Борис Штерн - Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!

ЯКУБАСИ НИФУЯСЕБЕ. Кличка нецензурная. Тоже сомневались, но взяли. Любимчик тиффози, оттянутый хавбек; очень радуется, когда забивает гол (редко, голы в его задачу не входят). Недостаток: в конце Игры, при счете не в нашу пользу, когда нужно по-умному взорвать расклад, в нем умирает госпожа Фантазия, зато просыпается господин Камикадзе и прямолинейно идет на вульгарный примитивный таран, что не есть хорошо.

ХУАН ЭСТРЕМАДУРА. СТРЕМА. Племяш и Брага в спец-отряде. Остался единственный чистый форвард. Хуан в хорошей спортивной форме. «Водки для обводки, пива для отрыва» — это он завязал. Очень на него надеемся. Прирожденный Технарь. Может один затаскать, замотать полкоманды соперника, обвести голкипера и пяточкой аккуратненько закатить планетку. Но не жадный — пас любит и понимает. Без него, как без ног. Хотя несколько медленноват. Иногда отдыхает на поле. Тоже нужно.

А вот новенькие. Лобан настоял, дядя Сэм подсуетился и прикупил в конюшню двух атакующих хавбеков:

НКОМО КИНШАССА. КОМА. Черный дьявол. Пригласили из расформированных жлобов-железнодорожников. Красавец! Хитер, сатана! Неожиданен. Никогда не поймешь — шутит он, что ли? Зачем он это делает? Козел африканский, куда побежал?! Зачем?!. В результате — положительный результат для команды: корнер, аут, отбор, точный пас, иногда и нередко — гол! С физикой ему надо подтянуть, во втором тайме сдыхает. (Что он постоянно жует на Поляне? Говорит, что обыкновенную фруктовую резинку.)

МНГОНО ПОШТУ ДЕ ЭЙШЕБИЯ. ГОМА. Вторая черная бестия, тоже из жлобов. С дружком своим Комой — два черных сапога пара, те же характеристики. (Этот тоже что-то жует... Но допинговый контроль оба проходят с отрицательным результатом.)

Ничего, работают. Всё видят, глаза на затылке, бьют одинаково с обеих ног, читают Игру в одно касание — даже по сиомметрической диагонали. Обучаем их «оборотню».

Ну, и молодые лошадки — темные, зеленые, подающие надежды.

ОДНА ВОСЬМАЯ ФИНАЛА. КОБРЫ И ВАФЛИ.

УСТАНОВКА НА ИГРУ: ИГРАТЬ НА НИЧЬЮ!

Итак. У кобр мы выиграли 4:1 и 2:0. У вафлей — тоже 4:1. Оставался последний матч с вафлями, результат не имел значения, — мы уже были в четвертьфинале.

Как вдруг появился Корова с какими-то таблицами. <...> Оказывается, Корова является прекрасным специалистом по футбольно-цифровой комбинаторике. Вот что он вычислил перед последним матчем с вафлями:

— Так вот, — сказал он Лобану. — Мы уже заняли первое место в одной восьмой, уже вышли в четвертьфинал и можем проиграть этот матч. Но нам нельзя его проигрывать.

— Я с тобой согласен, — ответил Лобан. — Проигрывать никогда нельзя.

— Считайте сами: если мы проиграем, то выйдем на самых сильных из сильных — на федералов. А они, как-никак, чемпионы Вселенной. Зачем нам это?

— Ты прав, — ответил Лобан. — Придется честно выигрывать у вафлей, чтобы не выходить на федералов.

— Но и выигрывать этот матч нельзя.

— Толик! — предостерегающе сказал Лобан. — А в глаз не хочешь?

— Не хочу. Считайте сами: если мы выиграем, то выйдем на слабый Северный БРИЗ, и нам предстоит играть с самыми слабыми.

— Отлично! Надо выигрывать — и нам достанется самый слабый соперник.

