Алексей Кацай Спейсер - Тарзанариум Архимеда

А Маккольн внезапно наклонился, приближая свои слепые глаза к лицу Арданьяна. И тот с ужасом заметил, что зрачки на них вообще почти исчезли, заросли поблескивающими ртутными бельмами.

— Ты да? — тихо спросил Дэн. — Тоже это ощутил? Прикоснулся тоже? Было это что?

И Виктор как-то сразу понял его.

— Там нет людей, нет островов… Лишь океан без берегов, — так же тихо, словно боясь кого-то спугнуть, прошептал он в ответ.

Ртутноглазое лицо Маккольна приняло задумчивое — очень задумчивое! — выражение.

— Было у меня по-другому. Берега одни. Разбегающиеся вечно стенки пузыря мыльного. В кристаллы потом превращающиеся. Меня на части разрывающие. На молекулы. На атомы. До бесконечности. И я бесконечным был. Больно это. Страшно. Что бесконечно потому. Бесконечно. Времени отсутствие — бесконечность. Отсутствие…

Внезапно Маккольн вздрогнул всем телом. Внезапно всем телом вздрогнул Арданьян.

Они поняли.

Они уставились друг на друга, замерши, и боясь расплескать неосторожным движением… Один — время, другой — пространство.

— Та-а-ак, — через длинную, словно вечность без пространства (или бесконечность без времени), минуту, выдохнул Маккольн. — Вот оно что, брат. Брат, оно что вот. Двое нас. Друг погибнем без друга. Уйдет в себя каждый. Пропадет. Сгинет. Но объединиться если… Если объединиться…

Он обвел взглядом, моментально ставшее тесным, пространство командной рубки с догорающими угольками индикаторов пульта, с втиснутой в него изуродованной фигурой Керчака, с недоуменно застывшим Тресиловым, и снова наклонился к Виктору.

— Здравствуй, брат. Здравствуй, половинка Бога. Ничто теперь нас не остановит. Мир. Наш. Весь. Теперь, брат, здравствуй!..

Арданьян, чуть не выпав из кресла, отпрянул от него. А после короткой паузы вскочил на ноги и моментально был отброшен к стене сокрушительным ударом Керчака. Тот, оказывается, был настороже.

А Маккольн был разъярен.

— Ты! — оскалил он железные зубы в сторону кибернетического урода. — И ты! — поворот головы к Тресилову, который с тупым видом поигрывал стволом плазера. — Никому к Арданьяну не прикасаться! Вы мизинца его не стоите со всей планетой паршивой этой.

Неизвестно, как Тресилов, но Керчак с такой установкой явно согласен не был. Его перекошенное и озлобленное лицо стало еще более перекошенным и озлобленным.

— Парень, между прочим, мой, — заурчал он. — Я много лет его организм приучал вырабатывать селайтовое поле. И теперь я сам буду изучать все побочные эффекты этого. Даже темпоральные. А ты болен. Ты…

Закончить фразу он не успел, потому что Маккольн, не говоря ни слова, начал стремительно разворачивать свой корпус, а потом… А потом исчез из поля зрения Арданьяна и возник уже возле самого Керчака с плазером в руке, непонятно когда и как вырванным из руки Тресилова. Киборг явно не ожидал такой стремительной реакции, потому что в следующее мгновение распластался на полу, как паук, перекинутый на спину, а к его рассеченному уродливым шрамом лбу был приставлен ствол оружия. Виктор понял, что Дэн воспользовался своей способностью играть с пространством. Так же, как и он сам — со временем.

— Приказ раз еще нарушишь, — скрипел железными зубами Маккольн, — разложу атомы на. Без восстановления возможности.

Керчак только поблескивал красными, словно кровью налитыми, глазками и еще больше кривил, и без того до неимоверности искривленную, физиономию. Тресилов же, внезапно оставшийся без оружия и никоим образом не удивившийся этому, тупо почесывал свою перебинтованную голову. Радиодиапазон оставался блокированным и поэтому, едва уловимый намек на какие-то изменения в нем, мгновенно насторожил Арданьяна.

Очевидно, то же самое почувствовал и Маккольн.

Он отпустил Керчака и слегка повернул голову, вглядываясь во что-то, находящееся рядом с Виктором. Тот проследил за его взглядом и вздрогнул: на экранах радаров снова возникла знакомая кольцевая волна, стягивающаяся к точке, в которой находилась «Лунная Республика». Хорты!.. Очередное нападение хортов!.. И в этот раз, кажется, совсем не запланированное Маккольном.

Подтверждением этого стало внезапное ослабление им блокировки электромагнитного поля. И сразу же в мозг Арданьяна плеснулся знакомый, чуть вибрирующий от напряжения, голос.

— …отпустите его, — говорила Руслана. — Повторяю. Маккольн, если вы не хотите, чтобы хорты просто раздавили корабль, оставив вас без возможности возвращения на Землю, отпустите Виктора Арданьяна. Отпустите его.

Сам же виновник этого ультиматума позволил себе немного расслабиться и почувствовал, как три временных потока — его, Калы и Русланы — очень скоро должны слиться вместе. Но, где?

Дэн почувствовал, что точки пересечения координат под названиями «Кала» и «Барбикен» стремительно приближаются, для того, что бы соединиться с точкой «Маккольн». Но, когда?

Впрочем, изображение, возникшее на одном из экранов внешнего обозрения, давало в некоторой степени ответ на эти вопросы.

В черном небе возникло светлое, быстро увеличивающееся, пятнышко. Оно вытягивалось, вытягивалось, принимая очертания летящего робота, на спине которого застыла, окутанная призрачным мерцанием, полуобнаженная девушка с тяжелым архимедовским плазмером в руках. Вот Кала опалила струей тяжелой плазмы мелкозернистый лунный грунт и осторожно, словно боясь провалиться, опустилась на него. Руслана легко спрыгнула с робота. Позади их угрюмо шевелилась нарастающая стена хортов.

— Вы меня слышите, Маккольн? Немедленно выпустите из корабля Арданьяна. И… И Тресилова тоже. Мне, знаете ли, терять нечего.

Она смотрела прямо в объектив внешнего обзора, а Виктору казалось, что она, слегка прищурившись, смотрит прямо на него. И в глазах ее плескалась злость, тревога и еще что-то совсем непонятное Виктору, и чему еще не было названия в этом мертвящем лунном мире. Но что-то очень светлое, очень доброе. И очень-очень огромное. Размером, наверное, не меньше ужасающего океана времени. Однако утонуть в этом океане, в этом «что-то», было совсем не страшно. Скорее, наоборот.

Сбоку, в угловом поле зрения Арданьяна, возникла фигура Маккольна, замершая рядом с ним, и профиль его лица с поджатыми, но презрительно искривленными губами.

— С нами хотите померяться силами вы? — бросил он в пространство. — С нами, могут с галактиками которые играть? Попытайтесь. Сейчас выйдем мы, Барбикен мисс. Керчак, — повернулся Дэн к киборгу, скосившему глаза куда-то в сторону. Словно задумал он что-то. — Керчак, на борту остаешься. Олег, — поворот к оплывшей фигуре Тресилова, — скафандр одень иди. С нами пойдешь. Просит дама. Сейчас маленькую произведем демонстрацию мы. Не правда ли, брат?