Фредерик Пол - Походка пьяницы. Чума питонов

Потом она тряхнула головой.

— Ничего, — пробормотала она, очевидно себе самой. — Забудь про это, любовь моя. Будь ангелом, сходи принеси нам обоим кофе.

"Нет, — с горечью подумал Чандлер, — я не буду ангелом. Я человек".

Она что-то скрывала от него, и он был слишком упрям, чтобы позволить ей дразнить себя.

— Все секреты, — недовольно проворчал он, и она потрепала его по щеке.

— Так надо, — она говорила очень серьезно. — Это самое важное, что есть на свете. Ты мне нравишься, любовь моя. Но я не могу позволить, чтобы это мешало исполнению моего долга.

— Shto, Рози? — невнятно произнес голос Чандлера.

— А, это ты, Андрей. — И она быстро заговорила по-русски.

Чандлер нахмурил брови и пролаял:

— Nye mozhet bit!

— Андрей… — мягко сказала она. — Yf vas sprashiva-you…

— Nyet!

— No, Andrei…

Тело Чандлера в этом горячем споре нервно подергивалось. Он несколько раз слышал свое имя, но не мог понять, о чем шла речь. Розали упрашивала, Коицка отказывался удовлетворить ее просьбу. Но постепенно он смягчался. Через несколько минут Чандлер пожал плечами, потом кивнул — и почувствовал себя свободным.

— Выпей еще кофе, — предложила Розали с торжествующим видом.

Чандлер ждал. Он не понимал, что происходит. Ей следовало просветить его, и, наконец, она, улыбнувшись, сказала:

— Кажется, у тебя появилась возможность присоединиться к нам. Не говори ни "да", ни "нет", любовь моя. Это не тебе решать… и к тому же ты не можешь знать, хочешь или нет, пока не попробуешь. Так что потерпи немного… Чандлер нахмурился и почувствовал себя опять захваченным.

— Khorasho! — пролаяли его губы.

Его тело встало и подошло к стене, висевшая на ней картина отодвинулась, за картиной находился сейф. Чик, чик — пальцы Чандлера так быстро набрали комбинацию, что он не успел заметить ни одной цифры. Дверца сейфа раскрылась.

Чандлер получил свободу, и Розали в возбуждении соскочила с постели. Не смущаясь тем, что ее одежда состояла лишь из легкой нейлоновой дымки, она пробежала мимо Чандлера к сейфу и достала из него венец, очень похожий на ее собственный. Потом она посмотрела на Чандлера.

— Ты не можешь причинить нам зло с помощью этой штуки, любовь моя, — предупредила она. — Надеюсь, ты понимаешь? Я хочу сказать, не воображай, будто можешь кому-то что-нибудь рассказать. Или совершить над кем-то из нас насилие. Оставь такие мысли. Я буду рядом с тобой, а Коицка будет следить за передатчиком. — Она протянула ему венец. — Когда увидишь что-нибудь интересное — входи. Ты поймешь как. Нет ничего проще и… Да что тут говорить. Надевай.

У Чандлера пересохло во рту.

Она предлагала ему инструмент, с помощью которого исполники захватили весь мир. Несомненно, более простой и более слабый, чем ее собственный. И все же он обладал невообразимой силой. Чандлер стоял в оцепенении, пока она надевала ему на голову венец. Упругие электроды мягко прижались к голове на висках и за ушами. Она что-то сделала…

Секунду Чандлер стоял неподвижно, а потом без всякого усилия выплыл из своего тела.

Он плыл и плыл, словно медуза. С колыхавшимися и свисавшими вниз щупальцами, он плыл над покосившимися под ним смертными существами, плыл над миром людей, и они даже не знали, не видели… Чандлер плыл.

Он был над всем и выше всего. Он парил в немом мире, где нет цвета, нет формы, нет пространства. Он видел или не видел, но ощущал каким-то особым чувством только людей. Они были смертными существами, которые ползали внизу и боролись за существование, и он касался их своими щупальцами.

