Йен Макдональд - Вишну в кошачьем цирке

— Я знаю, что грудь — лучше всего, но, может, тебе стоит подумать о переходе на молочные смеси? — успокаивающе заметила Деви.

Видите, насколько я помню каждое слово? Еще один из двусмысленных даров доктора Рао. Я забываю лишь то, что сам решаю забыть. Я понимал каждое слово — к восемнадцати месяцам мой словарный запас был куда больше, чем у вашего драгоценного Вина, стервозная Деви. Но он был заперт внутри меня. Мой мозг формировал слова, но гортань, язык, губы и легкие не могли выговорить их. Я был узником в детском кресле-качалке, улыбающимся и размахивающим маленькими пухлыми кулачками.

Четверо, всего лишь четверо понимали меня, и они жили в пластиковой бабочке с мягкими обводами, подвешенной над моей колыбелью. Их звали Тикка-Тикка, Бадшанти, Пули и Нин. Это были ИИ, приставленные наблюдать за мной и занимать меня песнями и сказками и бесконечными узорами цветных огоньков, потому что сказки на ночь нянюшки Менакши моя мать полагала чересчур страшными для впечатлительного брахмана. Эти существа были еще глупее родителей, но благодаря их тесным взаимосвязям они не грешили никакими предрассудками за пределами запрограммированного уровня 0,2, так что я мог общаться с ними.

Тикка-Тикка пел песни.

Он пел это каждую ночь. Мне это нравилось, я до сих пор напеваю эту песенку, толкая шестом свою лодку с кошачьим цирком вдоль разоренных берегов Матери Ганга.

Пули изображал животных — скверно. Он был кретином. Его глупость настолько оскорбляла меня, что я оставлял его помалкивать внутри пластиковой бабочки.

Бадшанти, прелестная Бадшанти, она была мастерица рассказывать истории. «Хочешь услышать сказку, Вишну?» — за этими словами следовали чудесные часы. Потому что я не забываю. Я знаю, что она никогда не повторялась, если только я не просил ее об этом. Как я просил? Для этого я должен представить вам последнего из моих четырех ИИ.

Нин общался лишь посредством вспышек света и цвета, игравших на моем лице, — вечный калейдоскоп, как предполагалось, стимулирующий мое визуальное развитие. Нин-бессловесный отличался сообразительностью; поскольку он мог интерпретировать выражение лица, то стал первым, кого я научил понимать мой язык. Это был очень простой язык моргания. Одно неспешное моргание — да, два — нет. Это было медленно, это было мучительно, но все же так я мог покинуть тюрьму собственного тела. Нину, читающему мои ответы на вопросы Бадшанти, я мог сообщить все что угодно.

В чем проявлялась ненависть моего брата? Позвольте мне перенести вас в тогдашний Кашмир. После трех засух подряд моя мать поклялась никогда больше не проводить лето среди зноя, шума, смога и болезней Дели. Город был похож на собаку, валяющуюся на обочине: тяжело дышащую, дикую, грязную, готовую по любому поводу вонзить в тебя свои зубы, дожидающуюся сезона дождей. Мать последовала примеру британцев столетней давности и увезла нас в прохладу высокогорья. Кашмир! Зеленый Кашмир, голубое озеро, яркие лодки-дома и высоко над всем этим — крепостные валы гор. На них все еще лежал снег. Я помню, как изумленно хлопал глазами при виде озера Дал, пока шикара [14] Шикара — тип деревянной лодки, используемой на озере Дал и других водоемах Индии. мчала нас по тихой воде к отелю, выраставшему из воды, в точности как дворец в одной из сказок Бадшанти. Четверо моих друзей мотались на ветру, пока лодка петляла по озеру, направляясь к причалу, где ожидали носильщики в красных чалмах, чтобы доставить нас в прохладные летние апартаменты. Шив стоял на носу. Он хотел бросить им причальный канат.

Спокойная, ясная, горная прохлада Кашмира после многолюдья и духоты Дели! Я раскачивался, и подпрыгивал, и улыбался в своей кроватке, и радостно размахивал ручонками в сладостном воздухе. Все чувства возбудились, каждый нерв вибрировал. Вечером Тикка-Тикка споет, Бадшанти расскажет сказку, а Нин осыплет звездами мое лицо.

Мы решили отправиться в путешествие по озеру на лодке. И все уже приготовились к отплытию, с едой и напитками. Все произошло в одно мгновение — я по-прежнему вижу это — так незаметно, что выглядело будто несчастный случай. Но это было не так. Все было преднамеренно и тщательно спланировано.

— Где мой мишка Гунди? Я потерял мишку Гунди! — закричал Шив, когда отец уже готов был сесть в лодку. — Мне нужен мишка Гунди. — Он метнулся было по причалу к берегу.

Отец пихнул его обратно.

— Э, нет, ты не пойдешь, в таком случае мы никогда никуда не доберемся. Оставайся здесь, и чтоб ни с места. Так, где ты в последний раз видел его?

Шив с простодушной забывчивостью пожал плечами.

— Послушай, я пойду с тобой, ты никогда ничего не найдешь с твоей манерой ломиться напролом. — Матушка испустила глубокий раздраженный вздох. — Шив, оставайся здесь, ты слышишь? Ничего не трогай. Мы через минуту вернемся.

Я ощутил более глубокую тень в мягкой тени навеса. Передо мной стоял Шив. Даже если бы захотел, я не смог бы забыть выражение его лица. Брат пробежал по сходне, отвязал швартов и дал ему упасть в воду. Он помахал рукой — «пока-пока», — а ветер уперся в изгибы крашеного хлопка и повлек прочь от берега. Хрупкую маленькую шикару вынесло из-под прикрытия Гостиничного острова на поднимавшуюся зыбь. Ветер подхватил ее и развернул. Лодка закружилась. Я заплакал.

Нин увидел, что выражение моего лица изменилось. Тикка-Тикка пробудился внутри маленькой пластиковой бабочки, подвешенной родителями к коньковому брусу из бамбука.

— запел он.

— Привет, Вишну, — сказала Бадшанти. — Хочешь послушать сказку?

Два моргания.

— О, не хочешь сказку? Ладно, тогда спи так. Спокойной ночи, Вишну.

Два моргания.

— Ты не хочешь сказку, но спать тоже не хочешь?

Одно моргание.

— Ладно, тогда давай поиграем.

Два моргания. Бадшанти колебалась так долго, что я уже думал, она зависла. Это был довольно примитивный ИИ.

— Не игра, не сказка, не сон?

Я моргнул. Она не придумала ничего иного, как спросить:

— Хорошо, но чего же ты хочешь?

Теперь Тикка-Тикка запел странную песню, которой я никогда прежде не слышал:

Шикара находилась далеко от берега, боком к ветру, и плясала на волнах. Порыв ветра мог перевернуть ее и отправить меня на дно озера Дал. Может, я и был героем собственного комикса, но доктор Рао не потрудился снабдить меня генами для дыхания под водой.