вас ведь есть книга храмовника? Прекрасно. Начните с первых страниц, не перескакивайте на сложные задания. Впрочем, о чём я говорю…вы сами преподаватель и прекрасно знаете как проводится обучение.

— Каюсь, поторопился, — его щёки порозовели от смущения. — Как мальчишка, честное слово. Единственное, что меня волнует — возможность пополнения заряда этого самого 'аккумулятора'.

— Ну, судя по нашему виду, в вашем мире хватает свободной энергии. Также можно поискать соответствующие источники. Поройтесь в исторической литературе — всякие предания и сказания родились не на пустом месте.

— Пожалуй, пойду в кабинет, не терпится приступить к урокам, — Гатта поднялся со стула. — Весь дом в вашем распоряжении.

Уже на выходе из кухни он обернулся и весело подмигнув, попросил:

— Если не трудно — сильно мебель не ломайте.

— Ай, как нехорошо получилось, — Татьяна потрогала погнутые трубки изголовья кровати.

— Да уж, — я оглядел разорённое ложе. — Это мы слегка погорячились. Хорошо, что подушки не перьевые.

— Сам виноват, — она обличающе погрозила пальцем. — Нечего было меня так возбуждать.

— Издержки редкой семейной жизни. А как ты думала, по полгода…

— Я в ванну, — супруга подхватила одежду и выскочила из спальни.

Мне оставалось только развести руками — придётся как-то компенсировать профессору повреждённую мебель. Надеюсь он не сильно расстроится…может быть. Хозяин дома тихо посапывал на мягкой кушетке в обнимку с толстой книгой. Не ошибусь, если он всю ночь усиленно штудировал записи храмовника. Чуткий сон старика прервался сразу, как только мы вошли в кабинет.

— Доброе утро, молодёжь, — покрасневшие от ночного бдения глаза лукаво блеснули. — Как спалось на новом месте?

— Спасибо, хорошо. Такая широкая и удобная кровать…была. Вы уж извините нас…

— Госпожа Татиэна, не стоит переживать из-за какой-то мелочи. Я всё равно собирался сменить старую мебель, просто руки не доходили. Про компенсацию даже не заикайтесь, ваш муж для меня и так много сделал. Попрошу без возражений, — он шутливо нахмурил брови. — Сейчас мы позавтракаем и…Сергис, что такого интересного вы хотели предложить Тэнко?

— Новую жизнь.

— Поясните.

— Давайте это сделаем за столом. Для нас время не ограничено, но вот кое-кто наверняка всю ночь маялся. Зачем к физическим страданиям добавлять ещё и умственные?

— Верно. Бедный Тэнко Вайса, совсем молодой и такое несчастье, — профессор сочувственно покачал головой.

За завтраком, состоящим преимущественно из аналогов нашего сыра, масла, батона и чая, я поведал старому учёному суть своей идеи.

— Понимаете, уважаемый Гатта, во Вселенной много такого, что человеческий мозг не всегда может понять, оценить и принять как должное.

— Я в этом уже убедился, — согласился профессор, аккуратно надкусывая импровизированный бутерброд.

— Что такое смерть? Животрепещущий вопрос, не правда ли. Одни считают концом всего и вся, другие — переходом в новую ипостась с полной потерей памяти, третьи представляют это как путешествие в загробный мир, с встречей умерших родственников, или падение в пучину зла для отъявленных грешников.

— И кто из них прав?

— Все. Да-да, не удивляйтесь и поверьте демону со стажем. У человека действительно есть душа и с ней можно сотворить всё, что угодно — убить, переселить, заставить страдать. Душа, в свободном плавании, представляет из себя энергетический сгусток с информационным пакетом о бывшем хозяине. Она покидает тело и отправляется в путь с неизвестным концом.

— Ужасные вещи рассказываете, Сергис, — Гатта нервно передёрнул плечами. — С таким знанием жить тяжело.

— А кому сейчас легко? — задал я риторический вопрос. — Ваш бывший ученик точно не входит в число людей, довольных своим положением, но с моей помощью у него появится второй шанс. Правда всё имеет свою цену.

— Естественно. Вы же демон, — его слова прозвучали как 'Ага, я так и знал!'.

— Дорогой профессор, не стоит понимать буквально древние легенды и сказания. Вы думаете, что я возьму с него клятву верности, обращу в рабство невинную душу на веки вечные? Зачем? Открою маленький секрет — хранение в себе чужого сознания равносильно раздвоению личности, а это уже сумасшествие.

— Тогда ради чего такие сложности? Не проще ли найти другого инженера, совершенно здорового?

— Может кому и проще, однако есть нюансы, незаметные на первый взгляд. Я уже говорил про свою паранойю в отношении госорганов.

— Вы их боитесь?

— За вас волнуюсь.

— Спасибо, — щёки старика слегка порозовели. — Приятно, когда…кто-то о тебе беспокоится. Время проведения операции выбрали?

— Есть два варианта — сейчас, наплевав на всех и подняв изрядный шум, или незаметно совершить 'злодейство' под покровом ночи. Во втором случае есть возможность объяснить клиенту перипетии дальнейшей судьбы.

— Второй предпочтительнее. А вы что скажете, госпожа Татиэна? — Гатта обратил взор на молчаливую гостью.

— Не я здесь командую, — коротко и доходчиво объяснила она.

— Профессор, позвоните Тэнко, мне нужно осмотреть палату для установки перехода. Парень, поди, извёлся от ожидания, а нас всё нет и нет.

Сознание с трудом выплывало из чёрного сна, навеянного болеутоляющими препаратами. И так каждую ночь в течение нескольких месяцев. Сколько времени он лежит в стерильной одиночке? Полгода, год или всю жизнь? Иногда казалось, что это и есть родной дом. Не было детства, учёбы, работы…любимой девушки Мэйри. Он отпустил её, не желая быть обузой. Хвала Богам скоро всё кончится — тело устало быть полумёртвой куклой с едва шевелящимися руками. Судя по высказыванию сестёр о прогрессирующей атрофии, услышанном случайно в состоянии полубреда, ждать осталось недолго. Но что-то было не так. Что? Тэнко напряг память, соединяя ускользающие обрывки голосов… Кажется он говорил с бывшим преподавателем и там присутствовал кто-то ещё…Кто? Резкая боль пронзила виски, вызывая тихий стон сквозь сжатые зубы. Тёмное пятно постепенно сформировалось в нечеловеческое лицо с пристальным взглядом белых глаз. Сразу всплыли слова — 'Мне решать…кому…жить…'.

Пластина связника тихо загудела, заиграв световыми полосками по периметру корпуса. Едва гнущиеся пальцы коснулись чёрной матовой поверхности, активируя соединение.

— Как себя чувствуешь, Тэнко?

— Раньше было лучше, господин Гатта, — слабая улыбка тронула бледные губы больного.