Алексей Кацай Спейсер - Тарзанариум Архимеда

— Республика, у нас авария. Взлететь не можем. «Дальтур» — не помощник. Второй хочет связаться с «Роскосмосом», но я пока препятствую этому. Прошу помощи. Прошу помощи.

Через несколько очень длинных минут прозвучало:

— Сколько сможете продержаться?

Олег быстро прикинул.

— Дня три.

Ему показалось, что в голосе его собеседника проскользнула жесткая ирония.

— Консул, еще позавчера Республика была бы вынуждена отказать вам. Но вчера произошло одно событие, кардинально изменившее весь расклад. Встретимся, расскажу. Вам чертовски везет, Консул. Давайте координаты.

Олег быстро продиктовал цифры, испытывая такое облегчение, словно Луна резко изменила свое гравитационное поле. В сторону уменьшения.

Он хотел уже прекращать связь, но Республика спросила:

— Второй на орбите?

— Да.

— Сотрудничество возможно?

Тресилов замялся.

— Вряд ли. Тут и с третьей объясняться придется.

— Плохо. Ладно, решим на месте. Но вы попытайтесь найти с ними контакт. Стартуем завтра. Раньше невозможно чисто технически. Будем восьмого. До встречи. Держитесь.

Свечениям обелисков так и не удалось соединиться вместе, чтобы протянуть свой замедленный луч к кромке кратера. Тресилов устало опустился на лунную поверхность прислушиваясь в тому, как сквозь затихающее шипение радиопомех — словно огромная змея заползала в свою глубокую нору — просачивается голос Русланы.

— …Мандир …мандир… Что…елаешь …крати… Прекрати…. Хватит, говорю! Я сейчас у ума сойду! Отзовись, Олег, отзовись!

Тресилов взглянул на противоположную сторону. Руслана до половины скафандра высунулась из-за гребня и размахивала руками в такт своим встревоженным фразам.

— Отставить! — улыбнулся он краешками губ. — Отставить, Руська! Все нормально. Мы теперь обязательно отсюда выберемся. Слышишь? Обязательно. Как у тебя-то дела? Подари-и-и мне лунный ка-а-амень, — внезапно пропел Олег, вспомнив слова старой песни. Руслана даже захлебнулась в наушниках. — Талисман моей любви-и-и…

— Эт-то что за арии? — послышался в эфире голос Наруддинова. — Вы что, уже модуль подняли?

— Поднимем, Серега, поднимем. Всенепременно поднимем. Только так. Приказ номер один. Всем беречь силы и нервы. Поскольку их расход влияет на расход ресурсов. Торопиться не спеша. Камни таскать не спеша. На орбите болтаться не спеша. В любом случае нам всего лишь три дня продержаться нужно. Потом выберемся. Это я вам, как специалист, говорю.

— Слушай, специалист, у тебя все нормально?

— Сергей Михайлович, — вмешалась Руслана, — у нас тут свечение какое-то на шпилях каких-то непонятных было. Командир с ним экспериментировал. Вам сверху ничего не видно?

Ответить Наруддинов не успел.

— Бортинженер Барбикен, — жестко перебил Руслану Тресилов, — доложите обстановку.

— Но…

— Обстановку, говорю, доложите.

Было слышно, как Руслана тяжело дышит в микрофон.

— С этой стороны булыжники есть, — в конце концов, нехотя отозвалась она. — Мелковаты только. Много таскать придется.

— Вот и начинаем таскать. Работать надо, бортинженер, работать, а не истерики устраивать. Я сейчас к вам подойду. И двигайтесь, двигайтесь экономно. Нечего воздух зря расходовать.

Олег встал, подняв голову к черному небу, по которому медленно катилось желтоватое пятнышко орбитального модуля. Через три дня рядом с ним должно было появиться еще одно. Через три земных дня, растянутых в часть одного лунного на самом дне Моря Ясности.

Море было синим-синим. С чешуйками бликов солнечных лучей, впитывающихся размытым голубым горизонтом. Море было прозрачным и теплым. Сказочным. Даже развалины Солдайи, вросшие в верхушки скал, только подчеркивали пасторальную средневековую сказочность крымского берега и казались противоестественными в этой неуклюжей стране с математическим названием СССР.

По крайней мере все, что до этого видели в ней Ник Хастон и Симон Арданьян никоим образом не соотносилось с пейзажем, открывавшемся перед ними. Он был декорациями из другого мира и из другого времени. По эту же сторону рампы, в этом мире и в этом времени, существовали пожилые чиновники с настороженными взглядами и молодые активисты с глазами, опаленными огнем недавно закончившейся войны. Тут существовали каббалистические аббревиатуры государственных учреждений и по-купечески аляповатая отделка полуподпольных ресторанов. Тут сосуществовали лихие налетчики в ботинках на резиновом ходу и вдохновленные мечтатели в разбитых солдатских сапогах. Тут в деревнях умирали от голода крестьяне и в городах строились грандиозные планы будущего.

«Дай Бог, чтобы их будущее было таким же солнечным», — лениво подумал Симон, наблюдая за тем, как огромный черный Ник Хастон осторожно затягивает в воду повизгивающего Вовку. Мальчонка в своей детской панамке казался игрушечным по сравнению с негром, однако его первый испуг от знакомства с этой образиной уже явно прошел. К вящему удовольствию обоих. Арданьян перевел глаза на развалины генуэзской крепости, приподнялся на локтях и крикнул:

— Ник, ты напоминаешь мне черного пирата, умыкающего наследного принца из родового замка. В Голливуде за такую сцену ты отхватил бы огромные деньги…

Хастон на минутку остановился, подхватив Вовку одной рукой, не расслышал, но, блеснув зубами и огромным медальоном на груди, приветственно помахал в ответ. Симон лениво сделал отмашку и снова бухнулся на спину. Жара-а-а… Однако скоро может стать еще жарче. Когда кино станет реальностью. И когда наследного принца действительно придется умыкать из этой страны. А придется…

Вверху послышался звук клаксона. Симон приложил ладонь к глазам и различил на откосе покрытый пылью всего Крыма старенький грузовичок совхоза «Отузы» — гордость местных виноделов. Худощавый Жора уже спускался вниз, повесив на плечи два брезентовых мешка с провизией. Пикник обещал быть очень насыщенным. В физическом смысле. Арданьян упруго вскочил на ноги и, широко улыбаясь, пошел навстречу Кондратюку. Это был их последний день в Крыму и поэтому его следовало отметить надлежащим образом. Так они решили вчера, стараясь не думать о том, что ожидает их завтра.

— Давай помогу, — подбежав к Жоре, уже было схватился за один из мешков Симон. Но Кондратюк повел плечом, отстраняя американца.

— Осторожно, осторожно. Тут — «Эким Кара».

— Что? — не понял Симон.

— Вино. «Черный доктор». Одно из лучших судакских вин. Я по пути из Джанкоя в совхоз заехал. По путевке отчитался, запчасти показал, а заодно и свои запасы прихватил, — объяснил Жора, осторожно снимая рюкзак с плеча. — Держите. А где Лена?