Джеймс Уайт - Чрезвычайные происшествия

Время от времени они поглядывали на экран монитора, но чем дальше — тем реже. Флетчер, худларианин — специалист по строительству космических объектов, и множество других офицеров Корпуса Мониторов, специалистов в разных областях, занимались тем, что непрерывно демонстрировали друг другу по системе видеосвязи всевозможные куски искореженного металла, сравнивали идентификационные значки и вели о них нескончаемые дискуссии. Можно было не сомневаться: все это было чрезвычайно важно, но выслушивать это было очень утомительно. Кроме того, медикам нужно было что‑то решать с собственной, органической головоломкой.

Приятные перерывы в однообразной работе наступали тогда, когда они выбирались за борт, чтобы взглянуть на один из тех трупов, которые время от времени доставлялись к «Ргабвару». Отсеки, в которых находились неживые фрагменты, присоединяли к обшивке неотложки, поскольку внутри место было только для одного КРЛТ. При этом все исследования проводились в безвоздушном пространстве, и медики отбирали для последующего изучения только самый интересный органический материал. В итоге они обнаружили умопомрачительное число вариантов сочетания возраста и пола, что, судя по всему, указывало на то, что зрелые особи КРЛТ являлись хорошо развитыми самцами. У этих особей ткани под прозрачной кожицей на торцах тела имели коричневатый оттенок. Более юные особи явно являлись самками, у этих ткани были окрашены в ярко‑розовый цвет.

Но однажды привычная работа была прервана в связи с не слишком приятным событием. Уже несколько часов к этому моменту Конвей и Мерчисон бились над исследованием лилового комка рыхлой ткани какого‑то органа, который, по их мнению, мог быть тем самым органом, который отвечал за погружение своего владельца в анабиоз. Работа шла медленно и нудно. Нервную тишину нарушил Приликла.

– Друг Мерчисон, — сообщил эмпат, — ощущает усталость.

– Вовсе нет, — возразила Мерчисон и зевнула так, что от этого чуть было не вывихнула свою весьма изысканной формы нижнюю челюсть. — Точнее говоря, не ощущала, пока ты об этом не сказал.

– Как и ты, друг Конвей… — не договорил Приликла. На экране, где до того красовались куски обшивки пострадавшего корабля, возникла косматая физиономия хирурга‑лейтенанта Крах‑Юла.

– Доктор Конвей, — сказал орлигианский медик, — я должен сообщить вам о несчастном случае. Два землянина, ДБДГ, простые переломы, без декомпрессии…

– Понятно, — откликнулся Конвей и стиснул зубы, чтобы не зевнуть. — Вот вам и шанс расширить свои познания в хирургии иных видов.

– …а также инженер‑худларианин, физиологическая классификация ФРОБ, — продолжал Крах‑Юл. — У него глубокая рваная резаная рана, которую он сам быстро, но неадекватно обработал. Произошла значительная потеря крови и вызванное этим снижение внутреннего давления и нарушения сенсорики, и…

– Иду, — прервал его Конвей и сказал Мерчисон: — Скоро меня не ждите.

Летя на «Тиреле» к месту происшествия — туда, где производилось соединение между собой трех отсеков спирали, Конвей освежал в памяти свои не слишком обильные познания в хирургическом лечении худлариан.

Худлариане были существами, болевшими крайне редко, да и то — до достижения подросткового возраста, и травмы у них случались просто‑таки фантастически нечасто. Их глаза были защищены плотной прозрачной мембраной, кожные покровы напоминали гибкую броню, а отверстий не теле у них не было, кроме тех, что временно открывались для совокупления и родов.

ФРОБы идеально подходили для работы по сборке космических конструкций. На их родной планете, Худларе, сила притяжения вчетверо превышала земную, а тамошнее атмосферное давление — в семь раз, если густую, бульоноподобную суспензию можно было назвать атмосферой. Эта суспензия представляла собой смесь кислорода, инертных газов и несметного количества микроскопических животных и растений. У себя на родине худлариане впитывали этот питательный бульон через немыслимо прочную, но пористую кожу, а находясь за пределами Худлара, питались спреем, которым периодически обрызгивали друг друга. Шесть гибких и невероятно мощных конечностей худлариан заканчивались четырехпалыми кистями. Эти конечности служили и для ходьбы, но при этом пальцы подгибались внутрь, а костяшками худлариане опирались о землю.

С точки зрения экологии, худлариане были исключительно приспосабливаемым видом, поскольку особенности физиологии, позволявшие им выживать в условиях сокрушительных гравитации и атмосферного давления родной планеты, позволяли им без особых неудобств трудиться где угодно, в том числе и в безвоздушном пространстве. Единственным оборудованием, в котором нуждались космические техники‑худлариане, помимо рабочих инструментов, были коммуникатор, имевший полушаровидную форму и крепившийся на речевой мембране, и рация.

Конвей не стал спрашивать, есть ли медик на худларианском корабле. До того времени, как худлариане вступили в Галактическую Федерацию и узнали о таком учреждении, как Главный Госпиталь Сектора, понятие терапии было для них попросту неведомо. Поэтому худлариане с медицинским образованием за пределами госпиталя встречались столь же редко, как худлариане‑пациенты в его стенах.

Капитан Нельсон остановил «Тирель» в пятидесяти метрах от места происшествия. Конвей отправился к раненому худлариану. Крах‑Юл к этому времени уже успел добраться до пострадавших землян, один из которых, употребляя нецензурные выражения, громко клял себя за свою вину в случившемся.

Конвей понял, что двое землян были спасены от неминуемой гибели — они могли быть расплющены в лепешку двумя соединяемыми отсеками корабля, если бы вовремя не подоспел худларианин, который мог бы и избежать травмы, если бы острый край крепежа не поранил одну из его конечностей близко к тому месту, где она соединялась с туловищем.

В то время, когда прибыл Конвей, худларианин сжимал раненую конечность тремя руками, которые в данном случае выполняли роль жгута, а двумя оставшимися пытался совместить края раны, что ему не очень удавалось. Между пальцами худларианина выступали маленькие кровяные шарики и, невесомые, уплывали прочь, грозно дымя. Говорить худларианин не мог, потому что его коммуникатор сорвало, и теперь его речевая мембрана безмолвно вибрировала в космическом вакууме.

Конвей вытащил из ранца самый широкий и длинный бинт из тех, что захватил с собой, и знаком показал худларианину, чтобы тот отпустил руки от раны.

Рана была глубокая — это Конвей понял по тому, как сразу увеличились размеры пузырей крови, отрывавшихся от нее, но все же ему удалось наложить повязку, не допустив слишком большой кровопотери. Но даже при этом кровь продолжала просачиваться по обе стороны от повязки. Давление внутри тела худлариан было очень высоким, и кровь стремилась вырваться наружу. Конвей быстро наложил жгуты по обе стороны от повязки и принялся затягивать первый жгут, а сам худларианин занялся вторым. Постепенно кровотечение замедлилось, а затем прекратилось. Раненый отнял руки от поврежденной конечности, а его речевая мембрана перестала вибрировать. Худларианин потерял сознание.