Юрий Киселев - Бегство в Эдем

Первые две ночи, когда я отсыпался после похода, мне никто не мешал. Зато на третью ночь, когда я, уставший и расслабленный после тренировки и последовавшего за ней плотного ужина, уже проваливался в ласковые объятия сна, дверь в мою спальню тихонько отворилась, и в пробивавшихся сквозь занавешенное окно рассеянных лучах ночного светила на пороге обрисовалось одетое в короткую ночную рубаху молодое и прекрасное женское тело. Незнакомка неслышно подплыла к моей кровати и, одним лёгким движением руки сбросив на пол невесомую ткань своей одежды, нырнула под одеяло. Нежные девичьи руки легли на мою грудь, длинные волосы водопадом укрыли мою голову, а в мои губы впился страстный поцелуй Ирумы, непонятно по какой причине решившей разделить со мной постель.

Что ж, я давно уже не мальчик. Моя жена далеко, и никто не запрещает мне сбросить накопившееся сексуальное напряжение в объятиях роскошной женщины. Правда, Ирума неожиданно для её возраста оказалась девушкой, чего я в порыве страсти даже не ощутил — ночь, проведённая с фигуристой красоткой, вымотала меня до предела и оставила после себя лишь сожаление о том, что полученное мною наслаждение продолжалось не вечно… Зато измазанные кровью простыни, которые я обнаружил поутру, заставили меня по-другому взглянуть на поступок Ирумы — общеизвестно, что девушки придают особый смысл ночи с первым в своей жизни мужчиной. Однако за завтраком Ирума ничего не сказала мне о совместно проведённой бурной ночи, поэтому я также посчитал разумным промолчать. Вероятно, моя молчаливая тактика оказалась верной — девушка пришла ко мне и на следующую ночь. И на следующую. Теперь все мои ночи оказались заполнены женской лаской, из-за чего мне даже пришлось сдвинуть график моих утренних тренировок на пару часов — какое бы наслаждение я не получал от секса с Ирумой, но тело всё равно требовало полноценного сна. Я уже настолько привык к регулярному сексу, что, ложась в кровать, сразу же сдвигался к противоположному краю, освобождая место для приходящей немного позже девушки.

Очередные любовные игры внесли в уже несколько устоявшийся рисунок нотку разнообразия — Ируме зачем-то понадобилось изображать из себя неопытную девушку, какой она была в первую нашу ночь. Посчитав происходящее игрой, я, как и в первый раз, нежно возбудил её роскошное тело и, поймав захлестнувшую меня волну вожделения, перешёл к активным действиям, продолжавшимся, как всегда, до полного моего и Ирумы изнеможения. Традиционно, проснувшись от бьющих в глаза утренних солнечных лучей, девушки рядом с собой не обнаружил — Ируме, похоже, для сна требовалось значительно меньше времени, чем мне. Но, потянувшись и сбросив с себя одеяло, я поражённо уставился на покрытые кровью простыни — я, как и в первую ночь, опять спал с девушкой…

Мою догадку подтвердила хозяйничающая на кухне Ирума, тут же при моём приходе выставившая на стол тарелку с завтраком и, заметив, что я порываюсь о чём-то спросить, первой ответившая на незаданный вопрос:

— У меня женские дни. С тобой сегодня ночью была Лания.

Смутившись, я некоторое время ел молча, обдумывая слова Ирумы. Наконец, не выдержав, спросил:

— Но зачем?

— Ты жрец, — как само собой разумеющееся, спокойно ответила девушка, — тебе ежедневно нужна женщина. Пока могла, твоей женщиной была я. Сейчас я временно не могу, поэтому вместо меня с тобой в постели будет моя сестра. Через несколько ночей я опять к тебе вернусь.

— То есть вы спите со мной потому, что я служитель вашей богини?

— Да, — ответила Ирума, продолжая заниматься своими делами, — оказывая знаки внимания жрецу, мы рассчитываем на милость богини. Так решил весь посёлок.

Неприятное для меня, как для мужчины, известие — оказывается, со мной спят не потому, что я весь из себя такой хороший, а чтобы услужить своим богам. Уязвлённый, я переспросил:

— И все женщины посёлка разделяют твои мысли?

— Все незамужние девушки в нашем посёлке будут рады разделить с тобой ложе, Кейтон, — я обратил внимание, что после того, как меня стали считать жрецом, Ирума на людях и в особо торжественных случаях прекратила называть меня коротким именем, — это большая честь.

— А как же твоя сестра? Ведь ты сама просила избавить её от участи стать женой жреца.

— Быть женой обычного жреца очень почётно, Кейтон, — улыбнулась Ирума, — и Лания была бы счастлива подобной судьбе… Но жрец, которого ты убил… Я ведь тебе уже рассказывала — ходили слухи, что он приносил своих жён в жертву Маре.

— Только слухи? — переспросил я.

