Джеймс Ганн - Бессмертные [сборник litres]

Нельзя вышвыривать за борт человека, не снабдив его мешочком, набитым бусинами.

Я пожал плечами – скоро все равно придется завязать с курением – и дал старикану понять, что обменял бы зажигалку вон на ту симпатичную побрякушку у него на шее. Жестами я изъясняюсь не так бойко, как языком, но все же достаточно хорошо. Блестящими глазами лоха старик с интересом наблюдал за мной.

Поняв, чего я добиваюсь, он снял золотую цепочку с камнем и надел мне на шею. А затем и вовсе огорошил: отказался от зажигалки.

Спокойно, парень, спокойно, подумал я. Либо здесь рай для мошенников, либо тебя самого обчистят до нитки. Не теряй голову.

И сунул зажигалку обратно в карман.

– Спасибо, дятел.

Туземец упал на дряхлые колени и принялся целовать мне руки.

– Да храни тебя господь, незнакомец!

Я обалдел… но тут же взял себя в руки и прикинул, не чересчур ли я поторопился присвоить цацку. Лохов опасно разводить слишком быстро, тем более если находишься на их территории без корабля, на котором мог бы смыться. Впрочем, старик отказался забрать безделицу обратно. Даже как будто испугался. Сказал, что я сделал его богачом, согласившись ее принять.

Ладно, ладно, только поосторожнее, парень, думал я, а то еще укоротят на голову.

Старик уговорил меня пойти с ним к одному его другу и подхватил под руку, словно боялся, что я, чего доброго, соскочу с крючка. Пока мы шли, я рвал и ел фрукты. Старик заверил, что они все съедобные, кроме зеленых – те неспелые. Желтые имели вкус цитрусового пирога, красные – вкус мяса, синие были жесткими и мучнистыми, а фиолетовые – сладкие. Такого я не ел с тех пор, как улетел с Земли в поисках удачи среди звезд.

Наверное, это и есть моя удача, подумал я. Мир, где достаточно тепло и можно обходиться без одежды, где завтрак, обед и ужин растут на деревьях, а аборигены носят на шее звездчатые сапфиры.

Осталось только пожелать, думал я, чтобы прекрасная молодая туземка срывала для меня эти плоды.

Перед самым закатом мы добрались до дворца – так я назвал это строение, поскольку по размерам оно превосходило Плейдиум на Альдебаране-2. Для местных – ничем не примечательное бунгало. На горизонте теплым красным светом ласково светило солнце – как колесо рулетки, на котором каждая цифра выигрышная. Небо исчертили красные, золотые, лиловые полоски. Дворец, похожий на холм из переливающихся мыльных пузырей, вбирал все цвета в изогнутые стены и рассыпал обратно в новых сочетаниях.

Вид прекраснее, чем первый проблеск алчности в глазах лоха, когда ему кажется, что он нашел способ всех переиграть.

Старик отворил дверь, и мы вошли. На полу лежали толстые ковры, из резных мраморных чаш били разноцветные фонтаны, помещение украшали статуи, живописные полотна, витрины с драгоценностями, а стены из пузырей пастельными цветами отражали лучи заходящего солнца.

Дворец походил на спутник услаждения мусульманских праведников около Регула-4, только без гурий.

Я с трудом сглотнул. Кто-то будто читал мои мысли и исполнял желания.

Вошедший в комнату человек в блестящем одеянии походил на джинна. Возможно, он им и был. Человек бросил жесткий, голодный взгляд на свисающий с моей шеи сапфир. Оказалось, что этот немолодой дядька приходился старикану зятем. Старик представил ему меня как великого благодетеля, чуть ли не святого, и скрылся за дверью.

Едва тесть исчез из виду, Квент бросился ко мне:

– Дэниэл, я хочу показать вам мое скромное бунгало. Здесь нет ничего ценного, но если вам что-нибудь понравится, дайте знать.

Я сразу понял, что меня держат за лоха, но что за игру затеял хозяин, разгадать не получалось. В каждой комнате находилась как минимум одна вещь, при виде которой у меня перехватывало дыхание. Квент немедленно протягивал ее мне.

– Она ваша, – говорил он, нажимая кнопки на маленькой коробочке в складках своей одежды.

От такого обращения мне становилось не по душе. Я до сих пор не понимал, что происходит, нет ли тут подвоха, а то как отсекут голову или бросят в тюрьму… но Квент объяснял, что все это исключительно заурядные предметы.

Из всех помещений в доме мы не осмотрели только комнату жены хозяина. Квент сообщил, что туда нам нельзя. Вот так.

За ужином (а ели мы те же самые фрукты, только очищенные от кожуры) я познакомился с его дочерью Кит. Знакомство напоминало осмотр лошади в паддоке при ипподроме: четкие линии, прекрасная форма головы, глаза победительницы – так и хочется сделать ставку, пан или пропал. С Кит было то же чувство.

Я выразил Квенту сочувствие по поводу болезни его жены. Зря, потому что он побледнел и сказал, что она не больна. Его жена еще не вышла из детородного возраста и во время приема гостей должна оставаться на своей половине. Вот так.

За следующие несколько недель я, не будь дураком, собрал все, что мог. По всей планете, на каждой сотне квадратных миль раскинулись дворцы. Еще была горстка скитальцев – таких, как старик. Домов они не имели, а бродили по садам, ели фрукты и спали под деревьями. Окружающие относились к ним как к верхушке синдиката, с большим уважением.

Каждый день Квент заботливо смахивал пыль со своих сокровищ. Казалось, ничто на свете не сможет разлучить его с ними, но при этом он с душераздирающей готовностью подпрыгивал при малейшей возможности вручить что-нибудь мне. Прошло совсем немного времени, и драгоценностей у меня стало не меньше, чем у самого Квента. Постепенно во мне начало просыпаться чувство жалости, а эта привычка ни к чему хорошему не приводит, ибо ты больше не можешь реально оценивать ситуацию, – и я прекратил восхищаться вещами. Возможно, в какой-то мере на меня повлиял обиженный взгляд Кит всякий раз, как Квент пытался всучить мне очередную цацку.

По-хорошему, вокруг Кит должны были табунами кружить юнцы, подобно транжирам вокруг единственного в городе игрового автомата, но она все время проводила со мной. Однажды я спросил у нее, почему Занаду до сих пор не заселена людьми, ведь здесь мягкий климат, полно еды и прекрасные девушки.

Огромные темные глаза потемнели еще больше.

– Женитьба – серьезный шаг. Многое приходится приносить в жертву. Двое должны очень сильно любить друг друга, а такое редко встретишь.

– Не так уж и редко, – тихо произнес я.

Она посмотрела на меня с грустью.

– Ты такой бедный.

– Дай мне шанс, – сказал я. – Я преуспею.

Ее глаза наполнились слезами.

– Возможно. – Она обвила руками мою шею. – О, мне все равно. Я так тебя люблю.

В это мгновение в комнату вошел Квент, и было слишком поздно выкручиваться, да и не хотелось.

Свадебная церемония прошла довольно скромно. Квент вложил руку Кит в мою ладонь и сказал, что теперь мы муж и жена.