Фредерик Пол - Походка пьяницы. Чума питонов

К тому времени, когда Розали с удовлетворенным видом, позевывая, спустилась в гостиную, он был уже достаточно пьян, чтобы предложить ей "Кровавую Мэри".

Когда она закончила завтрак и уже забыла о том, что так давно не ела, Чандлер едва стоял на ногах и говорил заплетающимся языком. Розали не обижалась. Вероятно, она понимала его состояние, или, по крайней мере, сознавала, что показала ему нечто такое, к чему надо привыкнуть. Даже когда ее стали навещать другие исполники, чаще всего используя тело мальчика-гавайца, выполнявшего в доме самые разнообразные функции, она смеялась и извинялась за Чандлера. Но после того, как все ушли, когда в комнате с ними остался только усталый испуганный канак, который собирался уходить, Рози сказала с мягким упреком:

— Зачем же лезть на рожон, любовь моя. Ты что, не понимаешь? Всему свое время.

— Вчера ты не возражала, — угрюмо произнес Чандлер.

— О, конечно! Ты же знаешь, я не пытаюсь тебя переделать. Но ведь это члены Исполнительного Комитета, и тебе нужны их голоса.

— Разумеется, я не хочу вести себя плохо в присутствии члена Исполнительного Комитета, — заявил Чандлер и потащился на кухню за новой бутылкой. Он достиг той стадии опьянения, когда кажется, что спиртное уже не пьянит. Руки, ноги и язык обнаруживали все характерные симптомы, но Чандлер проклинал ясность своего мозга: боль нисколько не унялась. На кухне он, покачиваясь, остановился возле раковины и под влиянием внезапного импульса подставил голову под струю холодной воды. Когда Розали через несколько минут зашла посмотреть на него, она обнаружила, что он варит кофе.

— Вот так-то лучше, любовь моя, — похвалила она. — А то я уж думала, ты осушишь весь остров!

Он налил в чашку горячий черный напиток и стал пить мелкими мучительными глотками. Розали тоже принесла себе чашку, добавила сливок и сахару и села за стол.

— Время уходит, — напомнила она деловым тоном, — а У тебя еще мало голосов, любовь моя. Я хочу, чтобы ты сегодня занялся Коицкой. Он может обеспечить тебе полсотни голосов, если захочет.

Чандлер допил кофе и налил еще одну чашку, на этот раз добавив в нее изрядное количество виски. Розали поджала губы, но тут же сказала спокойным тоном:

— Есть еще группа с Восточного Берега, девушки из посольства и Брэд с Тони. Они уже проголосовали, но могут привлечь на твою сторону еще кое-кого, если ты их заинтересуешь. Брэд был просто "куклой", но у девушек есть много друзей, и ты можешь получить много голосов. Чандлер закурил и слушал, не перебивая. Он знал, что это важно. Он знал, что она пытается ему помочь, и без ее помощи он, конечно, пропадет. И все же не мог заставит себя настроиться на ее тон. Он встал и сказал:

— Пойду приму ванну. — И оставил ее одну. Через десять минут, еще мокрый после душа, успев надеть лишь шорты цвета хаки, он вбежал к ней в комнату, крича:

— Как?! Как ты сказала? Как зовут твоего приятеля? Розали, сидевшая перед туалетным зеркалом в одном нижнем белье, оставила свою прическу и удивленно посмотрела на него:

— Любовь моя! В чем дело?

— Ответь же, черт возьми! Брэд? Что за Брэд?

Она начала терять терпение.

— Ты имеешь в виду Брэда Фенела? Ты так странно себя ведешь — разве с ним что-нибудь не в порядке? В чем дело?

У Чандлера горели глаза, его затрясло. Он неловко сел на кровать Рози и уставился на нее.

— Ты хочешь сказать, что Брэд Фенел помогает мне? И если меня примут в Исполнительный Комитет, это произойдет благодаря Брэду Фенелу?