— Доказать подобное невозможно, но Лания, если бы ты не вмешался, стала бы уже шестой — ни одна из его предыдущих жён не прожила в браке более нескольких лет, а последняя вообще скончалась через год, так и не принеся своему мужу ребёнка. Я вообще подозреваю, что все они были принесены в жертву, стоило им только забеременеть. Как я могла отдать свою сестру этому… И обречь её на смерть, как и остальных?

— Значит, запрыгнуть в мою постель желает любая, а вы с сестрой просто оказались ближе всех, узурпировав доступ к командирскому телу…

— Оставить тебя без женщины нельзя — посёлок не станет гневить богиню. Но если мы с сестрой тебя не удовлетворяем, ты можешь взять себе любую другую девушку, на выбор, просто огласив на площади своё желание. Поверь, ты убедишься в правдивости моих слов, увидев количество претенденток. Но я попросила бы тебя не торопиться и оставить всё как есть.

— Зачем это тебе? Лично тебе? — буркнул я.

— Статус, Кейтон.

— Всего лишь статус?

— А разве в вашем мире девушки не выходят замуж ради статуса? К тому же я вынуждена признать — ты действительно весьма привлекательный мужчина и способен доставить в постели своей женщине удовольствие.

— И каков же сейчас твой личный статус?

— В иерархии нашей деревни наложница жреца занимает четвёртое место.

— Дай-ка я догадаюсь, кто занимает первые три, — я решил озвучить свою догадку и, получив утвердительный кивок, продолжил, — на вершине власти сейчас нахожусь я, как официальный жрец.

— Правильно, — подтвердила Ирума.

— Ниже меня стоит староста.

Опять утвердительный кивок.

— А третье место должен занимать либо заместитель старосты, либо иное лицо, облечённое властью. Скорее всего, это будет старший сын старосты…

— Нет, ты неправ. Третье место в настоящее время свободно. Оно будет принадлежать жене жреца.

Упс… А о том, что у меня где-то далеко есть официальная жена, никто и не знает. Или в этом мире заключённые по чужим законам браки недействительны? Пожалуй, рисковать, пытаясь прояснить этот щекотливый момент, я не буду…

Ещё я познакомился с местными деньгами. Что можно сказать по этому поводу — влияние империи налицо, что бы ни говорили про другой мир местные аборигены. Мелкая разменная монета называется лу, и на неё можно купить разве что какую-нибудь простенькую безделушку. Тысяча лу составляет один ли. Ли являются основной денежной единицей Эдема, совсем как в империи. Благосостояние местных жителей принято измерять в ли, хотя на самом деле всё это достаточно условно — некоторые аборигены могут прожить достаточно обеспеченную и, что не менее важно, весьма долгую жизнь, так за всю жизнь и не подержав в своих руках ни одной монетки. Всё дело в том, что любой житель Эдема самодостаточен — он вполне в состоянии добыть самостоятельно все необходимые ему средства к существованию, что я регулярно и наблюдаю. Дома тут строит каждый себе сам, иногда прибегая к помощи друзей, родственников и просто знакомых. Все жители поголовно умеют охотиться или иными способами добывать себе пищу. Про одежду я вообще молчу — не уметь выделать кожу собственноручно убитого животного способен только криворукий слепец, а таковых в деревне не наблюдается. Поэтому в повседневной жизни деньги жителям деревни не нужны, несмотря на то, что имеются практически у каждого. Впрочем, продолжу — тысяча ли составляет один нол. Если вообще ничего не делать, то на один нол можно неплохо прожить как минимум несколько лет, практически ни в чём себе не отказывая, поэтому столь крупной денежной единицы в посёлке ни у кого нет, и показать мне её не смогли. Зато я насмотрелся на монеты номиналом от одного лу до десяти ли. Больше всего меня удивило, что местные монеты изготовлены из дерева. Для изготовления лу используется дерево светлых, почти белых пород, для ли применяется жёлтая древесина. Нолы изготавливают из тёмно-коричневой древесины особо твёрдых и особо ценных пород. Впрочем, твёрдая и специально обработанная древесина используется для изготовления всех монет. Как на ней вырезается изображение — я не понимаю, тайна сия велика есть. Возможно, используется специальный гравировальный аппарат, возможно, применяется тиснение, термообработка или иные не менее экзотические способы, но факт остаётся фактом — получившиеся монеты абсолютно не подвержены огню, по своей твёрдости не уступают металлу, но, в отличие от металла, значительно легче, износоустойчивее и понятнее на вид. Люди леса с первого взгляда по текстуре среза древесины способны определить породу дерева и, соответственно, номинал монеты, поэтому подделки практически исключены. Судя по тому, что вопрос о фальшивомонетчиках вызвал на лице Ирумы недоумение, даже сам факт возможности самостоятельного изготовления денег не приходит местным жителям в голову. Сама Ирума, наконец-то поняв, о чём я спрашиваю, ответила коротко и ёмко: