Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

Но вот когда птенцы вырастают, домовые воробьи сильно вредят посевам зерновых, подсолнечника, конопли.

Раньше во многих южных районах вовсе не сеяли проса, ячменя, джугары: птицы могли склевать весь урожай. С зерном управляться воробьи — великие мастера. Как и у других пернатых, у них заострены кромки твердых роговых челюстей — верхних и нижних. Но вот нёбо снабжено тремя валиками (характерная черта ткачиковых), к которым снизу, словно ложечка, прижимается ороговевший язык. Таким «инструментом» очень удобно захватывать и удерживать зерно, а затем подносить его к ножам-челюстям, чтобы облущить…

А если к этому присовокупить, что домовые воробьи расклевывают почки и цветы на фруктовых деревьях, всходы овощей, ягоды черешни, вишни, желтой смородины, виноград да плюс еще разносят возбудителей ряда болезней птиц, а также яйца глистов, то приходится сделать вывод, что урон от воробьев очень велик. Например, только в одной Великобритании, по данным 1960 г., его оценивали на сумму 8 млн. ф. ст.! Но и тут нельзя забывать о вредных насекомых, единственными защитниками от которых в крупных городах по сути остаются лишь воробьи. Они буквально очищают поля от сорняков. Как-то в зобу погибшего воробья Саня обнаружил 280 семян сорных растений. А можно ли не принимать в расчет и то радостное чувство, которое возникает в самом центре огромного города, в царстве стекла и бетона, при воробьином чириканье? И еще: сколько, как говорят теперь, положительных эмоций для горожанина, оторванного от природы, таят наблюдения за тем, как воробьи купаются в лужицах на асфальте, как трогательно заботятся о своих малышах и тому подобное.

Так друг воробей или враг? Пожалуй, на этот вопрос ответить однозначно нельзя. В 1850 г. в Америку привезли воробьев, которых раньше здесь не было. И тотчас они стали всеобщими любимцами. Для пернатых переселенцев наладили выпуск специального корма, сооружали особые домики, писали восторженные статьи и стихи о них, даже общество «Друзей воробья» организовали. Но прошло несколько десятилетий, и с крылатыми «друзьями» пришлось вести настоящую войну. Сейчас их численность в Америке строго регулируется.

Широко известны и печальные последствия полного истребления воробьев.

Выходит, они и полезны, и вредны. Нужно использовать одно, ограничивать другое. В Венгрии, например, их изгоняют из садов, выпуская прирученных ястребов-перепелятников. В Австралии с этой же целью используют комнатные вентиляторы, а в Австрии даже спортивные самолеты. Дороговато, конечно, ну а вдруг появятся рати шестиногих врагов? Вот тогда-то сторицею окупятся все расходы! Ведь спасли же воробьи парки Москвы от нашествия непарного шелкопряда лет двадцать назад.

Очень боятся они красных и синих флажков, а также кусочков жести, искусственной фольги, разноцветных полосок бумаги. Помогает и опрыскивание посевов красной краской. Объединение разных методов усиливает отпугивающее действие. К примеру, над виноградниками натягивают проволоку и подвешивают к ней полоски фольги, флажки, консервные банки. Электромотор время от времени приводит в движение проволоку — флажки колышатся, фольга отбрасывает световые блики, а банки гремят. Прямо целое представление! Но воробьи постепенно привыкают к подобным «концертам», и приходится отдельные номера заменять новыми. Особенно эффективными оказались вискозные нити и капроновые сети. Волокнами, как паутиной, окутывают кустарники и деревья, сети же натягивают над полями на кольях. Недавно в прессе промелькнуло любопытное сообщение. Если, забрав птенцов у воробьев, вынудить их к повторным кладкам, можно продлить период, когда птицы, выращивая новое потомство, отлавливают насекомых-вредителей, и, кроме того, сместить сроки вылета молодых стай, обычно приходящиеся на время сбора зерновых. Конечно, отыскивать воробьиные гнезда хлопотно. Но, возможно, здесь могут оказать помощь приманки с гормональными препаратами? Однако пора вернуться к семье Белохвостика.

Слепых, красноватых и совершенно голых новорожденных пернатыми можно было назвать, да и то условно, лишь на четвертый день жизни, когда на спинках у них прорезались перьевые зачатки. Появились они на темноокрашенных участках кожи, проступивших всюду, где обычно растут перья. Малыши уже настойчиво тянули вверх головки с открытыми ушными дырочками. При каждом резком звуке, сотрясении гнезда или прикосновении они, как по команде, разевали желто-розовые рты с пятнистыми язычками. На мир взирали через узкие щелочки. Затем глаза округлились. Из синеватых чехликов показались по всему телу контурные перья, а на крыльях — маховые. Здесь они украсились даже небольшими опахалами. Когда Горобченко осматривал гнездо, птенцы, закрыв глаза, затаивались. До восьмидневного возраста оба родителя, согревая своих еще не совсем оперившихся чад, ночевали в гнезде. Потом такая необходимость отпала — у молодых выросла шубка из перьев, очень похожая на невзрачный наряд матери. Теперь Белобровка кормила их как на убой. Если поначалу семью снабжал провизией в основном Белохвостик, то под конец периода кормления он исподволь перепоручил супруге роль главного снабженца, а сам тратил уйму времени на токование перед второй кладкой.

На двенадцатый день, стоило Сане взобраться к гнезду, чтобы, как обычно, осмотреть и взвесить птенцов, все четверо выпрыгнули из своего жилища и спикировали во двор. Что тут поднялось! Когда Горобченко ловил истошно кричащих беглецов, отовсюду с возмущенным чириканьем слетались воробьи. Водворив выводок в клетку, Саня выставил ее на балконе. Вопли узников принудили родителей, поборов страх, приступить к кормлению голодающих через прутья. В этом занятии им порой помогали пернатые соседи, привлеченные призывными криками птенцов. При взвешивании их обнаружилась еще одна любопытная деталь: трое слетков были тяжелее взрослых птиц. Вероятно, страховка на случай вынужденной голодовки. Ведь всякое может случиться, когда покидаешь отчий кров.

Через два дня, дав птенцам окончательно окрепнуть, Саня выпустил их в укромной аллее зоопарка. И немедленно убедился: на голос юного воробья откликается любой взрослый. Свернув со своего пути, он подлетает к зовущему, чтобы покормить его. Еще через двое суток один из птенцов куда-то запропастился, а остальные — Горобченко узнавал их по цветным кольцам — уже довольно уверенно вместе с тремя новыми товарищами перепархивали с ветки на ветку, что-то склевывали с листьев и, трепеща крыльями, выпрашивали пищу у взрослой птицы, которая крутилась рядом. В ней Саня опознал помеченную прошлой осенью самку.