Петр Ингвин - Смыжи [СИ]

Невыносимая ответственность. Непосильная.

Еще вчера мир жил надеждами, мечты стремились в будущее, люди строили планы. Сейчас они строили убежища. И все, от мала до велика, обсуждали случившееся на каждой удобной площадке. Поток переполнен бесплодной болтовней. Связавшись, списавшись или встретившись, первый вопрос, который задавали друг другу — «что нового»? К сожалению, ни один из трех волнующих компонента — «кто», «как» и «зачем»— ответов не имели. В результате строились версии, от полуреальных до совсем безумных, и со всех сторон на чрезвычайный блок сыпались требования действий. Срочных. Действенных. Точных и успешных.

Под действиями подразумевалось что угодно, кроме единственно необходимого — уничтожения немешариков. Все считали, что крайние меры — перебор, и что следует обойтись без них. Виновник — не живые дома, они инструменты в чужих руках (лапах? щупальцах? манипуляторах?). Бороться нужно с заказчиком акции, а если его вина окажется случайной и он не ведал, что творил (допустим, его нечеловеческая мораль считает это нормальным) — вести диалог я выходом на взаимоприемлемые условия.

— Представим: человек упал в яму, — кипятилась представитель экономистов, до выяснения ситуации с Раисой Прохоровной занявшая ее место. — Можно винить человека — думал о постороннем, не смотрел под ноги. Он действительно совершил ошибку, не предусмотрел последствий следующего шага. Но главный виновник — тот, кто вырыл яму и не известил об опасности. Скажите, виновна ли яма в том, что в нее упал человек?

Заместитель координатора — среднего роста фигуристая женщина с высокой прической и большим ртом. На вид ей было лет пятьдесят, точную информацию Гаврила Иванович пока не требовал. Нужно составить впечатление, сделать выводы, а затем сравнить с досье. Черты характера, темперамент, отношение к работе, людям и проблемам… Если совпало — чутье работает, все в порядке. «Колдун» без чутья — как принтер без расходников: выглядит круто, заманчиво и даже, возможно, красиво, но не работает. Тогда какой в нем толк?

— Мое дело — не судить, а предупреждать чрезвычайные ситуации, — ответил Гаврила Иванович, — а если не получилось — решать с минимальными потерями. Если человек попал в яму, ее нужно закопать, и трагедия не повторится.

Собеседница чуточку стушевалась.

— Возможно, я привела неудачный пример. — Она говорила откуда-то с крайнего юга, из Антарктиды — среди снегов на заднем плане толпились пингвины, их фигурки едва различались — в южном полушарии стояла полярная ночь. — Вы накажете молоток, если попадете им себе по пальцу?

— Я вас понял, но по-прежнему считаю, что опасный инструмент должен быть заменен безопасным либо снабжен табличкой «Осторожно, может ударить по пальцам».

Прямо в глаза били солнечные лучи — за окнами стояла летняя ночь по часовому поясу на Рыбачьем полуострове.

Планета бурлила, и время суток, как и время года, не имели значения. Главное — работа. С Гаврилой Ивановичем один за другим связывались координаторы блоков — связь поддерживалась почти ежечасно, события и их последствия оказались глобальными, затронули каждого. Возможность эвакуации от неведомой опасности или война с неизвестным врагом — причина достаточная, чтобы отложить все дела и задуматься о насущном.

Следующий разговор состоялся с представителем науки и техники. От ученых и инженеров ждали результатов анализа случившегося и рекомендаций, но, увы, ничего внятного они не предложили.

— Мы прилагаем все силы. — Координатор научно-технического блока — высокий мужчина старше Гаврилы Ивановича, худой, с острым носом и колючим взглядом. Он глядел из кабинета в Эн-Эн-Ди — Новом Новом Дели, городе-музее, средоточии достижений многотысячелетней индо-европейской и арийской культуры. За панорамным окном росли пальмы, под ними бродили дикие павлины, символы Индии, сверху летали и заглядывали в окна стаи любопытных ворон. — К проблеме привлечены институты смежных направлений, работы идут круглосуточно. Собственно, сейчас каждый ученый и техник отложил прежние дела и вместе со всеми сосредоточился на злободневном.

У экономиста — пингвины, у ученого — павлины и вороны, а у Гаврилы Ивановича — чайки, чайки и еще раз чайки, включая Чайковскую и Чайкина по-русски, по-английски и по-турецки. Если бы чайки могли подсказать, что случилось и как выйти из ситуации, все проблемы давно оказались бы в прошлом.

— Все, кто занимается проектированием зданий и сооружений, радовались успехам Зайцева, — продолжал собеседник. — Центр Перспективных Разработок опередил остальных. В будущем каждый хотел объединить свое видение мира с творениями Зайцева, чтобы создавать новую реальность вместе. Естественники победили искусственников, побежденные признали поражение и присоединились к победителям. Все мечтали о жизни в единении с природой, каждое достижение встречалось овациями и сопровождалось надеждами. Никто не мог представить, что казавшееся нашим будущим превратится в вероятного противника. Многие до сих пор не представляют. Но каждый работает наш проблемой, можете не сомневаться. Все, что в человеческих силах, будет сделано.

— Этого может оказаться мало, — буркнул Гаврила Иванович.

Не успел этот разговор завершиться, а на связь уже вышла координатор духовников — много повидавшая за долгие годы стройная блондинка, одетая по-домашнему — в многоразовый накидной халат. Носить такое — что пользоваться лампочкой накаливания вместо флюоресценции, но привычка, как известно, — вторая натура. И — никаких птиц на заднем плане, что странно порадовало. Впрочем, фона не было вообще, собеседница специально сосредоточила чужое внимание исключительно на себе. Поприветствовав без слов, простым кивком, поскольку сегодня уже разговаривали, она тихо констатировала:

— У нас проблемы.

Ее длинные вьющиеся волосы свободно падали на спину, в проницательных умных глазах теплилась тень неизбывной улыбки. Несмотря на лучики в уголках глаз, взгляд оставался серьезным и даже хмурым.

— Не только у вас.

— Согласна. Хотела сказать, что у нас тоже. Я уверена, что вы и ученые с техниками делаете все возможное и невозможное, а экономисты изыскивают ресурсы, но время идет, а ответов на вопросы нет. Это сказывается на настроениях. В работах художников, скульпторов и вижуалистов царят пессимизм и черные тона. Если ситуацию не переломить, стиль темного ренессанса окунет человечество во мрак нового Средневековья.

— Чего вы ждете от меня? — не понял Гаврила Иванович.

— Просто ждем результатов. Любых. Духовникам достаточно намека, остальное мы придумаем сами и разовьем в нужную сторону. Любая, даже непроверенная, положительная информация даст толчок оптимизму, в творчестве возникнет позитивная тенденция, это улучшит настрой человечества. Согласитесь, когда галереи пухнут от поступлений с говорящими названиями «Цивилизация. Версия последняя», «Разрушители миров», «Падение в бездну», «Ложный путь», «Век страха», «Конец света» и тому подобными — это мало соответствует духу мира, о котором мы мечтаем. От духовного блока люди хотят эмоций, от экономического с научно-техническим— комфорта, а от чрезвычайного — невидимости и неслышимости вплоть до полного забвения, это и называется счастьем. Пока главные эмоции вызываются сообщениями и действиями чрезвычайщиков, о покое можно забыть.