Айзек Азимов - Книга 1. Галактическая история часть 1 – «Рассказы о роботах» и другие рассказы [компиляция]

— Хорошо. Он подходит?

— Да.

— Тогда я позову его, и мы выясним, насколько, с его точки зрения, возможно вторжение роботов в США.

— Не совсем так, — мягко возразил Брекенридж. — Вы никак не поймете истинное положение вещей. Выясните его точку зрения на то, что роботы уже вторглись в США.

Ласло был внуком венгра, который когда-то прорвался через так называемый железный занавес, и по этой причине на него не распространялись никакие подозрения. Это был худой, начинающий лысеть человек с курносым носом и постоянно задиристым выражением лица, что противоречило его мягкой манере говорить и чистейшему гарвардскому произношению.

Для Линна, который сознавал, что после стольких лет административной работы он уже не может точно оценить, на какой стадии развития находится роботехника, Ласло был удобным хранителем полного знания. Линн почувствовал себя лучше просто от присутствия этого человека.

— Что вы об этом думаете? — спросил Линн.

Мрачная гримаса исказила лицо Ласло.

— Просто невероятно, что Они настолько опередили Нас. Не может быть, чтобы Они создали гуманоидов, практически неотличимых от людей. Это было бы важнейшим достижением в робоменталистике.

— Вы вносите в этот вопрос слишком личное отношение, — холодно произнес Брекенридж. — Отбросьте профессиональное самолюбие и скажите, почему вы считаете, что Они не могли опередить Нас?

Ласло пожал плечами:

— Уверяю вас, я достаточно хорошо знаком с Их литературой по роботехнике. Я примерно знаю, на каком уровне Они находятся.

— Вы знаете лишь то, что Они хотят, чтобы вы знали об их уровне, — вот реальный смысл ваших слов, — поправил Брекенридж. — Вы когда-нибудь посещали те страны?

— Нет, — ответил Ласло коротко.

— А вы, доктор Линн?

— Я тоже нет.

Брекенридж спросил:

— Кто-нибудь из роботехников бывал там за последние двадцать пять лет?

Судя по тону, которым Брекенридж задал вопрос, ответ был ему известен.

В течение нескольких секунд в комнате царило тяжелое молчание.

Лицо Ласло выразило обеспокоенность.

— В сущности, Они давно уже не проводили никаких конференций по роботехнике.

— Двадцать пять лет, — сказал Брекенридж. — Разве это не показательно?

— Может быть, — неохотно согласился Ласло. — Однако меня беспокоит кое-что еще. От Них никто не приезжал на наши конференции по роботехнике — по крайней мере, насколько я помню.

— Их приглашали? — спросил Брекенридж.

Линн, напряженный и обеспокоенный, немедленно откликнулся:

— Конечно.

Брекенридж поинтересовался:

— А Они отказывались присутствовать на каких-нибудь других конференциях, которые Мы проводили?

— Не знаю, — сказал Ласло. Теперь он мерил шагами кабинет. — Я о таких случаях никогда не слышал. А вы, шеф?

— Никогда, — ответил Линн.

Брекенридж спросил:

— Не кажется ли вам, что Они не хотели попадать в ситуацию, когда были бы вынуждены послать ответное приглашение? Или Они боялись, что кто-то из Их людей скажет лишнее?

Похоже, именно так и обстояло дело, и Линна охватила горькая уверенность в правоте службы безопасности.

По какой другой причине могли отсутствовать всякие контакты между сторонами в области роботехники? Перекрестно опыляющие друг друга потоки исследователей двигались в обоих направлениях по строгой квоте — один к одному, соблюдавшейся со времен Эйзенхауэра и Хрущева. Существовало великое множество побудительных причин для такого обмена: честное признание наднационального характера науки, импульсы дружелюбия, которые трудно полностью уничтожить в каждой отдельно взятой личности, желание узнать свежую и интересную точку зрения и увидеть, как твою слегка заплесневевшую мысль приветствуют как свежую и оригинальную.

Сами правительства заботились о том, чтобы обмен продолжался. Всегда присутствовало очевидное соображение, что, узнавая как можно больше и рассказывая как можно меньше, ваша собственная сторона выигрывает от такого обмена.

Но не в случае с роботехникой. Для полного осознания ситуации не хватало сущего пустяка, к тому же пустяка, давно им известного. В голову Линну пришла мрачная мысль: «Мы проиграли из-за собственного благодушия».

Из-за того, что другая сторона как будто ничего в роботехнике не предпринимала, возник соблазн самодовольно расслабиться в приятном сознании собственного превосходства. Почему не возникла мысль о возможности, даже вероятности того, что Они просто прячут до поры до времени выигрышные карты, козырную масть?

Ласло произнес потрясенно:

— Что же нам делать? — Очевидно, его мысль шла тем же путем и привела его к такому же печальному выводу.

— Делать? — передразнил его Линн. Думать сейчас о чем-либо, кроме того ужаса, который пришел вместе с осознанием ситуации, было невозможно. В Соединенных Штатах находились десять человекоподобных роботов, каждый из которых был носителем бомбы ТП.

ТП! Этим закончилась кошмарная гонка в создании абсолютного оружия. ТП! Тотальное превращение! Энергия Солнца больше не могла служить единицей измерения. По сравнению с ТП Солнце показалось бы грошовой свечой.

Десять гуманоидных роботов, абсолютно безвредных по отдельности, могли, просто собравшись вместе, создать массу, превосходящую критическую, и тогда…

Линн тяжело поднялся. Темные мешки под глазами, придававшие его лицу выражение безутешного пессимизма, были заметнее, чем обычно.

— Нам предстоит выработать пути и средства отличить гуманоидных роботов от людей, а потом разыскать их.

— Как быстро? — пробормотал Ласло.

— Не меньше чем за пять минут до того, как они объединятся, — огрызнулся Линн, — а когда это будет, я не знаю.

Брекенридж кивнул.

— Я рад, что вы с нами, сэр. Видите ли, я должен доставить вас в Вашингтон на совещание.

Линн поднял брови.

— Хорошо.

Он подумал, что, если бы ему понадобилось больше времени на осознание ситуации, его вполне бы могли сместить с поста и на совещании в Вашингтоне присутствовал бы уже другой глава Бюро по роботехнике. И тут он от всей души пожелал, чтобы именно так и случилось.

На совещании присутствовали первый помощник президента, секретарь по науке, секретарь по безопасности, Линн и Брекенридж. Впятером они сидели за столом в бункере подземной крепости недалеко от Вашингтона.

Помощник президента Джефрис был импозантен, сед, решителен, вдумчив и политически ненавязчив, каким именно должен быть помощник президента.

Он произнес решительно:

— Перед нами три вопроса, насколько я понимаю. Во-первых, когда соберутся гуманоидные роботы; во-вторых, где они соберутся; и в-третьих, как мы можем остановить их прежде, чем они соберутся?