Джеймс Ганн - Бессмертные [сборник litres]

– Филип Шумахер? – спросил Флауэрс.

– Да, – ответила девушка.

Он снова обратил внимание на ее глаза. На солнце они, должно быть, цвета дикого гиацинта.

– Дочь?

– Не родственница.

– Что вы здесь делаете?

– Он болен, – просто сказала она.

Флауэрс вгляделся в ее лицо, но ничего не смог увидеть за разлитыми на нем спокойствием и умиротворенностью.

Он присел в кресло рядом с койкой и открыл свой чемоданчик. Не тратя лишнее время, достал горсть датчиков со спутанными проводами. Один прикрепил напротив сердца пациента; другой – на запястье, а третий – на ладонь. Застегнул манжету сфигмоманометра на бицепсе мужчины, проследив, как она наполняется воздухом, вставил трубку дыхательного аппарата между бледных губ и надел ему на голову что-то вроде тюбетейки…

Когда он закончил, Шумахер стал похож на муху, которая угодила в сеть из проводов, передающих слабые импульсы сидящему в черном чемоданчике пауку. Но паук, связанный с машиной «Скорой помощи» беспроводной связью, не тянул жизнь из мухи, а восстанавливал ее потрепанное тело.

Весь процесс занял минуту двадцать три секунды. И в следующую секунду Флауэрс заметил на предплечье у пациента пластырь. Нахмурив брови, он сорвал его. Под пластырем оказался потемневший от крови компресс и маленький, еще не закрывшийся порез на срединной локтевой вене.

– Кто находился здесь с тех пор, как этот человек заболел?

– Я, – четко ответила девушка. Ее рука расслабленно лежала на коробке с керосиновой лампой.

В изголовье койки больного стояла литровая банка. В ней была кровь, около пинты, уже свернувшаяся, но все еще теплая. Флауэрс медленно вернул банку на место.

– Зачем вы сделали кровопускание этому человеку?

– Это был единственный способ спасти ему жизнь, – мягко ответила девушка.

– Сейчас не Средневековье, – возразил Флауэрс. – Вы могли убить его.

– Учитесь лучше, студент, – все так же мягко попеняла она. – В некоторых случаях может помочь только кровопускание – например при кровоизлиянии в мозг. Оно временно понижает кровяное давление и дает крови в лопнувшем сосуде возможность свернуться.

Флауэрс невольно заглянул в чемоданчик. На мониторе внутри уже высветился диагноз. Это действительно оказалось кровоизлияние в мозг, и прогноз был обнадеживающим. Кровоизлияние удалось остановить.

Из отделения в чемоданчике он достал компресс, сорвал этикетку, проследил, как раскрывается упаковка, а затем крепко прижал его к порезу. Когда он отнял руку, компресс плотно прилип к коже.

– Законом запрещена медицинская практика без лицензии, – медленно сказал он. – Мне придется сообщить об этом случае.

– Нужно было позволить ему умереть?

– Лечить должны врачи.

– Он вызвал врача. Вы добирались сюда полтора часа. Если бы он дожидался вас, был бы уже мертв.

– Я приехал так быстро, как смог. Найти такую дыру ночью непросто.

– Я вас не виню. – Она нашарила рукой кресло позади себя и легко, даже грациозно, опустилась в него, сложив белые ручки на коленях. – Вы спросили, почему я пустила ему кровь. Я ответила.

Флауэрс молчал. Рассуждения девушки, хоть и безупречно логичные, все равно были в корне неверны. Нет ни одного приемлемого оправдания нарушителям закона. Оказывать медицинские услуги должны исключительно тщательно обученные, прошедшие строгий отбор специалисты, руководствующиеся принципами старинной врачебной этики. Никто другой не имел права вмешиваться в этот наиболее сакральный из всех существующих процесс.

– Вам повезло, – наконец заговорил он. – Но был шанс ошибиться.

– А смерть не оставляет шансов.

Она встала, приблизилась к парню и, положив руку ему на плечо, перегнулась через него, чтобы пощупать лоб Шумахера.

– Нет. – Ее голос был тверд и полон странной уверенности. – Он скоро поправится. Он хороший человек. Мы не должны позволить ему умереть.

Близость девичьего тела обволакивала его теплым ароматом, волнующим и соблазнительным. Флауэрс почувствовал, что у него повысилось давление. Почему бы и нет? – мелькнула мысль. – Она всего лишь горожанка. Но он тут же прогнал ее, и дело было вовсе не в его профессиональной чести, и даже не в ее слепоте.

Он не сделал ни единого движения, но девушка, убрав руку, отстранилась, словно почувствовала, как кипят внутри него эмоции.

– Я должен отвезти его в госпиталь, – сказал Флауэрс. – Помимо кровоизлияния, может возникнуть инфекция на месте пореза.

– Я отмыла его руку с мылом, а затем протерла спиртом, – отчиталась девушка. – Я простерилизовала лезвие над пламенем и опалила повязку на стекле лампы.

На пальцах девушки вздулись заметные пузырьки ожогов.

– Вам действительно повезло, – холодно ответил Флауэрс. – В следующий раз дело может кончиться чьей-нибудь смертью.

Она повернулась на голос. Это движение казалось до странности трогательным.

– Но что же делать, когда ты нужен им?

Уж слишком это напоминало ответ врача на мольбу мира о помощи. Но у врача было право ответить на эту мольбу, а у нее – нет. Он резко отвернулся назад к Шумахеру, чтобы снять датчики и убрать их в сумку.

– Мне придется нести его в машину на себе. Не могли бы вы взять мой чемодан, чтобы осветить путь?

– Его нельзя забирать. Он не погасил задолженность по медицинским счетам. Вы знаете, чем это грозит.

Флауэрс замер над незакрытым чемоданчиком.

– Если он неплательщик… – начал он голосом, дрожащим от ярости.

– А что бы вы сделали, – тихо спросила девушка, – если бы умирали вот так, в одиночестве? Разве не позвали бы на помощь? Кого угодно? Или сначала подумали бы о правильности и законности? Когда-то у него была страховка, и платежи по ней разорили его, отняли его дом за городом, оставив выживать здесь. Но, заболев, он вспомнил о божестве, которому когда-то принес в жертву все. Так умирающий католик зовет священника.

Такое сравнение заставило Флауэрса вздрогнуть.

– Но он лишил других людей законного и, возможно, жизненно необходимого им внимания. Возможно, за спасение его жизни пришлось заплатить жизнью другого пациента. Затем и существуют законы. Чтобы те, кто платит за медицинские услуги, не страдали по вине тех, кто не в состоянии – или, и чаще всего, не имеет желания – их оплатить. Если Шумахер не может оплатить лечение, то его заберут.

Сказав это, он склонился над стариком.

Тут девушка с неожиданной силой дернула его назад и, скользнув между ними, отклонилась, закрыв одной рукой Шумахера, словно пытаясь его защитить. В свете лампы ее глаза сияли, как дымчатый янтарь.

– У вас ведь наверняка хватает и крови, и органов. Они просто убьют его.

– Их никогда не хватает, – возразил Флауэрс. – И потом, есть ведь еще и исследовательские группы.