Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

В 1965 г. в Японии на глубине 20 м был построен первый подводный рыбоводческий завод, где выращивают мальков лосося. Для этого на дне устроены обтянутые нейлоновой сеткой клетки, а через выходящую на поверхность трубу мальков кормят мелкой сечкой из сардин. Раз в месяц клетки посещает инспектор-аквалангист. Результаты этого эксперимента оказались весьма обнадеживающими, и японцы построили еще ряд таких хозяйств, теперь уже на глубине до 50 м.

Американские опыты по разведению креветок в специально огороженных бухтах показали, что такие «плантации» площадью несколько миллионов гектаров могут давать «урожай», равный всему годовому улову в открытом море. Во Франции выращивают в садках омаров и устриц.

В нашей стране первая подводная ферма организована на Дальнем Востоке, на экспериментальной базе «Посьет», где разводят морского гребешка — моллюска, обладающего высокими питательными свойствами и широко используемого в кулинарии. На этой же базе ведутся опыты по разведению морской капусты, устриц и трепангов.

Как показывают расчеты, разведение всех этих «даров моря» в условиях ферм значительно дешевле, чем их добыча в природных условиях. Кроме того, искусственное разведение морских организмов позволяет не только сохранять их численность, но и увеличивать ее.

Большое значение, очевидно, будет иметь селекция для выведения наиболее продуктивных видов рыб, их переселение и акклиматизация. В СССР этим занимается ВНИРО — Всесоюзный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии. В 1970 г. в Азовское море переселили из Америки стальноголового лосося и полосатого окуня — крупную рыбу, отдельные экземпляры которой весят до 50 кг. Еще раньше американцы переселили эту рыбу из Атлантики в Тихий океан, где она стала уже объектом промысла.

Стальноголовый лосось хорошо поддается селекции. Американскому ихтиологу Дональдсону удалось вывести породу, у которой значительно увеличились плодовитость и скорость роста.

Однако все это пока робкие попытки. Давно пора переходить к обширному, всесторонне развитому морскому хозяйству. В Советском Союзе за последнее время предприняты некоторые шаги в этом направлении. Скоро появятся карты, показывающие биологические ресурсы, которые изучают на шельфе океанологи, химики и биологи. В последние годы оформилось новое направление в науке — шельфоведение. Обсуждению ее проблем был посвящен третий Всесоюзный симпозиум, проходивший в Географическом обществе СССР.

За последнее десятилетие шельф Мирового океана стал ареной столкновения интересов многих стран. Еще в 1958 г. в Женевских конвенциях был закреплен принцип свободного рыболовства в море. Однако вскоре многие государства установили вдоль своих берегов двенадцатимильные собственные промышленные зоны. Это породило конфликты вроде так называемой тресковой войны между Исландией и Великобританией.

Еще острее стоит вопрос об эксплуатации полезных ископаемых шельфа, и в первую очередь месторождений нефти и газа. Здесь возникают еще более серьезные конфликты, особенно обострившиеся в связи с возникшим в капиталистическом мире энергетическим кризисом. Греция и Турция претендуют на богатый нефтью шельф Эгейского моря. Дело было передано в международный суд, а тем временем каждая из сторон пыталась утвердиться на как можно большем участке шельфа.

В «погоне за шельфом» дело доходило до курьезов. Так, однажды несколько англичан «оккупировало» небольшую необитаемую скалу Рок-Олл в Атлантике, чтобы контролировать окружающую ее 12-мильную зону. Эта «оккупация» вызвала немедленный протест со стороны Дании, поскольку скала находится вблизи Фарерских островов, принадлежащих ей. Однако до начала «нефтяного бума» эта скала никого не интересовала.

Особенно разыгрались страсти после обнаружения нефтяных и газовых месторождений в недрах дна Северного моря. Когда в мае 1970 г. в норвежских водах было обнаружено первое крупное месторождение нефти, названное Экофиск, туда устремился целый ряд иностранных нефтяных компаний с английским, голландским; французским, итальянским, бельгийским, канадским и, конечно, американским капиталом, который в конечном счете и наложил на все лапу. У общественности Норвегии возникает вопрос: кто же будет использовать нефтяные богатства норвежского шельфа — Норвегия или иностранные монополии?

Эти монополии, в первую очередь американские, обратили свои взоры и на другие перспективные места мирового шельфа. Еще в 1970 г. Дэвид Рокфеллер, президент американского «Чейз Манхеттен бэнк», заявил, что американские нефтяные компании вложат в течение ближайших десяти лет 35 млрд. долл. в нефтедобычу на шельфе Юго-Восточной Азии. Знаменательно, что в поисках нефти здесь принимал участие военно-морской флот США.

До последнего времени американская корпорация «Арамко», обосновавшаяся на шельфе Персидского залива, была здесь безраздельной хозяйкой, и лишь недавно ее акции были выкуплены королем и шейхами Саудовской Аравии. До начала 1979 г., когда был свергнут шахский режим в Иране, на нефтепромыслах страны также безраздельно хозяйничали американцы.

С 1976–1977 гг., когда большинство стран расширило свои прибрежные экономические зоны до 200 миль, «битва за шельф» еще более обострилась.

Есть одна причина, которая может свести на нет все усилия по превращению шельфа в неисчерпаемый источник продуктов питания. Это — добыча нефти, которая на шельфе многих морей уже сейчас ведется всевозрастающими темпами. Для этого используются мощные стационарные и плавучие буровые платформы. Вот как описывает одну из них корреспондент американского журнала «Нэшнл Джиогрэфик» Рик Гор: «Мы находимся на «Чарли» — гигантской буровой платформе нефтяной компании «Бритиш Петролеум». Четыре стальные ноги платформы, загнанные в дно на глубине 149 м, держат три палубы и буровую вышку, возвышающуюся на 25 м над поверхностью моря. Платформа рассчитана на то, чтобы выдержать удары волн высотой до 30 м, и на ветер скоростью до 200 км в час. Сейчас ветер дует со скоростью 90 км, но бывают скорости и 150 км. Тогда остается только надеяться, что расчет платформы был точен».

Недавно в Англии построили еще более крупную буровую платформу, названную «Кисхорн монстр» (Кисхорнское чудовище).