Артур Дойль - Затерянный мир; Отравленный пояс; Рассказы о профессоре Челленджере; Туманная земля

Такими были основные позиции речи защитника, которая исторгла у миссис Линден слезы, а судебного клерка погрузила в глубокий сон. Судья же, ничтоже сумняшеся, подвел итог.

— Ваша речь, мистер Джонс, направлена против закона, отменить который я не в силах. Более того, я его представляю и, должен заметить, поддерживаю. Люди, подобные обвиняемому, всходят на теле больного общества как грибы-паразиты, и всякая попытка сравнивать этих вульгарных личностей со святыми людьми прошлого, находя у них те же достоинства, должна решительно пресекаться всеми здравомыслящими людьми.

— Что касается вас, Линден, — добавил он, сурово глядя на заключенного, — боюсь, что вы неисправимы: предыдущие взыскания никак на вас не подействовали. Поэтому и приговариваю вас к двум месяцам принудительных работ без права замены их штрафом.

Миссис Линден издала горестный вопль.

— Прощай, дорогая, не терзай себя, — проговорил медиум, не спуская с нее глаз.

Минуту спустя его уже увели в камеру.

Саммервей Джонс, Мейли и Мелоун встретились в холле, и Мейли вызвался проводить домой убитую горем женщину.

— Что он такого сделал? Ничего, кроме добра, — рыдала она. — Во всем Лондоне не найдешь человека лучше.

— И пользы от него больше, чем от любого другого, — добавил Мейли. — Да все церковное руководство во главе с архиепископами не сможет убедительнее доказать наличие высшего разума или быстрее привести к вере атеиста.

— Позор! Какой позор! — горячился Мелоун.

— А как вам понравилось определение «вульгарные личности»? Смешно, — сказал Джонс. — Неужели он думает, что первые апостолы отличались отменными манерами? Ладно, теперь уж ничего не поделаешь. Я сделал все, что мог. Надежды почти не было — предчувствия меня обманули. Только потеряли время.

— А вот и нет, — сказал Мелоун. — В зале суда были репортеры, и многие из них совсем не дураки. Они напишут о свершившейся несправедливости, и зло станет достоянием гласности.

— Вряд ли, — заметил Мейли. — Пресса безнадежна. На ней лежит большая ответственность, но журналисты об этом как будто не догадываются. Уж я-то знаю. Не раз обжигался.

— Я во всяком случае напингу все как есть, — сказал Мелоун. — И, надеюсь, другие тоже. В прессе работают более независимые и умные люди, чем вы думаете.

Но прав оказался все-таки Мейли. Проводив домой миссис Линден и оказавшись вновь на Флит-стрит, Мелоун купил «Пленит». Раскрыв газету, он увидел набранный крупным шрифтом сенсационный заголовок:

Журналист скомкал газету.

«Неудивительно, что спиритуалисты обижаются, — подумал он. — У них есть все основания».

Да, пресса не поддержала бедного Тома Линдена. Он отправился за решетку под дружный ропот осуждения. Вечерняя газета «Пленит», поддерживая тираж на должном уровне регулярной публикацией спортивных прогнозов некоего Капитана Сорви-Голова, разглагольствовала об абсурдности попыток предсказывать будущее. Еженедельник «Честный Джон», замешанный в нескольких крупнейших аферах столетия, сообщил что мошенническая проделка Линдена — публичный скандал. «Таймс» опубликовал письмо священника из богатого прихода, который возмущался тем, что кто-то смеет торговать духовными дарами. «Чечмен» полагал, что подобные инциденты вызваны ростом неверия, а «Фритинкер», напротив, был убежден, что они тесно связаны с распространением разного рода суеверий. Наконец мистер Маскелайн наглядно продемонстрировал публике, изрядно пополнив кассу театра, как именно свершилось это надувательство. Так что в течение некоторого времени Том Линден был, как говорят французы, «succes d'execration» [21] Одиозная личность (фр.). . Потом общественность переключилась на другие события, и о Линдене забыли.

Сразу же по возвращении с охоты в джунглях Центральной Африки лорд Рокстон отправился в Альпы, совершил там несколько рискованных восхождений, изумивших всех, кроме него самого.

— Альпы теперь ничем не отличаются от светских салонов, — жаловался он. — Только на Эвересте еще можно наслаждаться одиночеством.

Его появление в Лондоне было отмечено обедом, данным в его честь Обществом охоты на крупных диких зверей в ресторане «Тревеллер». Обед был неофициальным, и поэтому журналисты на нем не присутствовали, но речь лорда Рокстона и так навсегда запечатлелась в памяти присутствующих. Минут двадцать он терзался, мучимый стыдом, выслушивая высокопарную речь президента, и понемногу приходил в состояние, среднее между бешенством и крайним замешательством — оно непременно овладевает британцем, когда его прилюдно хвалят. Его собственная речь состояла из восклицаний типа «Послушайте!», «Клянусь Юпитером!», «Вот так!», после чего он снова сел, совершенно мокрый от волнения.

О возвращении Рокстона Мелоун узнал от редактора отдела новостей, Мак-Ардла, старого ворчуна, у которого — от многолетней работы на труднейшем посту — посреди рыжей гривы все явственней проступала лысина. У него сохранился потрясающий нюх на сенсации, потому-то в одно прекрасное зимнее утро он и пригласил к себе в кабинет Мелоуна. Вертя в руках длинную стеклянную трубку, служившую ему мундштуком, редактор подслеповато посматривал сквозь большие круглые очки на своего подчиненного.

— Вы знаете, что лорд Рокстон вернулся в Лондон?

— Нет.

— Так вот. Знайте. Вам, конечно, известно, что на последней войне он был ранен. Возглавлял небольшую колонну войск в Восточной Африке и успешно вел свою маленькую войну, пока не получил ранение в грудь, которое свалило бы и слона. С тех пор он успел выздороветь, иначе не лазил бы так лихо по горам. Этот лорд — сам дьявол в человеческом обличье и всегда выкидывает что-нибудь новенькое.

— И что на этот раз? — поинтересовался Мелоун, поглядывая на листок бумаги в руках Мак-Ардла.

— Он вторгается в вашу область. Не поохотиться ли вам на этот раз вместе? Может получиться интересный материал. Вот взгляните на это сообщение в «Ивнинг стандард».

Редактор протянул журналисту газету. В заметке говорилось:

«Судя по оригинальному объявлению, помещенному в колонку текущих событий, наша знаменитость лорд Джон Рокстон, третий сын герцога Помфрета, возжелал новых приключений. Ему наскучили спортивные подвиги на нашей грешной земле, и теперь он жаждет погрузиться в призрачный и темный мир духов. Лорд намерен приобрести дом с привидениями, а также заинтересован в информации о различных зловещих и опасных проявлениях темных сил. Напоминаем, что Джон Рокстон — человек весьма решительный и считается одним из лучших стрелков Англии, так что шутникам следует проявить осмотрительность и поискать себе жертву в другом месте. Пусть уж лорд выпускает обоймы в тех, кому пули не страшны, — так, по крайней мере, уверяют верящие в призраков люди — чудаки, не отличающиеся особым здравомыслием».