Песах Амнуэль - Млечный Путь, 2016 № 02 (17)

В голове была ужасная каша. Я говорил с чиновником, но сам не знал толком, что следует сделать. С одной стороны, я хотел восстановить деда в его истинном облике, а с другой было непонятно, что делать с первой репликацией. Ведь все-таки это был живой человек, и… хм… какой-то вариант моего деда. Не отправлять же его на переделку, в самом деле.

— Хорошо, — решил я завершить разговор с чиновником. — Делайте новую репликацию, и пусть на это раз все будет, как нужно.

— Нет проблем, — заверил меня он и, объяснив, когда следует прибыть за дедом на следующий день, свернулся в маленькую серую точку, которая через мгновение исчезла. Перед этим он не преминул напомнить, что если я чем-то недоволен, то могу спокойно излить свое недовольство, гнев и аффект любым из ранее перечисленных способов. Можно всеми одновременно.

Я некоторое время смотрел в то место, где исчезла голоточка, и думал, что тайны вселенной со всеми ее галактиками, туманностями, спиральными рукавами, странными формами жизни и сверхцивилизациями — ничто по сравнению с тайнами, которые я обнаруживаю здесь, на Земле, при каждом возвращении.

— Есть в этом доме что-нибудь выпить? — спросил появившийся дед и лукаво мне подмигнул.

Я выдал ему дедовы брюки и широкую белую футболку, которую он очень любил и носил уже полвека. В сущности, логически говоря, это были его вещи.

— Есть столетний коньяк, — ответил я и достал две рюмки.

Дед довольно хмыкнул, как обычно выражая свое одобрение, и уселся на свой любимый двухместный диван. Разлил коньяк, мы чокнулись и выпили… Я не знаю, за что мы пили. Потом мы всю ночь разговаривали, и я мучался, пытаясь понять, кто, в сущности, находится передо мной. С одной стороны, это несомненно был мой дед: остроумный, веселый, с невероятной эрудицией в общем и ничего не помнивший конкретно. Кто он, кто я, откуда он. Ничего из этого он не помнил. Он считал, что пострадал в каком-то несчастном случае, поэтому и потерял память. Я не посмел сказать ему, что он неудачно реплицирован. Кто знает, может, с его точки зрения, точнее, в его понимании, эта репликация и не покажется неудачной.

И в эту ночь, как и в последнюю, проведенную с оригинальным моим дедом, я встретил рассвет. Новый дед кротко заснул на диванчике, как обожал это делать обычно, а я вышел встретить восход солнца, надеясь, что под его лучами меня осенит, что делать дальше. Солнце взошло, безразлично направляя свои лучи во все стороны, и я понял, что в поговорке «утро вечера мудренее» нет никакого смысла.

К обеду я появился в отделе репликации, чтобы забрать нового, следующего деда. Как и на предыдущем, на нем был серый костюм, синяя рубашка и бежевые туфли. Он бодро подошел ко мне и радостно улыбнулся:

— А ты откуда взялся? — он смотрел на меня, словно не видел двадцать лет.

Беспокойство снова злорадно попыталось овладеть мной. Я с усилием попытался запрятать его глубоко в подсознание и подал руку деду.

— Как ты себя чувствуешь? — только и смог произнести я. При этом с огромным подозрением начал его осматривать и совершенно не обращал внимания на голочиновника, который с неизменной своей улыбкой суетился рядом.

— Как? — чуть раздраженно просипел дед. — Как обычно чувствуешь себя в больнице. Пошли домой.

И, не говоря ни слова чиновнику, дед подхватил меня под руку, и мы вышли. Я чувствовал силу и энергию этого человека. Неужели это точно мой дед?

Коптер, покачиваясь, взял курс домой, дед смотрел в окно, а я не решался что-нибудь сказать.

— Когда ты прибыл на Землю? — спросил он, и меня снова одолело беспокойство. Он явно не помнит, как я прилетел, как мы пили столетний коньяк и беседовали до зари.

— Три дня назад, — кратко ответил я.

— Мог бы и сообщить, — просипел дед. — У меня кружится голова, и я плохо помню, что было в последние дни. Что я делал в больнице?

Дед умный, сильный и здравомыслящий. Если я скажу ему правду, он наверняка воспримет ее достойно.

— Подожди, — вдруг встрепенулся он, — ты забрал меня из отдела репликации?

Пока я раздумывал, что ему сказать, он схватил меня за руку и дернул.

— Я сыграл в ящик, и меня реплицировали?

Деваться мне было некуда.

— Не совсем, — пробормотал я. — Медицина далеко продвинулась, пока я отсутствовал. Скажи, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответил дед. — Значит, репликация. Поэтому меня и подводит память. Меня восстановили по последней записи, которая была сделана дня три-четыре назад.

— Три дня, — подтвердил я. — Я прилетел три дня назад.

Потом я рассказал ему про вечер со столетним коньяком, про вулкан Потокол и про бессонную ночь, которую мы с ним провели.

— Отлично, — сказал дед. — Что ж, мы еще выпьем коньяку и еще слетаем на Потокол. А сейчас я немного подремлю.

Он говорил так, словно не умер и был реплицирован, а вернулся из какого-то своего путешествия.

Я украдкой смотрел, как он сладко засыпает, потом выключил автопилот и направился к дому, размышляя, как сообщить второму деду о том, что есть еще первый дед.

Незадолго перед посадкой дед два проснулся. Похрустел пальцами и пристально глянул на меня.

— А теперь рассказывай все, — приказал он. Я совсем забыл о его невероятной интуиции и о том, что ничто не ускользает от его взгляда и ума.

Я рассказал ему о первой репликации. Сказал, что дед один точно такой же, как он, только утратил основную память.

Дед два слушал и молчал. Затем, когда я кончил объяснять, спросил:

— И где тот, первый, спит?

— Ну… — смутился я. — Когда мы вернулись домой и я понял, что у него проблема…

— Он спит в моей постели? — прервал меня дед два.

— В сущности, да, — признался я.

— В моей пижаме?

— Другой не было.

— И зубы чистит моей щеткой?

— Строго говоря, вы двое — это одно и то же… — начал я туманно объяснять, но дед два меня прервал:

— Глупости. Скажи еще, что он пил столетний коньяк.

— Мы сильно волновались.

— М-да, — сказал дед два, замолчал и более ничего не говорил до самого прибытия.

Ситуация была довольно сложная, и я, зная буйный нрав деда, который теперь был в двух лицах, ожидал бурную встречу, совершенно не представляя, как она начнется, как будет протекать и чем завершится.

Когда мы приземлились, дед два проворно выскочил из коптера и, не дожидаясь меня, поспешил к дому. Я побежал за ним, а в голове у меня кружились страшные варианты встречи двух моих дедов, которые, в сущности, были одним.

Дед один сидел на большой террасе и внимательно читал какую-то книгу. Дед два остановился, и когда я, задыхаясь, догнал его, тихо спросил:

— Это он, то есть я?

Я кивнул.

— Хм, — удивился дед два, — выглядит интеллигентно, читает книгу, это весьма редко встретишь в наше время.