— Ну, любовь моя, я тоже имею к этому кое-какое; отношение. Но Брэд действительно был так мил…

Чандлер кивнул.

— Очень мил, — тихо проговорил он. — Прямо как кукла.

— Ты помнишь его? Позавчера на вечеринке? Такой маленький, смуглый.

— Помню, — пробормотал Чандлер, и он действительно вспомнил, хотя на какое-то время уже успел совершенно забыть то, что рассказала ему Элен Брэйстед. Тот самый Брэд Фенел, который издевался над ней, а потом убил ее, стал теперь влиятельным другом Чандлера. "Это даже забавно, — подумал Чандлер. — С таким другом и врагов не надо".

Но можно ли найти иного друга в Исполнительном Комитете?

Раздражение Розали перешло в тревогу. С Чандлером явно что-то творилось. Она догадывалась, в чем тут дело; Розали ничего не знала про Элен Брэйстед, но знала достаточно об исполниках, чтобы сообразить, какого рода личные чувства тут затронуты. Она подошла и села рядом с ним.

— Любовь моя, — мягко сказала она. — Все не так плохо, как тебе кажется. Есть и хорошие вещи.

— Назови хотя бы одну.

— Ну, любовь моя! Не будь таким букой. — Она обняла его одной рукой. — Еще несколько дней, и ты сможешь делать все, что захочешь. Разве не стоит ради этого постараться? Ведь ты действительно— будешь делать все, что захочешь. Весь мир в твоих руках…

"И даже смогу послать тебя к черту", — подумал Чандлер. Но она была права. Это все ужасно, но факты есть факты, благоразумно рассудил он. Прощай Элен. Прощай Марго. Он повернулся— к сидевшей рядом с ним Розали…

И застыл, ощутив себя захваченным.

— Vi myenya zvali? — насмешливо спросил его голос.

Рози попыталась оттолкнуть его. Она уставилась на него большими блестящими глазами.

— Андрей?

— Da, Андрей! Kak eto dosadno!

— Андрей, пожалуйста. Я знаю, ты…

— Дрянь, — завопил голос Чандлера. — Как ты могла? Я не разрешаю этой падали прикасаться к тебе — вообще ни к чему моему — я не разрешаю ему жить! — Чандлер отпустил ее и встал.

Он боролся. Он сопротивлялся; но лишь мысленно и совершенно безнадежно; тело Чандлера вынесло его из комнаты, спотыкаясь, выбежало на дорогу, село в машину Рози и уехало.

Он мчался, как сумасшедший, по каким-то совершенно незнакомым дорогам. Мотор захлебывался, визжали покрышки.

Чандлер, плененный в собственном теле, конечно, узнал захватчика. Коицка! Чандлер знал, кто был другом и любовником Розали Пэн. Если бы у него оставались какие-то сомнения, звуки его собственного голоса, хриплые и истеричные, не дали бы ему ошибиться. Всю дорогу он выкрикивал угрозы и грязные ругательства то по-русски, то на ломаном английском.

Машина остановилась возле Центра ТУЭ, и тело Чанд-лера устремилось в здание, нарочно ударяясь о каждый дверной косяк и каждый предмет обстановки.

— Я мог уничтожить тебя в машине, — прохрипел его голос. — Но это слишком мягкая кара. Я мог бросить тебя в море! Это недостаточно мучительно.

В гараже тело остановилось, бешено озираясь по сторонам.

— Ножи, газовые горелки, — бормотали его губы. — Может выколоть тебе глаза? Или перерезать глотку?

На полке стояла бутыль с кислотой.

— Да, да! — закричал Чандлер, наткнувшись на нее. — Хочешь выпить, а? И я даже оставлю тебя, чтобы не почувствовать боли — она будет есть твои внутренности, долгая, медленная смерть… — Тело Чандлера отвинтило крышку, наклонило бутыль…