Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней [litres]

Они используют давление света, значит… Блейн запросил данные о торможении корабля пришельцев, посчитал его соотношение с общим отраженным светом и улыбнулся.

Вес паруса вместе с полезным грузом составлял около четырехсот пятидесяти тонн.

Данный факт не внушал никаких опасений.

В принципе подобные параметры не тянули на настоящий космический корабль, по крайней мере, на такой, который мог бы преодолеть тридцать пять световых лет в обычном пространстве. Пилоты чужаков наверняка уже свихнулись от тесноты – конечно, если они не маломерки, которые обожают ютиться в замкнутом пространстве или не провели пару сотен лет в надувных баллонах с матовыми непроницаемыми стенками… Впрочем, пока о чужаках ничего не известно, и оставалось лишь гадать, с кем и чем столкнется экипаж «Макартура» и его капитан.

Но сейчас Блейн ничего не мог поделать.

Он погладил горбинку на носу, хотел было выключить экран, передумал и добавил увеличение. Довольно долго глазел на изображение, а затем вполголоса выругался.

Пришельцы направлялись именно к солнцу.

Тормозя на трех g , «Макартур» вышел на орбиту Бригид и спустился прямо в защитное поле Лэнгстона. Залитая светом равнина являлась прекрасной посадочной площадкой.

Со стороны все выглядело так, словно угольно-черная стрела спикировала на громадную черную подушку. Защитное поле поглотило энергию удара, и ландшафт Бригид остался неповрежденным – иначе бы не обошлось без огромных выбоин кратеров.

Персонал заправочной станции незамедлительно занялся делом. Жидкий водород, получаемый электролизом из пористого льда Бригид и очищаемый после сжижения, полился в емкости «Макартура». Тем временем Синклер вывел своих людей наружу. Они сновали вокруг корабля, пользуясь преимуществами низкой силы тяжести и теневой стороны. Боцманы орали на снабженцев, те тоже не давали себя в обиду: в общем, все шло как по маслу.

– Командор Френзи просит разрешения подняться на борт, сэр, – доложил вахтенный офицер.

Род скорчил гримасу.

– Пусть поднимается, – сказал он и повернулся к Салли Фаулер, скромно сидевшей на месте вахтенного гардемарина. – Поймите, мы проделаем весь путь с максимальным ускорением, а вы в курсе того, как перегрузки действуют на организм. Кроме того, наш перелет сам по себе – нешуточное испытание!

– Фу! Но вам же приказано доставить меня на Новую Шотландию, – обиженно напомнила она, – а о высадке на Бригид ничего не говорилось.

– Приказ был слишком расплывчатый. Знай Кзиллер, что нам, возможно, предстоит очередная бойня, он ни за что не позволил бы вам находиться на борту корабля. Теперь ответственность за вашу жизнь лежит на мне, и поскольку я капитан «Макартура», я, конечно же, не позволю, чтобы племянница сенатора Фаулера хоть как-то пострадала из-за военного конфликта.

– Ох! – Она на мгновение задумалась, подыскивая другой подход. – Род, выслушайте меня! Для вас началось новое увлекательное приключение, верно? А что, по-вашему, чувствую я? Нам неизвестно, чужаки это или просто заблудившиеся колонисты, которые пытаются вернуться в Империю… Зато я понимаю, что теперь я не могу упустить свой шанс! Изучение чужих культур – вот моя профессиональная сфера. Это то, для чего я училась. Я – единственный антрополог на борту. Я вам просто необходима .

– Мы можем обойтись без вас. Вы сильно рискуете.

– Но вы позволили мистеру Бери остаться на борту.

– Не по своей воле. Адмиралтейство приказало не выпускать Бери с корабля. Меня не волнует его судьба, но небезразлична безопасность – не только ваша, но и ваших слуг…

– Я не собираюсь спорить с вами по поводу Адама и Энни. Вдобавок они плохо переносят ускорение. Но меня вы не сможете переубедить. И я тоже кое-что умею, капитан лорд Родерик Блейн. После гиперпространственного прыжка вы ошеломленно таращились по сторонам и не знали, что предпринять, зато я сумела выйти из каюты и приковылять к вашему капитанскому мостику! Поэтому вам не стоит обвинять меня в беспомощности! В общем, или вы позволите мне остаться, или…

– Или – что?

– Ничего, конечно. У меня нет козырей в рукаве, капитан. Пожалуйста, Род! – взмолилась Салли и надула губы, после чего устремила на Блейна чарующий взгляд.

Род даже рассмеялся.

– Командор Френзи, сэр, – доложил часовой, охраняющий трап на мостик.

– Входите, Ромео, входите, – произнес Род с наигранной сердечностью.

Френзи уже было тридцать пять, на добрый десяток лет больше, чем Блейну, и Род однажды целых три месяца служил под его руководством, выполняя самые жалкие поручения старшего по званию. Надо отдать Френзи должное: он оказался превосходным администратором, хотя и являлся отвратительным служакой.

Френзи осмотрел мостик и выпятил челюсть.

– А-а, Блейн… Где капитан Кзиллер?

– На Нью-Чикаго, – вежливо ответил Род. – Теперь я командир «Макартура». – Он повернулся так, чтобы Френзи мог видеть кольца на его рукавах, по четыре на каждом.

Френзи прищурил глаза и скептически поджал губы.

– Поздравляю… сэр, – проговорил он.

– Спасибо, Ромео.

– В таком случае я ухожу и скажу своим людям, чтобы они не торопились с заправкой, – заявил Френзи холодным тоном.

– Черт возьми, что значит «чтобы не торопились»? У меня очередность – «двойное А». Хотите взглянуть на сообщение?

– Я уже с ним ознакомился. Копию передали на мою станцию, Блейн… то есть капитан. Но из сообщения совершенно ясно следует, что командиром «Макартура» адмирал Кранстон считает Кзиллера. Я полагаю, сэр, он не послал бы корабль на перехват чужаков, если бы знал, что его капитан… молодой офицер, впервые принявший командование… сэр.

Прежде чем Блейн успел ответить, Салли произнесла:

– Я тоже видела сообщение, командор, и оно адресовано на «Макартур», а не Кзиллеру. И дает кораблю право на первоочередную заправку.

Френзи неодобрительно покосился на Салли.

– Что ж, для перехвата вполне достаточно «Лермонтова». А теперь, если позволите, капитан, я должен вернуться на станцию. – Он опять взглянул на Салли. – Странно, что женщин стали принимать в гардемарины.

– Я имею честь быть племянницей сенатора Фаулера и нахожусь на корабле по приказу Адмиралтейства, командор, – сурово отчеканила девушка. – Меня удивляет ваша невоспитанность. В моей семье не привыкли к подобному обращению, и мои друзья при дворе будут шокированы, узнав, что имперские офицеры могут быть настолько грубы.

Френзи покраснел и запыхтел от сдерживаемой ярости.

– Прошу прощения, леди. Поверьте, я и не думал вас оскорбить… однако меня поразило ваше присутствие на «Макартуре». Мы редко встречаем на борту военного корабля девушек… и, разумеется, если видим, то они не столь привлекательны, как вы, юная леди… Еще раз простите… – единым духом выпалив это, Френзи стремительно покинул мостик.