Владимир Абрамов - Доппель стори [СИ]

Славу результат не удовлетворил, он решил попробовать снова. На полном ускорении он нанес ещё сотню ударов кулаками по почкам Степана. Это не дало желаемого результата. Всё то же самое силовое поле поглощало все удары, нанесенные в течении одной секунды. Последствиями стало то, что Звягинцев отсушил руки и в помещении стоял жуткий грохот от сотни, слившихся в единый раскат грома, движений рук на скорости выше звуковой. Руки от повреждения спасли Костюмчик, принявший на себя большую часть нагрузки, и чакра, укрепившая тело.

Единственной пользой этой атаки стало то, что Святослав оценил интенсивность восстановления защитного поля, которая превышала все разумные пределы. Банальными физическими атаками даже на сверхскорости защиту не истощить.

— Блин! — громко воскликнула оглушенная Татьяна. — Что это был за грохот?

Слава протянул в сторону Гончаровой правую руку в перчатке Костюмчика со встроенной волшебной палочкой и наложил на девушку несколько целительских заклинаний. Гематома на лице Татьяны моментально рассосалась. Девушка прекратила крутить головой, что делала из-за нарушения вестибулярного аппарата, поскольку всё пришло в норму. Она стала подниматься на ноги, с удивлением крутя правой кистью, которая перестала болеть.

Фиксов оказался в комнате с баром и обернулся к Звягинцеву. Его лицо было перекошено от злобы и пылало яростью.

— Ну что, ты, хрен моржовый… — воскликнул он. — Убедился, что выстрелы мне не страшны?

— Это были не выстрелы, — спокойно ответил Святослав.

— Да ну?! — продемонстрировал скепсис и недоверие Фиксов. — Кому ты рассказываешь сказки?

— Это я тебе пытался поджопник отвесить, — ухмыльнулся Звягинцев, смотря на вытянувшееся лицо Степана.

— Не бывает таких ударов, которые вызывали бы звук, как от выстрела! — воскликнул Степан.

На это Святослав лишь одарил Фиксова снисходительной улыбкой и сказал:

— Родители меня воспитывали в строгости и аскетизме. Или, как они сами называли — в Волгограде. Поэтому мои удары могут быть быстрее пули.

Степан, как ему казалось, встал в пафосную позу: ноги на ширине плеч, левая рука упирается в бок, указательный палец правой руки наставлен в сторону Звягинцева. Фиксов, стараясь скрыть дрожь в голосе, сказал:

— Мне твои удары, что укус комара! Ни то, ни другое я не почувствую.

— Посмотрим, что ты скажешь на это.

Святослав с обеих рук выпустил гудящие, наполненные синевой толстенные молнии. Вокруг Степана образовался прозрачный барьер который поглотил электрические разряды.

Звягинцев оценил нанесенный урон и вновь был опечален. Несмотря на то, что в удар было вложено две тысячи ЕМ, щит просел лишь на пару процентов и быстро восстановился. Даже если совершить более мощную атаку с обеих рук и со всех тентаклей, вложив максимум маны, удастся просадить щит лишь на двадцать процентов, что крайне неудовлетворительный результат.

Единственным успехом стало то, что Степан испугался и отшатнулся назад, упершись задницей в подлокотник дивана. Но когда он понял, что атака не причинила ему никакого вреда, то успокоился и победоносно ухмыльнулся.

— Я же говорил, что это бесполезно! — издевательским голосом сказал он. — Будь ты хоть трижды супер крутым ситхом, мне плевать на все твои потуги!

Звягинцев склонил голову на правую сторону и улыбнулся.

— Ситх, говоришь? — вспомнил он о световом мече. — А что ты скажешь на это?

В тот же миг в руке Святослава появилась рукоять светового меча, из которой с трансформаторным гудением вырвался синий клинок. Он тут же слился в причудливый узор из синих полос — это Звягинцев на огромной скорости наносил один за другим удары по противнику.

Степан испуганно отшатнулся от клинка и побежал к барной стойке, но синие полосы будто прилепили к нему. Сантехник следовал за Фиксовым по пятам и наносил по сотне ударов в секунду.

Из кабинета в зал вышла Татьяна. Она застала окончание этого действия. Степан с испуганным видом жался спиной к бару с бутылками, стоя за барной стойкой. Святослав вновь стоял с пустыми руками.

Звягинцев осознал, что и эта атака бесполезна. Световой меч неплохо просаживал щит, особенно если быстро бить в одно и то же место или давить на него, но максимум удалось добиться просадки на двадцать семь процентов.

Святослав прикинул, что если объединить атаку световым клинком и молниями со всех тентаклей, то сумеет просадить щит примерно на сорок пять процентов, при этом защита будет практически мгновенно восстанавливаться и наверняка сейчас работает не на полную мощность. Значит, нужно что-то более серьезное. По идее взрыв антиматерии уничтожит и Фиксова, и его артефакт, но не устраивать же подобное светопреставление в Лондоне, да ещё рядом с собой. Это как минимум уничтожит всю Великобританию, а в целом приведет к подобию ядерной зимы и ледниковому периоду. Это если упустить тот факт, что сам Слава подобного взрыва не переживет.

— Ничего себе! — чуть ли не присвистнула Татьяна. — Босс, а ты действительно крут! И молниями, как ситх кидаешься, и световой меч, как у джедая. Вот только… — она кинула озлобленный взгляд на Фиксова. — Стёпа, вот и раскрылась очередная твоя ложь. Ты не говорил мне, что обладаешь такими сверхъестественными способностями.

— А твой любовник, значит, говорил? — огрызнулся Фиксов.

— Он не мой любовник, — произнесла Татьяна. — И да, босс от меня не скрывал, что крут и способен на многое. И, в отличие от тебя, он настоящий мужчина и девушек не обижает, кроме случаев самозащиты.

БАХ! — прозвучал пистолетный выстрел.

Святослав слишком глубоко ушел в размышления над тем, как ему победить в этом противостоянии, оттого он не сразу обратил внимание, что у Степана в правой руке оказался вороненый ствол пистолета, видимо, до этого спрятанный под барной стойкой. Будь атака направлена на Звягинцева, Костюмчик защитил бы носителя. Хотя этого и не потребовалось бы, поскольку тело Святослава стало настолько могучим, что ему не страшны даже пули крупнокалиберного пулемета.

Проследив за безумным взглядом Степана, Святослав обернулся и обнаружил Таню лежащей на диване. В голове прямо во лбу у неё было красное пулевое отверстие, оттуда на кожаную обивку натекло немного крови. Она лежала в неестественной позе с остекленевшими глазами.

— Что ты натворил, гад? — со злостью спросил Звягинцев, направив убийственный взгляд на Степана.

Если бы Степан понимал, что этим действием подписал себе смертный приговор, он не был бы столь счастлив. В этот момент сантехник окончательно для себя решил, что любыми способами уничтожит Фиксова, даже если на придумывание способа преодоления защиты уйдут годы.