Станислав Лем - Кибериада. Сказки роботов [сборник litres]

Перед спуском он примостился за скалой, вскинул девероятизатор, прицелился и нажал на курок. Ложе вмиг раскалившегося ствола содрогнулось – все ущелье окуталось дымкой, а вокруг дракона возникло гало, такое как бывает вокруг луны и предвещает непогоду. Но только и всего! Клапауций еще раз, повторно, свел вероятность дракона к нулю – а тому хоть бы хны! Уровень невероятности происходящего сделался таким, что пролетавшая мимо бабочка принялась взмахами крылышек, как флажками, передавать содержание второй части «Книги Джунглей», в скальных завалах заклубились тени колдуний, ведьм и прочей нечисти, а отчетливый цокот копыт по руслу высохшего потока свидетельствовал о приближении эскорта кентавров, вызванных из небытия чудовищной мощью примененного Клапауцием орудия. Однако драконихе и это оказалось нипочем – грузно присев, она зевнула и принялась азартно расчесывать задними конечностями свой обвисший зоб. Клапауций уже едва мог держать в руках пышущее жаром орудие, продолжая отчаянно жать на курок. Ни с чем подобным ему еще не приходилось встречаться: небольшие камни поблизости легко поднимались и парили в воздухе, а пыль, поднятая гузном чешущегося дракона, не думала оседать и сложилась в воздухе в буквы вполне разборчивой надписи «ГОСПОДИНА ДОКТОРА СЛУГА». Потемнело так, словно ночь нашла на день, и несколько валунов известняковой породы отправились прогуляться, переговариваясь между собой о том да сём. Короче, творились совсем уж невообразимые вещи вокруг, а жуткая тварь, устроившаяся отдохнуть в каких-то тридцати шагах от Клапауция, и не думала исчезать. Клапауций отбросил свою пушку, достал из-за пазухи драконобойную гранату и, уповая на материнскую силу общеспинорных преобразований, пульнул нею в дракониху. От оглушительного взрыва на воздух взлетели обломки скал вместе с оторванным хвостом чудовища, которое возопило неожиданно человеческим голосом: – Караул, убивают! – и ринулось прямиком на конструктора. Клапауций выскочил из своего укрытия ему навстречу, приготовившись распрощаться с жизнью и судорожно сжимая дротик из антиматерии в руке. Он уже замахнулся было ним, когда вновь раздался крик:

– Да перестань же! Прекрати! Не убивай меня!

«Что это? – пронеслось в голове Клапауция. – Говорящий дракон?! Или я с ума схожу…»

На всякий случай он все же спросил:

– Кто здесь кричит? Это ты, дракон?

– Какой дракон?! Это я тебе кричу!!

И тут из-за завесы оседающей пыли показался Трурль. Потянувшись к шее дракона, он что-то там повертел, и колосс медленно осел на подогнувшиеся с протяжным скрежетом колени и замер.

– Что за маскарад? Что все это значит? Откуда взялся этот дракон? Что ты тут вытворяешь?! – засыпал Трурля вопросами Клапауций.

Отряхиваясь от пыли, Трурль не торопился отвечать.

– Откуда, что, где, да как!.. Дай же ты мне хоть слово вставить. Того дракона я уничтожил, но король не пожелал со мной расплатиться…

– Отчего?

– Откуда мне знать, видать, из-за скупердяйства своего. Валил это на свою бюрократию – дескать, приемная комиссия должна составить протокол осмотра, произвести обмеры, вскрытие, после чего соберется тронный совет, то да сё, а главный казначей заявляет мне, что не знает, как оформить платеж, поскольку ни в фонде зарплаты не предусмотрена такая статья расходов, ни по безналичному расчету этого не сделать. Одним словом, ходил я ходил, просил, настаивал, – из кассы к королю, от короля в совет, – но никто не желал со мной даже разговаривать. И когда они от меня потребовали еще и автобиографию с несколькими фотокарточками, я понял, что пора сматывать удочки, а вернуть им назад их дракона уже не получится. Что было делать? Содрал я с дракона шкуру, нарезал орешника, подыскал старый телеграфный столб, больше ничего особо и не требовалось, набил чучело как следует, ну и… как видишь, прикинулся…

– Поверить не могу! Чтобы ты пустился на такую низость?! Ты! Но зачем, объясни, если они тебе все равно не собирались платить? Ничего не понимаю.

– Экий ты тупой! – снисходительно пожал плечами Трурль. – Они же теперь постоянно несут мне дань! Я уже получил от них больше, чем мне причиталось.

– А-а-а! – осенило наконец Клапауция. Однако он тут же поправился:

– Но ведь заниматься вымогательством нехорошо…

– С какой это стати? Разве я им сделал что-то плохое?! Бродил себе по горам, ну подвывал немного вечерами. Чертовски я устал от всего этого… – сказал Трурль, присаживаясь рядом с другом.

– От чего? От рева и завываний?

– Да нет же! Объяснять тебе приходится что-то простое как дважды два – при чем здесь рев?! А еженощно мешки с золотом таскать из пещеры для дани на гору, вон на ту! – и Трурль указал рукой на горную гряду вдали. – Я приготовил там для себя стартовую площадку. Ты бы сам потаскал от заката до рассвета двадцатипудовые тяжести, узнал бы тогда! Ведь это же дракон не настоящий, одна его шкура весит под две тонны, а мне пришлось ее таскать и двигать, каждый день топотать и реветь, а потом еще ночами надрываться. Я так рад твоему появлению, хватит с меня всего этого уже, в самом деле!

– Но почему же этот дракон, – то есть этот муляж дракона, – не пропал, когда я свел его вероятность к вероятности всяких чудес? – захотелось узнать напоследок Клапауцию.

Трурль откашлялся. Видно было, что он немного смущен.

– Это моя предусмотрительность, – пояснил он, – ведь нельзя было исключить вероятности появления здесь какого-нибудь придурка-охотника, хотя бы того же Базилея. Поэтому я обработал шкуру с изнанки антивероятностным покрытием. Ну а теперь пойдем, осталось там у меня еще пара мешков с платиной, самых тяжелых, уж как не хотелось мне их таскать самому! Вот и чудно, появился у меня помощник…

Однажды в рассветный час, когда Трурль отдыхал, сморенный глубочайшим сном, в дверь его подворья застучали с такой силой, словно пришелец намеревался одним ударом ту дверь с петель сорвать. Когда же Трурль, едва продрав глаза, отодвинул засов, глазам его, на фоне едва сереющего неба, предстал гигантский корабль, похожий на сахарную голову невероятной величины или на летающую пирамиду, а изнутри этого колосса, приземлившегося напротив его окон, по широкому помосту длинными шеренгами сходили мальблюды, увешанные мешками, а раскрашенные в черное роботы, одетые в бурнусы и чалмы, сгружали вьюки у порога его дома столь быстро, что в несколько минут Трурля, не понимающего, что оно должно значить, окружил, подобно шанцу, растущий полукруг пузатых тюков; едва-едва оставались в них узкие проходы. Одним же как раз и направлялся к нему электрыцарь телосложения необычайного, с глазами, в форме звезд резанными, с радарными антеннками, лихо закрученными кверху, в осыпанной бриллиантами делии; сей благородный господин, перебросив оную делию через плечо, приподнял бронированную шляпу и голосом мощным, хотя и мягким, словно бархат, спросил: