Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 6 [ЛП]

— Нет, просто думаю, как это долго.

— Ага, долго.

— Спецшколу за какие-то два года закончила?

— Да.

Он и раньше спрашивал о её системе. Добиваешься успеха на итоговом прослушивании, которое определяет, попадёшь в компанию или нет, или терпишь неудачу. В любом случае все учащиеся выпускаются.

Потому для тех, кто завалил итоговое прослушивание, не оставалось шанса остаться в спецшколе ещё на год и попытать удачу снова.

— Как-то просто выходит. А люди думают, что можно оставаться в спецшколе сколько угодно, пока не пробьешься в компанию.

— Точно. Я тоже раньше так думала.

— Теперь нет?

— Не то чтобы нет… Но, кажется, недавно я поняла, почему даётся два года.

Сората призадумался ненадолго.

— Когда время ограничено, будешь рваться вперёд?

— Это тоже, в общем. Но даже без этого в спецшколе собрались бы только те, кто рвётся вперёд.

— Ну, так-то да. Тогда зачем?

— Думаю, типа шанс отказаться, — непринуждённо произнесла Нанами неожиданную фразу.

Не сумев скрыть удивление, Сората беззвучно распахнул рот.

— Каждый год в спецшколу принимают не более шестидесяти человек, а после двух лет в компанию попадает человека два-три. И даже нет гарантий, что эти избранные долго продержатся в озвучке. Немногие сэйю могут стать популярными, и даже они часто забываются публикой.

— Если так говоришь, то там реально жёстко.

Из спецшколы в компанию попадали только двадцатая или тридцатая часть учеников. Более того, именно в компании начинается настоящая борьба, в ходе которой нужно проявить все свои способности и влиться в работу.

— Когда изо всех сил стремишься к своей мечте, перестаёшь видеть реальность. Нет, даже специально закрываешь глаза…

От одних только раздумий и так уставшее тело деревенело, а от плохих мыслей ноги и вовсе пытались врасти в землю.

Выслушав Нанами, Сората стал понимать, что она пыталась сказать.

— Чтобы напоминать о реальности, ученикам установили лимит в два года?

— Угу. Просят притормозить ненадолго и поразмыслить, что они будут делать дальше. Если не сумеют обозначить, то, когда подкрадётся назначенное время, не смогут привести чувства в порядок.

— Жестоко.

— Но именно потому-то смысл и есть. Люди вольны идти в другую спецшколу и стремиться к мечте там. Например, в театре… Разумеется, есть и те, кто сдаётся. Таких большинство.

— Вон как.

— Когда у них не получается, лучше сказать им всё как есть.

— Ну, когда у человека нет надежды, если безосновательно его подбадривать, лучше ему не сделаешь.

Строгость иногда работает лучше доброты. Хотя слушать о том, что ты неудачник, довольно болезненно…

— Слушай.

— М?

— Почему ты решила стать сэйю?

— Разве я не говорила?

— Не слышал.

— Не смейся только.

— Настолько забавная причина?

— Твоё ехидство меня бесит, — запротестовала Нанами, надув щёки. Редко она показывала такую недовольную реакцию, и выглядело это умилительно.

— Я не буду смеяться, пожалуйста, расскажи.

Отчего-то изумившись, Нанами разок вздохнула.

Разговор ушёл в какую-то другую степь, потому Сората больше не стал ничего говорить.

— Тебя в младшей школе учителя на уроках японского не заставляли читать учебник вслух?

— Было дело. Выходило у меня отвратно.

Плохо получалось следить глазами за предложением и одновременно его зачитывать. Несколько раз он не мог связать и двух слов, отчего стал завидовать одноклассникам, которые умели читать без запинки.

— Мне нравилось.

Пусть Сората этого не видел, но в голове сразу промелькнул образ маленькой Нанами, которая, выпрямив спину, борется с учебником.

— Кажется, в четвертом классе. Учителя хвалили меня за чтение. Говорили: «Аояма-сан, такой прекрасный голос». За что-то другое меня никогда не хвалили, потому я радовалась… То, что у меня уникальный голос, придавало уверенности.

— А вот меня вообще ни за что не хвалили…

Нанами неуверенно засмеялась.

— Думаю, с тех самых пор я заинтересовалась озвучкой. Аниме, дублирование фильмов, начитка, диктор на радио, реклама… Когда я узнала, что много каких профессий существует, это постепенно стало моей мечтой. Часто воображала, как что-то озвучиваю. Тогда и узнала о школе для сэйю, подумала попытать там удачу.

Скрывая смущение, Нанами в конце добавила: «Просто, правда?» — и немного посмеялась.

— Но, выходит, отец был против?

— Угу. Ещё он был против, чтобы я уезжала из дома. Против, чтобы ходила в спецшколу. Я с духом собралась, всё ему рассказала, а он всё отверг.

— И улетела из дома?

— Ушла после того, как моё решение не приняли.

— А?

— Если бы он просто дал согласие, меня, может, тут и не было бы. После того как отец заявил: «Точно нет», — я подумала: «Точно сделаю это», «Точно уйду из дома». Вроде и взялась за дело, но ведь нужно по-настоящему набраться храбрости.

— Понятно, это да.

Мятежный дух превратился в мощную движущую силу. Как придёт что-нибудь в голову, уже не остановишься. Тело двигается само, опережая разум.

— Может, твой отец это предвидел, потому и был против.

— Точно нет, — отрезала Нанами, прежде говоря спокойно, и даже немного надулась. Похоже, она до сих пор не простила отца.

На этом разговор застопорился.

— …

— …

Они какое-то время шли молча.

Обычно такого не бывало, но тема для разговора никак не появлялась.

Они прошли под мигающим уличным фонарём.

Глядя на профиль Нанами, смотревшей вперёд, Сората подумал, что у неё вертятся в голове те же мысли, что у него.

— Аояма.

— Что?

Нанами поглядела на Сорату, не поворачивая головы.

— Я про то, что будет после апреля.

— И правда, что.

— Я про то самое.

— Масиро, похоже?

Нанами едва сдержала смешок.

Затем устремила взгляд в ночное небо и призналась:

— Я себя тоже считала частью Сакурасо, до самого выпуска.

Сората об этом задумался.

— Но Акасака-кун правильно сказал.

Пристально смотревшая вдаль Нанами отчего-то повеселела.

— Аояма, ты хочешь съехать?

Она не ответила на вопрос.

— Я изначально не хотела сюда заселяться.

Вместо этого озвучила мысль, которую ранее высказал Рюноске.

— Ну, это да, но… Так Акасака мыслит.

— Акасака-кун тот ещё спорщик. Не переспорить прям… Но он не говорил ничего неправильного, диву даюсь.

Удивительно, что Нанами так отзывалась о другом человеке.

Именно тогда Сората заметил, что сегодня она особенно говорлива. Скорее всего, это было связано с ожиданием результатов прослушивания. С тем, что сегодня завершились уроки в спецшколе, которые длились два года. А может, и с тем, и с другим. От таких знаковых событий любой станет сентиментальным. А ещё Нанами пыталась скрыть то, что сегодня ведёт себя не как обычно, и этим только усиливала ощущение.