— Этим соперником окажется сборная Приоби. Нам нельзя выходить на Войновича. Если через неделю они выиграют матч на своем поле у лопухов — а они его выиграют, — то тоже выйдут в четвертьфинал. Прямо на нас.

<���Они оба не знали об условии секретного протокола, но рассуждали правильно — на хантыйскую сборную в четвертьфинале нельзя было выходить.>

— Гм, — сказал Лобан.

— То-то и оно, — сказал Корова. — Мы с вами для них — нежелательные персоны.

— Мы с тобой для них желательные персоны, — ответил Лобан. — Очень желательные персоны.

— Да. Приобский хант ждет не дождется нас в свои объятия. Или он не посмеет?

— Еще как посмеет, — усмехнулся Лобан. — Покажи свои таблицы.

Все было верно — выигрыш с любым счетом выводил нас на сборную Приоби.

— Но вы можете не поехать на игру.

— Я — могу. Но поедет конюшня. Не во мне и не в ханте дело. Хант не нарушит договор. Дело в Постороннем Наблюдателе. Нам нельзя появляться в Приоби. Слишком рискованно.

— Думаете, будут провокации?

— Провокаций не будет. Будет дорожная катастрофа. На обратном пути. За границей ханства.

— Тем более, надо делать ничью. И мы выйдем на средненьких демократов.

Все эти соображения были доложены мне. Я взял на себя ответственность, даже не советуясь с дженералем Гу-Сином, — и утвердил установку на последнюю игру с вафлями: «Играть на ничью». Более того, мы послали дядю Сэма в тайную командировку — потолковать со своим коллегой, администратором вафлей о нужном нам результате. Съездил, потолковал. Вафли тоже были не против ничейного результата. Ноль—ноль не годилось — слишком откровенно. Договорились на счет 3:3, чтобы тиффози не скучали. Лобан лишь крякнул. Ему нужно было настроить команду на нужный результат — пропустить три гола, а забить три дадут соперники. Ладно, я взял на себя эту неправедную миссию. Все было виртуозно исполнено с обеих сторон. Лобан всю игру просидел на скамейке, опустив голову. Даже не качался, только сплевывал под ноги. Мы вышли в четвертьфинал на домкратов. Гу-Син узнал об этом и молча показал мне большой палец (вверх). Так Лобан впервые в своей футбольной карьере «схимичил» — сыграл на договорный результат. Он еще не знал, что его ждет впереди.

НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ИГРА.Играли в футбол с оркестром Вячеслава Рыбакова. Лобан удивился его просьбе — сыграть с нами товарищеский матч. Тоже мне, спарринг-партнеры!

— Зачем вам это? Вы — маэстры и виртуозы! — будете натягивать на себя это... мм... водолазное обмундирование... Вы можете случайно пальчики подпортить.

Маэстро ответил, что им, виртуозам, это надо, очень надо. Футбол! Сыграть в футбол — это мечта всего оркестра. Это их детство.

Лобан ответил: ну что ж, сыграем.

— Но мы не можем вам заплатить, — сказал Рыбаков.

— От вас никто не требует денег, матч будет рекламным и благотворительным.

— Благотворительным, — со смаком повторил Рыбаков. — Хорошо, будем творить благо.

Игра состоялась. Рыбаков сам вышел на полигон, сменив фрак на амуницию футболиста. Ему предоставили право сделать первый удар, и маэстро немного побегал, но его быстро заменили — дыхалка, хоть и дирижерская, оказалась не та. Но он рассказывал, что почувствовал в себе Бога, когда сумел-таки сдвинуть пузырь с орбиты. «Космическая симфония». Мы, конечно, дали музыкантам поиграть на струнах любви к футболу, играли с шутками-прибаутками, вот только в ворота им поставили Макара, потому что с фуфайкой голкипера шутки плохи. Некоторые из них были неплохими любителями (тамбур-мажор хорошо гасил гравитационные пружины). Ничья — 5:5. Тиффози смотрели и эту игру. Им бы только на что-нибудь поглазеть.