Юрий Киселев - Ступень 5. Бегство в Эдем

— Ваша удовлетворительная оценка на итоговом экзамене по боевой тактике признана заниженной и не соответствующей вашим реальным знаниям. По результатам проверки она исправлена на оценку "хорошо". Вы довольны?

— Нет, тан Торуга. Я не считаю оценку "хорошо" заслуженной, а проведённое вами расследование — объективным. Согласно пункту пятьдесят семь часть вторая устава академии я требую создания независимой комиссии по приёму у меня всего курса боевой тактики.

— Вы считаете, что я переоценил ваши знания? — брови ректора скептически поползли вверх.

— Я считаю, что вы намеренно недооценили мои знания, тан Торуга, — бесстрастно ответила девушка, — я являюсь лучшим учеником в группе и как минимум заслуживаю оценки "отлично". Независимой комиссии я с лёгкостью это докажу.

— Вы решили вынести сор из избы, курсантка? — в голосе мужчины прорезались угрожающие нотки.

— Это вы собираетесь вынести сор из избы, тан ректор Торуга, — голос девушки не потерял сухости и безэмоциональности, — я не намерена, отучившись пять сол, покидать стены этого учебного заведения, и планирую изучать углубленный курс лётного дела. Отличные оценки в дипломе будут гарантией продолжения моей учёбы.

— Я лично гарантирую вам поступление на шестой курс нашей академии — единственная оценка "хорошо" в вашем дипломе не будет этому препятствовать.

— Моё поступление зависит не только от вас, тан Торуга. У меня есть обязательства перед другими лицами — я продолжу обучение лишь в том случае, если все мои оценки будут не ниже "отлично". Более того, не получив привилегированного диплома, я буду вынуждена отправиться в другое место, чего в настоящий момент мне делать крайне не хочется. Поэтому или вы ставите мне ту оценку, которая мне нужна и которую я заслужила, или я требую созыва независимой экзаменационной комиссии. Я имею на это право.

— Видите ли, в чём дело, танья Линнея… — по лицу ректора стало заметно, что он несколько смущён, — если комиссия выявит ошибку сразу на две ступени и установит, что вы действительно знаете предмет на "отлично", мою академию ожидают неприятности. Не настолько крупные, чтобы я сильно переживал по этому поводу, но от преподавателя, поставившего вам необъективную оценку, придётся избавиться. Да и остальные преподаватели будут вынуждены пройти переаттестацию, что не добавит им хорошего настроения, а вам — популярности. Подобный шаг с вашей стороны сильно осложнит предстоящие вам три сола учёбы в нашей академии.

— Не вижу проблем, тан Торуга. Память искина один раз уже была подчищена, почему бы не сделать это ещё раз? Так, чтобы восстановить мои первоначальные ответы?

— Вы так уверены, что память искина была скорректирована?

— А вы не уверены? Тан Торуга, не надо унижаться и ломать передо мной комедию — вы отлично знаете, кто подчистил память искина. Пусть этот же человек вернёт всё обратно.

— Подобную процедуру нельзя делать дважды… Изменение, наложенное на предыдущее изменение, способно вызвать сбои в работе искина.

— Вот заодно и убедитесь, что память искина была взломана.

— И всё ради одной курсантки?

— Всё ради восстановления справедливости, тан ректор Торуга.

— И всё же я ещё раз предлагаю вам согласиться на оценку "хорошо", а в дополнение я лично гарантирую вам лояльность всех без исключения преподавателей на протяжении последующих трёх сол вашего обучения.

— Если у меня не будет привилегированного диплома с исключительно отличными оценками, меня уже не будет волновать отношение ко мне преподавателей этой академии. Повторюсь — мне нужна только отличная оценка. Или вы ставите её сами, или я буду настаивать на сдаче экзамена независимой комиссии.

— Что ж, вижу, что на уступки вы идти не желаете, — сухо проговорил ректор. — Видно, вы забыли, кто я и кто вы. Я — ректор этой академии, а вы — простая курсантка. И я последний раз предлагаю вам забрать своё заявление.

— Повторюсь, тан ректор Торуга, для меня ваше предложение неприемлемо.

— Тогда можете быть свободны, курсантка Линнея. Прошу покинуть мой кабинет.

— Я так и сделаю, тан ректор Торуга, — коротко поклонилась девушка, — но вынуждена предупредить вас о последствиях вашего решения. Пристрастно оценив мои знания, поставив мне необъективную оценку и отказав мне в моём законном праве восстановить справедливость, вы своим решением наносите мне ущерб, который я пока даже не могу объективно оценить. Я, разумеется, попытаюсь обжаловать ваши действия в суде, но судебные процессы в империи длятся до сола и больше, что не устраивает уже меня — вопрос с моим экзаменом должен решиться до вручения мне диплома. И дело даже не в том, что я не смогу продолжить обучение в этой академии, — в конце концов, знания, полученные в этих стенах, для меня не так уж и важны… Ваше решение способно надолго лишить меня свободы, пусть и по независящим от вас причинам. Поэтому нанесённый мне ущерб, вызванный вашим решением, я, освободившись, выставлю не вам, а вашему клану. Не забудьте передать мои слова матриарху.

— Вы считаете, что имеете право диктовать свои условия целому клану, курсантка?

— Это вас уже не касается, тан ректор Торуга. Ваше дело — передать мои слова матриарху. Пусть теперь эту проблему решает она.

— На что вы надеетесь, курсантка?

— На то, что матриарх заставит вас выставить мне объективную оценку — ту, на которую я и сдала. Как она это сделает — меня не волнует. Срок на принятие матриархом решения по моему делу — до вручения мне диплома. Как только вы вручите мне диплом, в котором будет стоять сфальсифицированная вашим подчинённым и не отражающая реально сданного мною экзамена оценка, я расценю этот жест как объявление кланом Торуга войны против меня. Но я всё же надеюсь на здравомыслие вашего матриарха, тан Торуга.

— Зря надеетесь, курсантка. С вашей стороны было бы безрассудством объявлять войну правящему клану.

— Тогда мне остаётся лишь искренне посочувствовать вашему клану, тан ректор. Ваш предшественник, тан Надин Камакато, был более здравомыслящим руководителем и умел признавать собственные ошибки — качество, которое вам не плохо было бы перенять. А теперь я покину ваш кабинет — нам действительно больше не о чем с вами говорить…

Открыл глаза я буквально через мгновение, но оказалось, что вместо вечера уже давно утро и пора идти в столовую, после чего готовиться к последнему экзамену — он у меня завтра, так что времени на то, чтобы повторить материал, осталось не так уж и много. Затем я сполз с кровати, долго шипел и ругался, пытаясь встать, но нашёл в себе остатки сил и дополз до ванной, где привёл себя в относительный порядок. Линнея оказалась права — прошлый вечер был ещё цветочками, а вот сейчас я пожинал ягодки. Тело казалось чужим и абсолютно не желало мне повиноваться. Ватные ноги просто не поднимались, а моя походка походила на походку умирающего в пустыне старика. Через силу я оделся и, скрипя зубами, пошаркал в столовую. На выходе из общежития меня подхватила Линнея и помогла доползти до ставшего неожиданно далёким заведения общепита. Впрочем, уже на полпути мне стало немного легче, и от посторонней помощи я с гордостью отказался. А в двери столовой я вообще входил почти бодрой походкой. Видимо, девушка права — боль в мышцах исчезает, когда двигаешься. Но, двигаясь, зарабатываешь усталость и получаешь новую порцию боли. Какой-то замкнутый круг получается! Неужели все четыре сола мне так мучиться? И стоят ли знания, которые я получу, подобных мучений?