Александр Ильин - На суше и на море - 1977

И другой раз мы проходили мимо островов ночью и видели лишь огни Лас-Пальмаса, самого крупного здешнего города. Судовая радиогазета растравила наши души сообщениями о красоте местной природы, райском климате, банановых плантациях и апельсиновых рощах. Кто-то, заглядевшись на манящие огни заморского города, продекламировал, слегка исказив стихи Маяковского: «Так и жизнь пройдет, как прошли Канарские острова!»

Повседневная корабельная жизнь, как водится, вскоре заслонила эти мимолетные впечатления. Осталось лишь чувство легкого сожаления: вот, мол, были совсем рядом, жаль, что не зашли…

И вдруг перед отплытием в очередной рейс в Антарктику я узнал, что наше судно побывает наконец на Канарских островах! От Ленинграда до них всего неделя ходу. Но мы заходили в Гданьск за польскими биологами, принявшими участие в нашей экспедиции, потом нас штормило в Северном море и Бискайе, так что лишь через полмесяца оказались у желанных островов.

Было около трех часов пополудни. Большинство свободных от вахты участников экспедиции высыпало на палубу. Солнце еще стояло высоко, горизонт застилала желтоватая дымка. Дул сухой и напористый северо-восточный ветер. Мы уже вошли в зону пассатов, и всего в трехстах километрах к востоку находились берега знойной Африки.

Впереди, прямо по курсу, громоздились тяжелые кучевые облака, какие в тропических широтах возникают обычно только над сушей. Перегнувшись через поручни, я смотрел на вспененную бегущую вдоль бортов воду и вспоминал звучные названия отдельных островов архипелага, известные мне о них сведения.

Тенерифе… Самый большой остров, очертаниями на карте напоминающий утенка. Именно там находится вулкан Тейде, извергавшийся последний раз в 1908 году. Жаль, что на этом острове в его живописной столице Санта-Крус-де-Тенерифе у подножия вулкана- нам побывать не удастся. И на втором по величине острове — Фуэртевентура, длинном и узком, нам тоже не бывать, как и на более мелких — Лансароте, Пальма, Гомера и Иерро, не говоря уж о таких крошечных необитаемых островках, по сути скалах в океане, как Грасьоса, Монтанья-Клара, Лобос.

Мы направлялись к центру архипелага на остров Гран-Канария, третий по площади (его поперечник почти пятьдесят километров), но первый по числу жителей. Его очертания сравнивают с кошачьей головой с одним ухом. Мы держали курс именно к этому «уху» — небольшому обглоданному волнами полуострову, под прикрытием которого с восточной стороны расположен рейд порта Пуэрто-де-ла-Лус.

На палубе бывалый моряк из экипажа судна, живой сметливый парень с золотым зубом, жестикулируя, делился своими познаниями с новичками.

— Лас-Пальмас, — говорил он, — дешевые индусские магазины. Пальто из заменителей, зонты автоматические, шерсть мохеровая.

— Почему же индусские? — заинтересовался один из научных работников экспедиции. — Ведь острова-то испанские.

— А торговцы здесь повсюду индусы. — Моряк сделал круговое движение рукой и сверкнул золотом. — Был я в Гибралтаре, так и там то же.

— А сувениры есть? — робко спросил один из новичков.

— Этого добра сколько хочешь: сомбреро, чучела черепах, крокодилов…

— Но я читал, крокодилы на Канарских островах не водятся, — усомнился дотошный научный сотрудник.

— Значит, привозные, — парировал бывалый моряк. — Я ведь говорю не о том, что читал, а что своими глазами видел.

— Музеи в городе есть? — продолжали расспрашивать его.

— Музеи, — хмыкнул моряк. — Почему же нет? Дом Колумба. Говорящие попугаи шпарят по-испански, как он Америку открыл.

— А природа там какая? — поинтересовался еще один новенький с большим биноклем на шее.

— И природа есть, — без особого энтузиазма заявил моряк. — Пляж, пальмы, вулкан. Туда на экскурсии возят — двести песет с человека. Да вон она, природа, уже виднеется.

— Земля, земля! — раздались торжествующие возгласы. Сквозь солнечную дымку явственно проступили очертания большого гористого острова.

С того дня, когда я впервые увидел с борта судна Канарские острова, я прямо-таки «заболел» ими. Меня интересовали все сведения об архипелаге. Узнав, что классик испанской литературы Перес Гальдос был родом с Канарских островов, я попытался найти в его произведениях какое-либо упоминание о них. Но — редкий случай для литератора — он нигде не обмолвился о земле своего детства. Зато современная испанская писательница Кармен Лафорет, тоже уроженка этих мест, посвятила острову Гран-Канария автобиографический роман «Остров и демоны». Вот несколько строк из него: «…Пароход, обогнув большой волнорез, входил в Пуэрто-де-ла-Лус. Бухта сверкала на солнце. Очертания стоящих на якоре кораблей и парусников с беспомощно повисшими парусами расплывались в полуденном мареве. Город Лас-Пальмас, протянувший вдоль берега кварталы белых домов, сады и пальмовые рощи, казалось, дрожал и плавился…»

Именно такую картину и увидели мы с борта нашего судна.

Солнце уже склонялось к горизонту, когда мы отдали якорь на внешнем рейде прямо напротив Лас-Пальмаса. Здесь находилось около дюжины кораблей, среди которых мы увидели советское торговое судно «Железноводск». У его борта плясала на мелкой волне шлюпка, и четверо матросов, стоя в ней, орудовали скребками, отдирая с корпуса старую краску. Работать на волне было трудно, и временами до нас доносились недовольные возгласы матросов.

Ближе к городу стояло несколько десятков кораблей. Там, под защитой мола, было спокойнее. Нам оставалось ждать, когда у причала освободится место и лоцман введет нас в гавань. Мимо нашего борта осанисто проходили большие пассажирские суда, сновали юркие катера. Неожиданно из-за маяка на длинном молу появились… алые паруса! Трехмачтовый барк «Морфей», сделав изящный маневр, набрал в паруса ветер и заскользил в открытый океан. Я попросил у соседа бинокль. Прямо передо мной выросли белоснежные корпуса океанских судов, хаос корабельных мачт и труб. Дальше, как на театральной сцене декорации, виднелся фон городской набережной. С крыш нескольких высоких зданий смотрели в сторону моря крупные надписи: HOTEL CHRISTINA, SHELL, BANK, HOTEL SANTA CATALINA. Кое-где в просветах между домами виднелись пальмы.

Затем город начинал взбираться на холмы. На их крутых, почти лишенных зелени склонах были разбросаны отдельные неказистые домики. Лишь в распадках они сбегались теснее и, словно поддерживая друг друга, карабкались на обширный уступ, где располагался верхний ярус города. Эта часть была явно моложе прибрежной. Здесь преобладали современные многоэтажные здания.

Еще выше постройки редели, а затем и вовсе исчезали. Горы же уходили все выше и выше, пока не терялись в облаках.