Анджей Чеховский - На суше и на море 1981

В районе нижнего течения Амударьи Сарыг облюбовал уголок леса. Неподалеку были непроходимые заросли тростников, пресная вода, изобилие дичи и рыбы…

В этом лесу недавно жил барсук. Толстого зверя подкараулили волки. Осталась нора, которую соорудил хозяин, большой мастер подземного строительства. Сарыг наткнулся на один из входов и заинтересовался открытием. Шакал осторожно сунул нос в отверстие. У входа, как обычно, ютились комары и мошкара, какие-то личинки разбежались по щелям. Мелькнула ящерица.

Шакал попятился, затем осмелел и старательно обследовал поляну, прилегающие кусты. Он обнаружил еще несколько выходов. Глубоко под землей, защищенное от летнего зноя и зимней стужи, располагалось просторное жилое гнездо. Рослый шакал чувствовал себя в нем превосходно.

В начале лета изумрудные лужайки осота пожелтели. Вместщ травки появились стебельки, усыпанные похожими на овес семенами. Рыжие муравьи приступили к сбору злаков и потащили урожай в подземные хранилища. Горки пустой половы появились у входов в муравейники.

Вероятно, среди далеких предков Сарыга затесался пес. Помимо приметного оттенка шерсть его отличалась особой мягкостью, немного шерсти росло между пальцами.

Семена осота, оставшиеся на стеблях, цеплялись за шерсть. Снабженные колючками, они прочно засели у основания пальцев.

Ощутив боль, Сарыг немедленно занялся лечением — принялся тщательно выгрызать занозы, а также лишнюю шерсть между пальцами, зализывать воспалившиеся ранки. Во время этой операции одно из семян проскочило между зубами и попало под язык. Сарыг попытался выплюнуть колючку. Не получилось, наоборот, она продвинулась дальше, вызывая спазмы.

Шакал мог погибнуть от такого пустяка. Выручил инстинкт. Зверь кинулся к зарослям сухой травы, стал торопливо рвать зубами и глотать целые пучки. Это помогло. Колючка вместе с сеном прошла в желудок.

Летом Сарыг пристрастился к охоте на фазанов. Старую, опытную птицу поймать удавалось нечасто. Такие фазаны умело прятались в непролазных кустах, отсиживались по ночам на ветвях джиды, на кормежке держались открытых мест. Маленьких птенцов добыть было почти невозможно: они не издавали запаха. Когда же птенцы подросли, Сарыг занялся ими всерьез.

Шакал примечал выводок и принимался «пасти» его. Птицы довольно последовательно придерживались выработавшихся привычек. Выводок обычно ночевал в глухомани кустов или отсиживался на ветвях колючей джиды. С восходом солнца фазаны начинали перелетать к водопою и к местам кормежки. Первая птица, приземлившись, осматривалась, давала какой-то сигнал. Тогда один за другим слетались все фазаны.

Сарыг действовал хитро. Он пропускал опытных птиц и ловил затем одного-двух цыплят. Однако вскоре молодняк набирался опыта, и тогда шакал приглядывал новый выводок.

Местный егерь заметил Сарыга и однажды пугнул издали дробью. Шакал переменил место охоты.

В соседних тугаях обитали шакалы. Там жил крупный самец с подругой и щенками, два молодых зверя. Они не составляли единой семьи вроде волчьей стаи. Взаимная привязанность у шакалов слабее, однако они любили общество, устраивали по вечерам «концерты»-переклички, иногда промышляли всей компанией.

Сарыг недолго пребывал в одиночестве. Он пересек границу охотничьего участка соседей и забрался в их рощу. Пришельца заметила самка. Она коротко взлаяла и побежала навстречу нарушителю. Глава семейства взъерошил шерсть на загривке, обнажил клыки и кинулся на незваного гостя. Самка зашла с противоположной стороны. Молодые шакалы стояли в стороне, выжидая.

Сарыг всем своим видом постарался выразить полнейшую покорность — опустил хвост и уши, подогнул лапы, но хозяева с ним не церемонились. Грозный рык заставил гостя ретироваться.

На следующий день сцена почти повторилась, однако Сарыг вел себя настойчивее, но не агрессивно. Он только просил его не гнать…

На этот раз самец долго и придирчиво обнюхивал гостя. Грозный хрип то стихал, то вспыхивал с новой силой. Самка стояла рядом и тихонько рычала. Сарыг снова был вынужден удалиться.

При следующей встрече зверей обстановка почему-то накалилась. Самец сразу изготовился к атаке, самка и молодые придвинулись вплотную. Назревал конфликт. Тогда Сарыг выпрямился и замер, подставив свою шею опасным челюстям хозяев. Один удар клыка мог вспороть горло пришельца. Тон рыка хозяев сразу изменился, стал мягче, стихая. Шерсть еще торчала дыбом на загривке самца, хотя дело явно пошло к миру. Сарыг нашел друзей, а потом среди них и подругу. Весной в старой барсучьей норе запищали щенки.

Дожди прекратились, как обычно, в мае, и до глубокой осени небо Каракалпакии не знало облаков. Под жаркими лучами солнца пожелтела растетельность. Первыми погибли красавцы эфемеры, затем засохли степные травы. Только янтак да несколько колючек сохранили зелень. Их корни доставали влагу из глубины почвы. Спасаясь от зноя, деревья в тугаях сбросили часть листвы. Через их поредевшие кроны солнце добралось до нижнего этажа леса — к лианам, кустарникам, травам, иссушило кучи хвороста, валежник.

В своих скитаниях Сарыг часто посещал окраины поселков, хутора, полевые станы, глядел из укрытий на костры пастухов и охотников. Чуткий нос хищника улавливал резкий запах дымокуров, чад кухонь и печей, бензиновый смрад моторов. Шакал не раз обследовал оставленные людьми временные становища, обнюхивал золу костров и потухшие угли. Дым не пугал Сарыга, но однажды, разгребая из любопытства пепел, попал лапой на тлеющие угли и познал боль ожога. Шакал связал огонь с присутствием человека, не видя в нем особой опасности и не подозревая о страшной разрушительной силе пожаров. Но привелось испытать и это.

Сарыг с утра устроился на отдых недалеко от норы, на открытой поляне, вдоль которой дул легкий ветерок, отгонявший гнус. Как все хищники, шакал спал чутко, и во сне реагируя на звуки и запахи. Но первые признаки пожара не вызвали у него тревоги. Он проснулся, прислушался к отдаленному негромкому треску. Принюхался — немного пахло дымом. Запах был давно знаком. Зверь снова погрузился в дрему, не подозревая, что сухие тугаи горят без дыма.

Беда началась с малого. Колхозники косили густые заросли тростников, опоясывающие лес. Тракторные погрузчики сгребали и подвозили копны подсохшего сена к зародам. Одна из машин закапризничала, тракторист занялся починкой. Он пробовал работу мотора на разных режимах, и временами в выхлопных газах появлялись искры. Неожиданно на сухой траве возникли слабенькие язычки пламени.