Рядом с ним плыло что-то еще. Женщина? Оно имело форму, но не человеческую, скорее, оно напоминало продолговатое облако, сужавшееся в средней части. И все же это несомненно была женщина. Она махнула ему каким-то выростом, и он понял, что его подзывают, и приблизился к ней.

Впереди показались двое смертных.

Женщина вошла в одного из них, он — в другого. Проникнуть в чужое тело оказалось столь же легко, как пошевелить собственной рукой. Они посмотрели друг на друга глазами смертных.

— Ты — мальчик! — засмеялся Чандлер.

— А ты старая прачка! — засмеялась женщина. Они находились на кухне, где на электрической плите варилась рыба. Мальчик-Рози наморщил нос, зажмурился и снова стал лишь маленьким мальчиком с миндалевидными глазами, который тут же заплакал. Чандлер понял и устремился за ней.

Сюда, сюда, — показывала она жестом. Толпа бренных тел. Она вошла в одно из них, он — в другое. Теперь они находились в автобусе, который ехал но удаленной от моря дороге и вез людей в грубых спецовках. Чандлер решил, что это рабочие едут расчищать от развалин новый район Оаху, и стал искать Рози. Но не смог ее найти и после некоторых колебаний покинул тело. Она нетерпеливо поджидала его. Сюда!

И он вновь и вновь следовал за ней.

Они побывали в сотне тел и занимались самыми разнообразными делами. Некоторое время пробыли парой подростков, которые стояли на пляже, держась за руки. Быстро покинули комнату, где Чандлер стал умиравшей старухой, а Розали — флегматичной беззаботной сиделкой возле ее постели. Поиграли в "делай как я" в зрительном зале кинотеатра Гонолулу и смеясь, искали друг друга среди рыбных лотков на Кинг-стрит. Потом Чандлер повернулся к Розали, чтобы поговорить с ней и… все исчезло… Он открыл глаза и ощутил себя снова в своем теле.

Он лежал на пушистом ковре в спальне Розали.

Чандлер встал, потирая щеку. Похоже, он упал. Розали лежала в своей постели. Она тут же открыла глаза.

— Ну как, любовь моя?

— Почему так внезапно все кончилось? — спросил он хрипловатым голосом.

Она пожала плечами:

— Коицка отключил тебя. Наверное, устал за нами следить — прошел целый час. Удивительно, что у него хватило терпения на это.

Она грациозно потянулась, но Чандлер был слишком переполнен впечатлениями, чтобы смотреть даже на столь роскошное тело.

— Тебе понравилось, любовь моя? — спросила она. — Ты бы хотел получить это навсегда?

В течение девяти дней положение Чандлера оставалось неопределенным. Эти дни он провел в немой отрешенности, вспоминая мужчин и женщин, тела которых носил, словно одежду, потрясенный и опьяненный.

В тот день он больше не видел Розали. Она оставалась в своей комнате за закрытой дверью.

Он еще был комнатной собачкой.

Но он был комнатной собачкой, имевшей сказочную мечту. В ту ночь, ложась спать, Чандлер подумал, что он собака, которая всего через восемь дней может стать богом.

На следующий день Розали выпросила у Коицки еще час. Она и Чандлер обследовали пещеры горы Рэйньер, проникнув в тела двух больных умиравших отшельников, которые обитали в полуразрушенной гостинице на склоне. Окутанная облаками ледяная вершина высилась в холодном бледном небе. Воздух был разреженный и обжигающий, тела отшельников пронизывала мучительная боль. Чандлер и Розали оставили их и нашли другие в двух с половиной тысячах миль к востоку. Взявшись за руки, они гуляли под звездным небом, подошли к разрушенному Международному Мосту у Ниагара-Флос, вдыхая пыль нисколько не изменившегося водопада. Они вернулись в свои тела, когда у Коицки опять кончилось терпение, и лежали на сухой и теплой лужайке перед ее домом. Оставалось семь дней.