Огюст Вилье де Лиль-Адан - Избранное

— О, какая красивая!.. И мне придется жить! — еле слышно промолвила она как бы про себя.

Затем, уронив голову на грудь, добавила с глубоким вздохом:

— Пусть будет так!

Магний потух, видение на стене исчезло.

Эдисон простер руку ко лбу Гадали. Она слегка вздрогнула и молча протянула лорду Эвальду символический цветок, который тот взял не без внутреннего содрогания. Затем она повернулась и все той же походкой сомнамбулы направилась к таинственному проему, откуда появилась.

Дойдя до порога, она вновь повернулась и, воздев руки к черной вуали, скрывавшей ее лицо, жестом, исполненным невыразимой девичьей грации, послала воздушный поцелуй тем, кто призвал ее сюда. Затем приподняла одну из темных драпировок и исчезла за ней.

Стена затворилась.

Послышался тот же мрачный гул, но на этот раз он словно опускался вниз все глубже и глубже, пока не затих совсем. Наступила тишина.

И вновь мужчины остались вдвоем под ослепительным светом ламп,

— Что это за странное существо? — спросил лорд Эвальд, просовывая в петлицу цветок — эмблему Гадали.

— Это не живое существо, — спокойно ответил Эдисон, глядя прямо в глаза лорду Эвальду.

Пораженный этим неожиданным заявлением, лорд Эвальд не в силах был произнести ни слова — он только молча смотрел на своего страшного собеседника и, казалось, спрашивал себя, верить ли собственным ушам.

— Да, — продолжал физик, — поверьте, внутри этой металлической формы, которая ходит, говорит, отвечает на вопросы и повинуется, нет никого в том смысле, в каком мы это понимаем.

Лорд Эвальд продолжал молча смотреть ему в глаза.

— Да, никого, — продолжал Эдисон. — Пока мисс Гадали представляет собой лишь внешнюю оболочку электромагнитного устройства. Это Существо, находящееся в процессе возникновения, в потенции. Вскоре, если вы пожелаете, я раскрою вам тайные силы ее магической природы. Впрочем, — продолжал он, жестом предлагая лорду Эвальду следовать за ним, — я сейчас покажу вам нечто, что позволит вам лучше уяснить себе смысл слов, которые вы только что услышали.

И, проведя молодого человека, как по лабиринту, между загромождающими лабораторию приборами, он подвел его к тому столу черного дерева, по которому перед приходом лорда Эвальда скользил лунный луч.

— Скажите, какое впечатление производит на вас вот этот предмет? — спросил физик, указывая ему на бледную окровавленную женскую руку, лежащую на шелковой лиловой подушке.

Лорд Эвальд с изумлением поглядел на освещенный в эту минуту ярчайшими лампами обрубок человеческого тела.

— Что это такое? — спросил он.

— Посмотрите повнимательнее.

Молодой человек приподнял руку.

— Что это?! — воскликнул он. — Эта рука… но она же еще теплая!

— А кроме этого, вы не находите в ней ничего необычного?

Лорд Эвальд некоторое время ощупывал странную руку и вдруг вскрикнул:

— Да, это чудо, поистине чудо, такое же поразительное, как и то существо, и оно способно смутить самых отъявленных скептиков! Не будь этой крови на разрезе, я бы и не заподозрил, что предо мной творение искусства, притом подлинный шедевр!

Лорд Эвальд был потрясен; взяв руку, он стал сравнивать ее кисть со своей собственной.

— Но ведь все, решительно все, как у настоящей: тяжесть, форма, даже оттенок кожи! — говорил он в тревожном недоумении, — Неужели то, чего я сейчас касаюсь, не живая плоть? Но ведь мои пальцы вздрогнули, прикоснувшись к ней, клянусь вам!

— О, это совершеннее, чем живая плоть! — спокойно сказал Эдисон. — Живая плоть увядает и стареет, тогда как та, которой вы сейчас касаетесь, представляет собой сумму компонентов, синтез тончайших веществ, выработанных при помощи химии, и призвана оспорить притязания «Природы» и восполнить ее несовершенство. (Между нами говоря, Природа — преважная особа, которой я очень хотел бы быть представленным, а то все о ней толкуют и никто ее не видел!) Эта копия (воспользуюсь сим эмпирическим термином) Природы будет казаться живой и юной и после того, как оригинал ее перестанет существовать. А прежде чем она состарится, ее испепелит молния. То, что вы держите сейчас в руках, — это искусственная плоть , и я мог бы открыть вам секрет ее изготовления. Впрочем, читайте Вертело.

— Как? Что вы сказали?

— Я сказал, что плоть эта искусственная, — повторил физик, — и, кажется, я единственный, кто сумел достигнуть в этом такого совершенства.

Эти слова окончательно повергли лорда Эвальда в смятение. Он не в силах был выразить обуревавшие его мысли и молча продолжал рассматривать и ощупывать фантастическую руку,

— Но, — заговорил он наконец, — этот перламутровый оттенок кожи, эта упругая плоть — ведь она же полна жизни… Как удалось вам достичь такой ошеломляющей иллюзии, как сумели вы осуществить подобное чудо?

— Ну, это-то уж совсем просто! — улыбнулся в ответ Эдисон. — Всего только с помощью Солнца.

— Солнца? — переспросил лорд Эвальд.

— Да. Солнце позволило нам частично обнаружить тайну своих световых излучений. Хорошенько изучив все оттенки белизны кожного покрова, я стал воспроизводить их с помощью особого расположения объективов. Упругость свою мягкое белковое вещество обрело благодаря гидравлическому давлению; а еще я наделил его чувствительностью к легчайшему воздействию света и цвета. Что касается остального, то плечевая кость, сделанная из слоновой кости, содержит внутри гальванический элемент, от которого питается целая сеть проводов, переплетенных между собой наподобие того, как переплетены нервы и кровеносные сосуды; благодаря этому постоянно происходит выделение тепловой энергии, которая и вызвала у вас впечатление теплоты и пластичности. Если вы хотите знать, где располагаются элементы этой сети, как осуществляется их, так сказать, взаимное питание и каким образом постоянный ток преобразуется в почти животное тепло, то я охотно объяснил бы вам внутреннее устройство всей этой системы. Но это уже вопрос чисто технический. То, что вы здесь видите, — это рука андреиды моей конструкции, впервые приводимой в движение той поразительной жизненной силой, которую мы называем Электричеством. Именно оно, Электричество, придает ей и эти плавные переходы тонов, и бархатистость кожи, словом, всю эту полную иллюзию Жизни!

— Вы сказали — андреиды?

— То есть имитации человека, искусственного человеческого существа, если угодно. В процессе его созидания следует опасаться лить одного — как бы копия физически не оказалась совершеннее оригинала… Вы помните, дорогой лорд, тех механиков былых времен, которые пытались смастерить некие подобия человеческих существ? Ха-ха-ха!