Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

Космонавтика почти во всех направлениях человеческого знания производит ныне такие коренные изменения, что есть все основания говорить о космической революции в технике и науке. Мы, вероятно, еще не в полной мере осознали тот новый этап познания, на который выводит нас космонавтика, и не сделали еще соответствующих выводов.

Фото И. Зайцева

В окрестностях Тюмени высится старая буровая вышка, поставленная еще в первые послевоенные годы. Для нефтяников это дорогая реликвия — начальная веха на долгом и архитрудном пути к нефти Сибири. С нее, бабушки нынешней буровой техники, и зарождалась главная нефтяная база Страны Советов.

Советский Союз ныне одна из нефтяных держав мира. За этим фактом — огромные усилия людей. Полезно вспомнить, что еще в 60-х годах СССР почти вдвое отставал от США по объему добычи этого ценнейшего энергетического сырья, однако в 1974 г. произошла смена мирового лидера в нефтедобыче.

Уже много лет подряд советская нефтяная промышленность отличается устойчивостью роста: к 1980 г. она дала более 600 млн. т. нефти с газовым конденсатом.

Вряд ли найдется другой вид сырья, добыча которого была бы столь эффективной и важной для общества. Затраты, даже весьма значительные, здесь быстро окупаются. А повышение удельного веса нефти и газа в энергетическом балансе страны, по данным академика А. А. Трофимука, на 1 % приносит годовую экономию примерно в миллиард рублей.

Наиболее примечательная черта нефтяной индустрии — освоение новых месторождений. Заглянем в статистический справочник за 1964 год: в нем еще не зафиксирована добыча нефти в таких ныне широко известных районах, как

Западная Сибирь, полуостров Мангышлак в Казахстане, Удмуртия, Белоруссия. А ведь сейчас это известные нефтяные центры страны.

И конечно, поистине «черной жемчужиной» в нашей нефтяной короне следует считать Сибирь. Открытие сибирских нефтяных месторождений стало заметным событием шестидесятых годов. Печать — советская и зарубежная — уделяла много внимания новым нефтегазоносным провинциям, не скупясь на щедрые прогнозы и громкие эпитеты.

К началу восьмидесятых годов, например, в Западной Сибири геологи знали уже о двухстах месторождениях жидкого и газообразного углеводородного сырья. И число находок продолжало расти.

Мнение специалистов единодушно: все открытые месторождения удивительны и на редкость щедры. Например, наиболее крупное из них — Уренгойское — отличается исключительной мощностью газового пласта. Причем газ всюду очень высокого качества, без вредных примесей.

Столь же высококачествен и газовый конденсат. Сама природа создала здесь, в промерзших недрах земли, некое подобие завода по выработке готового топлива. Газовый конденсат можно заливать в топливные баки тракторов, и дизели работают. Это настоящая арктическая солярка высшего класса, которая не замерзает даже при сильнейших морозах.

Но самое замечательное, думается, даже не эти уже известные богатства, а обещающие возможности сибирских недр.

Геологи уверяют, что тут находится значительная часть всех прогнозируемых нефтяных и газовых ресурсов страны. Поясним: прогнозируемых — значит тех, которые могут быть открыты в обозримом будущем. Запасы тюменского газа оцениваются астрономической цифрой, счет идет на десятки триллионов кубических метров. Такие редкостные месторождения, как Уренгойское, Медвежье, Заполярное и Ямбургское, во всем мире по праву называют «звездами» первой величины. А ведь пока почти все открытые месторождения приходятся на мезозойские отложения, которым лишь 100–185 млн. лет.

Первые же глубокие скважины, пройденные на юге Западной Сибири, распахнули неведомые нефтедобытчикам палеозойские отложения: их возраст превышает 300–400 млн. лет. Здесь тоже есть нефть!

Особенно приметно междуречье Лены и Енисея в Восточной Сибири, где поисковые работы только начались.

О столь редкой нефти не смели мечтать и самые оптимистически настроенные патриоты Сибири. Однако даже тогда, когда не прошли еще первые восторги и удивления, специалистам-нефтедобытчикам, экономистам и транспортникам стало ясно: появились проблемы, с которыми раньше нефтяной промышленности СССР сталкиваться не приходилось.

У экономистов-географов есть термин — «транспортная освоенность территории». Ученые пользуются им, когда хотят сказать о состоянии транспорта в данном регионе. Сколько километров дорог приходится на квадратный километр территории? Каково среднее количество машин на такую же единицу площади? Сколько мастерских, гаражей, заправочных баз, складов и тому подобного? Все это учитывает ТОТ — показатель транспортной освоенности территории.

В Западной Сибири, особенно на севере Тюменской области, этот показатель был близок к нулю: не было почти ничего, что могло бы относиться к современному транспорту. Более того, впору было задуматься: а возможен ли он там вообще? Тюменские болота могли бесследно поглотить все транспортные средства.

На Западно-Сибирской равнине, в Среднем Приобье, где великая сибирская река Обь на протяжении нескольких сотен километров протекает почти в широтном направлении, природа и разместила свои скрытые кладовые. Места эти далеко не самые удобные для освоения: топи и непролазная болотная тайга, реки, озера, а местами и вечная мерзлота окружают нефтяные месторождения.

Что такое знаменитый Самотлор? В болотистом крае затерялись озеро и клочок земли, под которым нефть. Так и на любом другом месторождении: островок суши и трясина вокруг на десятки километров.

В таких природно-климатических условиях никому еще не приходилось организовывать крупномасштабную добычу «черного золота». В других районах СССР нефтепромыслы создавались на твердых, незаболоченных почвах.

Весной паводковые воды Оби и ее притоков затопляют огромные площади. Когда в это время летишь на вертолете, то незатопленные участки выглядят редкими островками в бескрайнем море. Надо еще учесть, что Среднее Приобье входит в зону Сибирского Севера. Зима здесь длится полгода. Морозы иногда доходят до 50°. Дуют обжигающие холодом северные ветры, часты обильные снегопады, пурга, туманы, способные на несколько дней приостановить транспортное сообщение.