Джеймс Ганн - Бессмертные [сборник litres]

– Мотоциклисты скоро поедут назад, – заметил Кристофер. – Те, с планеров, свяжутся с ними по радио.

– Но как нам остановить мотоцикл? – спросил Гарри.

Боль не давала ему собраться с мыслями.

А Кристофер уже задрал свою футболку. Вокруг его тоненькой талии в несколько витков была намотана нейлоновая веревка.

– Иногда мы рыбачим, – объяснил он.

Мальчик протянул веревку через полосу асфальта, спрятав ее в высокой траве, выросшей из трещин. Затем небрежным взмахом велел Гарри залечь по другую сторону дороги.

– Пусть проедут все, кроме последнего, – сказал он. – Надеюсь, что будет замыкающий. Он обычно едет достаточно далеко от остальных, чтобы они не заметили, как мы встанем. Обмотайте веревку вокруг пояса. Поднимайте ее так, чтобы она оказалась на уровне его груди.

Гарри лег рядом с дорогой. Его левая рука ощущалась как воздушный шарик, накачанный болью. Он даже взглянул на нее, сомневаясь, но она нисколько не изменилась.

Казалось, что прошла вечность, прежде чем раздался многоголосый рев моторов. Как только проехали первые мотоциклы, Гарри осторожно приподнял голову. Да, замыкающий был. Он ехал приблизительно в ста футах позади всех; и сейчас прибавил скорость, чтобы нагнать их.

Основная часть мотоциклов проехала. Когда замыкающий оказался в двадцати футах от Гарри, тот вскочил, готовясь к встряске. Кристофер подпрыгнул в ту же секунду. Мальчишка-помещик успел только удивиться, прежде чем врезался в веревку. Веревка выдернула Гарри на середину дороги, и его каблуки заскользили по асфальту. Кристофер предусмотрительно обернул свой конец веревки вокруг ствола молодого деревца.

Мотоциклист впечатался в асфальт. Мотоцикл замедлил ход и остановился. Остальные, уехавшие далеко вперед, ничего не заметили.

Гарри выпутался из веревки и кинулся к упавшему помещику. Он был приблизительно одного с Гарри возраста и комплекции, но с заячьей губой и усохшей, словно сплющенной, ногой. И к тому же безнадежно мертв. Его череп раскололся.

Гарри закрыл ему глаза. Он и раньше видел, как умирают люди, а вот убивать самому еще не доводилось. Это весьма походило на нарушение клятвы Гиппократа.

– Некоторые заслуживают смерти, – шепнул Пирс. – Зло лучше уничтожать в зародыше.

Гарри быстро разделся и надел одежду и очки мотоциклиста. Затем прицепил на бедро кобуру с пистолетом и повернулся к Пирсу с Кристофером:

– А как же вы?

– Мы не сбежим, – заверил Пирс.

– Да я не об этом. С вами все будет в порядке?

Пирс положил руку на плечо мальчика.

– Кристофер позаботится обо мне. И найдет вас, когда вы освободите Марну.

Уверенность в голосе Пирса приободрила Гарри. И он даже не задумался, откуда взялась эта уверенность – поднял мотоцикл, устроился в седле и повернул дроссель. Мотоцикл сорвался с места.

Держать равновесие на мотоцикле было нелегко, но у него был опыт вождения подобных средств передвижения в подземных коммуникациях Медицинского Центра.

Рука болела, но слабее, чем раньше, когда он не знал, что ему делать. Теперь эта боль служила ему навигационной системой. Он чувствовал, как она стихает по мере продвижения вперед. А это значило, что он приближается к Марне.

Ночь опустилась до того, как он нашел ее. Прочие мотоциклисты основательно обогнали его, и он проехал на пару миль дальше поворота на другую дорогу, остановившись, только когда боль снова усилилась. Ему пришлось поездить туда-сюда, прежде чем он обнаружил крутой съезд на другую сторону развязки в десяти милях западнее Лоуренса.

В этом месте разбитая асфальтовая дорога сворачивала на запад, а боль в руке Гарри перешла в жжение. Вскоре дорога уткнулась в непроходимые заросли. Гарри затормозил, едва не врезавшись в них. И замер на сиденье, задумавшись.

Он так и не решил, что будет делать, когда найдет Марну; в спешке сорвался с места, подстегиваемый отчасти болью в запястье, отчасти беспокойством за страдающую от такой же боли Марну и за ее дальнейшую судьбу.

Каким-то образом – сейчас едва ли было возможно проследить все хитросплетения судьбы, приведшие к этому, – его заставили возглавить безнадежную экспедицию из Медицинского Центра в особняк губернатора. Каждую секунду его жизнь подвергалась опасности – и если все его надежды не были напрасны, не жалкие несколько десятков лет, а целая вечность. Неужели он собрался бросить все ради донкихотской попытки вырвать девушку у стаи жестоких молодых волков?

Но что же ему делать с этой штукой на запястье? И как быть с губернатором? Что станет с его жизнью, если он явится в губернаторский особняк без его дочери? А что будет с Марной? Он вдруг обнаружил, что последняя мысль затмевает все остальные, и проклял про себя эмоциональную бурю, обрекшую его на эту убийственную авантюру.

– Ральф? – вдруг спросил кто-то из темноты, не оставив ему выбора.

– Он шамый, – прошепелявил он в ответ. – А где фше оштальные?

– Где всегда – под обрывом.

Гарри, прихрамывая, двинулся на голос.

– Нишего не фидно.

– Вот фонарик.

Деревья осветились, и перед Гарри замаячил черный силуэт. Гарри моргнул, привыкая, сощурился и ударил караульного ребром ладони по четвертому шейному позвонку. Когда тот начал заваливаться, Гарри перехватил фонарик в воздухе и поймал падающее тело. Он аккуратно уложил караульного на траву и ощупал шею. Она была сломана, но парень еще дышал. Гарри выровнял положение его головы, чтобы уменьшить нагрузку на нервные окончания, и посмотрел вверх.

Где-то впереди тускло брезжил свет. Вокруг не было ни движения, ни звука; очевидно, никто его не услышал. Он включил фонарик, увидел тропу и двинулся через молодой подлесок.

Костер развели под обрывом, замаскировав так, чтобы его не было видно сверху. Над ним на вертеле, который медленно поворачивал один из бандитов, жарилась туша молодого оленя. Гарри хватило времени на то, чтобы опознать сосущую боль в пустом желудке: это был голод.

Остальные бандиты разместились возле костра полукругом. Марну посадили в дальнем конце, со связанными за спиной руками. Она подняла голову; глаза внимательно вглядывались в темноту за кругом света. Что она искала? И тут же пришел в голову ответ – она искала его. Браслет на запястье дал ей понять, что он близко.

Хотелось бы подать ей сигнал, но это было невозможно. Тогда он принялся рассматривать бандитов: один был альбиносом, у второго к спине крепились искусственные легкие, а третий носил внешний скелет из нержавеющей стали. У других могли быть физические недостатки, не видимые невооруженным глазом – у всех, кроме одного, похоже, самого старшего, который сидел, прислонившись к краю глинистого берега. Он был слеп, но в его глазницы хирургическим путем вставили электронные бинокли. Блок питания он носил на спине. От него провода шли и к биноклям, и к чему-то вроде антенны, встроенной в его китель.