Петр Ингвин - Вы не хотите летать [СИ]

— Это называется «модифицирование». Любой может меняться в любую сторону, хоть хвост отрастить, хоть копыта.

— К нам попадали такие, поэтому и спрашиваю. А жабры можно?

— Для тех, кто работает под водой — скажем, для ученых, которые изучают океан — это лучший выход. Но это всегда временно.

— Почему?! Я стал бы тигром… Отрастил клыки, когти… Меня никто не смог бы тронуть! — Задор в глазах Ингвара быстро угас. — От пули все равно не уйдешь. А можно сделать пуленепробиваемую кожу? Или панцирь?

— Можно все. Я слышала, что до училища кое-кто выращивал себя другим, но обратно с Луны ни один такой не вернулся. Ходили разговоры, что все они попали к вам. Кто-то из выпускников рассказал. Сначала у нас не понимали, почему так получилось, потом кто-то объяснил: они делали хорошо себе… то есть, думали, что делали хорошо, а близким от этого было плохо. У нас принято думать о тех, кто тебя любит. После училища никто не менял себя больше, чем нужно для какого-то дела. Теперь у нас так: глубокая телесная модификация — только для конкретного дела, а затем переделка обратно или погружение в интересующую сферу деятельности навсегда.

— Нам бы ваши возможности… — Ингвар поднял лицо и громко сказал: — Вы хотите нам помочь? Дайте нам изобретения будущего, и мы решим все проблемы!

Ответ андрика прозвучал незамедлительно:

— Вы должны сами.

— В чем ваша задача?

— Учить и помогать.

— Вот и помогите! Научите!

— Не имеем права.

— Боитесь, что мир пойдет другим путем?

— Мы не умеем бояться. Мы исполнители.

— Чьей воли? — уцепился Ингвар.

— Вашей.

— Так исполняйте! Хочу глубокую телесную модификацию по своему выбору!

— Хотеть — нормальное свойство человека. Когда человек хочет правильно, желание исполняется.

— Как научиться хотеть правильно?

— Это рубеж, за которым находится следующий уровень. Все в ваших руках.

Ингвар сплюнул на пол и повернулся к Соне:

— И вот так каждый раз.

— Не плюйся, это некультурно.

— Не тебе меня учить. Вы, светлые, думаете, что на вас свет клином сошелся, а на самом деле вы обречены. Ваш мир слаб и жалок. Когда между нами откроется проход…

Соня побледнела:

— Это произойдет скоро?!

— Тсс! — Ингвар приложил палец к губам. — Тайна. Хочешь узнать?

Как бы не показать, что эта информация для Сони важнее всего на свете?

Толстяк ухмыльнулся:

— Молчишь, боишься выдать интерес? Правильно. Но со взглядом нужно поработать, глаза бегают, не смотрят на меня, а это прямой намек, что в мозгах идет бешеная работа.

— Что ты хочешь узнать взамен? — Соня посмотрела ему в глаза.

— А что можешь предложить?

Пауза затянулась. Соня встала напротив развалившегося на кровати Ингвара:

— Мне не настолько интересно, чтобы чем-то жертвовать. Ты же соврешь, а я не смогу проверить.

— Могу соврать, — весело кивнул толстяк. — Но могу и правду сказать, а ты потом локти кусать будешь.

— И какова же цена?

— Думаю, что мог бы назначить любую, и ты в конце концов согласишься — потому что ты истинная дочь своей матери. Но я сегодня добрый, все расскажу за один поцелуй.

— Еще чего. — Соня отшатнулась.

До сих пор она целовала лишь маму, папу и грандов, и даже сама мысль купить информацию за такой интимный человеческий поступок была противна.

Ингвар облизался и пожал плечами:

— Не хочешь в губы? Понимаю. Это противоречит твоим принципам.

— Да.

— Даже если в обмен дадут что-то ценное?

— Да, — твердо заявила Соня.

— Понимаю. А еще боишься, что тебя обманут. Так?

— Да.

— А если резко снизить цену? Например, поцелуй в щечку тебе ничего не стоит, это как у мужчин друг другу руку пожать.

— И ты расскажешь мне про работу над порталом?

— Все, что знаю, — резко посерьезнев, подтвердил Ингвар. — Ну что, договор согласован? Я обязуюсь говорить правду и только правду, а ты — проявить усердие, чтобы мне хоть немножко понравилось.

— А ты все равно обманешь, — задумчиво произнесла Соня.

Ингвар вновь повеселел:

— Заметила, что произошло? Торг начался с категорического отказа, потому что в деле замешаны нерушимые принципы. Позже выяснилось, что принципы ваши ничего не стоят, дело только в цене. Сначала обладатели таких, с позволения сказать, моральных принципов, продают поцелуй, затем себя, затем родину…

Соня почувствовала, как у нее пылают щеки и уши. Ее обвели вокруг пальца.

— Уходи. — Она указала на дверь. — Не хочу с тобой разговаривать.

— И снова обманываешь сама себя, — Ингвар не шелохнулся. — Тебе нужна эта информация, иначе в начале разговора ты вела бы себя по-другому. Но я, как уже говорил, сегодня добрый. Я расскажу бесплатно. К тому же, у нас о делах с порталом знают многие, а это значит, что андрики тоже, они же копаются у нас в головах. Не знаете только вы. Но светлые об этом и не узнают. — Он чему-то улыбнулся. — Да, наши ученые работают, чтобы открыть прямой доступ к вам, но у них ничего не выходит. И мы нашли решение. Достаточно подождать, пока Дверь откроется с другой стороны и быть к этому полностью готовым. Именно к этому. Вы ведь тоже работаете над порталом?

У Сони едва не подкосились ноги. Мама говорила: «Мы тоже ищем Дверь со своей стороны…»

— Вы строите космические корабли, а мы — бомбовозы, — продолжал Ингвар. — А вы не умеете даже закрываться. Так что, открывайте Двери, мы ждем.

Он поднялся и вразвалочку направился к выходу.

— Это называется «ловушка Фукидида», — бросила Соня вдогонку. — Вы считаете нас угрозой, но мы…

— Точно, — перебил Ингвар. — Ловушка. И однажды вы в нее попадете.

Он был уже в дверях, когда Соня спросила:

— Почему ты сказал, что светлые не узнают о том, что ты мне рассказал?

Ингвар обернулся в проеме:

— Потому что ты не вернешься к своим, ты наша, только еще не знаешь об этом. — Он хохотнул: — Впрочем, теперь знаешь. Ну и ладно. Это еще один шаг к пониманию.

Он уже вышел, но в последний миг снова обернулся:

— И еще, Софья Максимовна Зайцева. Мы, дети властителей мира, должны держаться вместе. Однажды мы можем пригодиться друг другу — связями или знаниями. Именно поэтому я с тобой разговариваю.

Дверь захлопнулась.

Когда Ингвар пришел, Соня испугалась: ей показалось, что предупреждения Савелия сбылись, и толстяк пришел мстить. Но Ингвар забыл прошлое или сделал вид, что забыл. Он выбрал другую тактику. Теперь следовало понять, что он хотел сказать. Другими словами: что задумал?