Александр Ильин - На суше и на море - 1977

Царь Иосиф вдруг с ужасом понял, что первых двух линий войска у него уже нет, что рассеянную хазарскую конницу больше не удастся собрать и бросить вперед. Для хазарского войска наступал вечер…

Чужая несгибаемая воля направляла ход битвы, и царь Иосиф думал теперь только о том, чтобы выстоять до темноты и укрыться за городскими стенами. У него оставалась одна надежда — на пешую рать «Вечера потрясения», которая должна остановить руссов…

Равнина перед строем хазарских пешцев уже очистилась от конницы, и только вытоптанная трава да тела павших напоминали о происходившей здесь жаркой схватке.

Руссы, сотрясая землю, продолжали двигаться вперед. Клин русского войска, возглавленный секироносцами, вошел в толпу хазарских пешцев неожиданно легко, как топор в вязкую глину, и, рассекая ее надвое, приближался к царю. В тесноте воины отбрасывали бесполезные копья и сражались мечами, топорами, кинжалами.

Перешагивая через убитых и раненых, скользя на мокрой от крови траве, выкрикивая хриплыми голосами боевые призывы, руссы пробивались к золотому кругу, и царь Иосиф чувствовал, что «Вечер потрясения» тоже долго не выстоит. Тогда он решился на последнее средство, к которому уже многие десятилетия не прибегали хазарские военачальники. Он послал гонца за Каганом, чтобы равный богам, явившись на поле битвы, воодушевил воинов и устрашил врагов…

Каган выехал из городских ворот на белом коне. Чаушиар и кендер-каган держали над ним большой шелковый зонт, чтобы ни один луч солнца не упал на божественное лицо. Следом ехали телохранители и слуги. Шествие замыкали двадцать пять жен Кагана, которых везли на богато украшенных верблюдах. В свите Кагана было так много людей и коней, драгоценности и оружие телохранителей так ярко блестели на солнце, что князю Святославу показалось: на помощь царю спешит новая хазарская рать. Святослав поманил пальцем Алка и приказал:

— Скачи к печенежскому князю Идару! Пусть воины Идара преградят дорогу тем хазарам и прогонят их обратно в город!

Алк, гордый ответственным поручением, стал пробираться сквозь ряды дружинников к реке, где была спрятана в зарослях засадная печенежская рать. Князь Идар сидел на ковре в окружении старейшин. Рабы наливали из бурдюка кобылье молоко и с поклонами подносили деревянные плоские чашки. Идар прихлебывал молоко лениво и безмятежно, будто рядом не кипела жестокая битва, а мирно паслись стада.

Когда Алк, нетерпеливый, запыхавшийся, еще не опомнившийся от бешеной скачки, спрыгнул с коня у края ковра, Идар и его заставил выпить чашку молока и только потом выслушал приказ князя Святослава. Лениво поднялся, неторопливо подошел к своему коню и неожиданно легко взлетел в седло:

— Храбрые воины! Бой ждет вас!

Затрещали ветки. Множество печенежских всадников высыпало из зарослей и с воинственными криками устремилось следом за ханом Идаром и Алком. Огибая сражавшихся, Алк направил коня к равнине между хазарским войском и городом, по которой медленно ехал Каган со свитой. Бег печенежской конницы казался неудержимым. Прильнув к гривам коней, устремив вперед острые жала копий, печенеги мчались наперерез Кагану.

Каган остановился, заметив приближавшуюся конницу. Остановилась и его свита, спокойно разглядывая печенегов, будто Каган был щитом, прикрывавшим от опасности всех сопровождавших его.

— Каган! Это Каган! — раздался вдруг испуганный крик Идара.

Печенежский хан натянул уздечку, и послушный конь встал как вкопанный. Идар скатился с седла и упал ничком в траву. На глазах изумленного Алка печенежские всадники, мгновение назад свирепые и неустрашимые, последовали примеру своего князя. Они бросали в траву оружие и ложились сами, уткнувшись лбами в землю. Слепая вера в божественную силу Кагана, о которой они столько слышали от хазар, лишила печенегов воли. Страх перед Каганом оказался сильнее страха смерти, и печенеги безропотно ложились под копыта хазарских коней.

Так вот на что надеялся царь Иосиф, призывая Кагана на поле битвы! Печенежские кони беспокойно ржали, переступали с ноги на ногу возле своих неподвижно лежащих хозяев. Из всего многочисленного конного отряда, скакавшего наперерез Кагану, в седле остался только Алк.

А Каган продолжал свой путь, и хазарские воины, уже заметившие его приближение, кричали торжествующе и радостно: «Каган! Каган! Божественный Каган!»

И сразу будто что-то изменилось на поле битвы. Пешие хазарские воины яростнее взмахивали мечами и топорами, теснее смыкали ряды. Конница белых хазар собиралась вместе, готовясь к новой атаке.

«Каган! Каган!»

«Что делать? — лихорадочно размышлял Алк. — Как задержать хазар? Князь Святослав надеется на меня, а я обманываю его надежду!» Юноша, будто наяву, представил, как воодушевленные Каганом хазары бросаются на его товарищей, как пятятся под их напором воины в родных остроконечных шлемах, как князь Святослав недоуменно спрашивает у воевод, где же отрок Алк…

Представил и даже застонал от горя и бессилия…

Алк не испытывал, подобно печенегам, суеверного страха перед Каганом. Для вятичей боги были понятными и доступными, как люди. Богов можно было просить о помощи, принося им жертвы. Но деревянных идолов можно было и наказать, отхлестав прутьями, если они плохо помогали людям. И Алк сделал то, на что никогда не осмелился бы ни один человек в здешних степях. В руках Алка оказался лук, на тетиву привычно легла черная боевая стрела и, зазвенев, полетела прямо в лицо Кагана.

Каган, взмахнув длинными рукавами, вывалился из седла. Горестный вой хазар разнесся по полю. Чаушиар и кендер-каган склонились над своим поверженным повелителем.

Каган лежал на спине, широко раскинув руки. Черная стрела вонзилась между бровей, и капельки крови скатывались по переносице на остекленевшие глаза.

Божественный Каган был мертв! Приближенные, в отчаянии раздирая ногтями щеки, взвыли: «Горе! Горе! Каган ушел от нас! Закатилось солнце над Хазарией!»

Рассыпались и обратились в беспорядочное бегство телохранители и слуги Кагана. Высоко вскидывая ноги, затрусили к городским воротам верблюды жен Кагана. Воины хазарской пешей рати дрогнули, опустили оружие, покорно склонили головы под мечи набегавших руссов. Каган убит, божественная сила отступилась от Хазарии, стоит ли продлевать агонию бесполезным сопротивлением?..

Хазарского войска больше не существовало. Была толпа растерявшихся, упавших духом людей, которых теснили и рубили мечами руссы.

Только царь Иосиф с кучкой конных арсиев прорвался через окружение и ускакал в степь. Ночь, покровительница беглецов, спасла его от преследования.