Ричард Морган - Видоизмененный углерод

— Такие гостиницы есть на улице Миссий. Я попрошу кого-нибудь отвезти вас туда. Кертиса, если его к тому времени выпустят. — Банкрофт тоже поднялся на ноги. — Насколько я понял, теперь вы собираетесь побеседовать с Мириам. Ей действительно известно о моих последних сорока восьми часах гораздо больше, чем мне. Так что ваш разговор будет долгим.

Я подумал о древних старушечьих глазах и молодом накачанном теле. После этого мысль о беседе с глазу на глаз с Мириам Банкрофт потеряла для меня всякую привлекательность. Одновременно с этим словно холодная рука прошлась по натянутым струнам под моим желудком, а член резко налился кровью. Классно.

— Да, — без воодушевления произнес я. — Наш разговор будет долгим.

— Похоже, вы чем-то смущены, мистер Ковач. Я права?

Оглянувшись на приведшую меня горничную, я снова посмотрел на Мириам Банкрофт. Тела женщин были приблизительно одного возраста.

— Нет, — произнес я более резко, чем намеревался.

На мгновение скривив рот, миссис Банкрофт свернула карту, которую изучала, когда я пришел. У меня за спиной громко хлопнула дверь, закрытая горничной. Банкрофт не посчитал нужным проводить меня к жене. Возможно, сейчас одно свидание в день было максимумом, который могли позволить себе супруги. Вместо этого, как только мы спустились с балкона, на веранде, выходящей на море, будто по волшебству появилась горничная. Банкрофт обратил на неё столько же внимания, как и в предыдущий раз.

Когда я уходил, он стоял перед столом из зеркального дерева, уставившись на след от бластера на стене.

Миссис Банкрофт ловко скатала карту в трубку и убрала её в длинный тубус.

— Ну, — сказала она, не поднимая взгляда, — в таком случае задавайте свои вопросы.

— Где вы находились, когда всё произошло?

— В своей кровати. — Она посмотрела на меня. — Пожалуйста, не продолжайте: я была одна.

Картохранилище представляло собой длинное просторное помещение под сводчатым потолком, кое-где выложенным иллюминационными плитками. Полки, высотой по пояс, закрытые стеклом, выстроились ровными рядами, словно ящики с экспонатами в музее. Я прошел в центральный проход, и мы с миссис Банкрофт оказались разделены одним рядом. Так я чувствовал себя хоть под какой-то защитой.

— Миссис Банкрофт, давайте сразу определимся: я не из полиции. Я хочу установить истину, а не найти виновного.

Убрав тубус, Мириам Банкрофт прислонилась к полке, сложив руки за спиной. Пока я разговаривал с её мужем, она уже сняла пропотевший молодёжный теннисный костюм. Сейчас на ней были облегающие чёрные слаксы и что-то, родившееся от союза смокинга и трико. Рукава небрежно закатаны почти до локтей; запястья без украшений.

— Мистер Ковач, я похожа на виновную? — спросила она.

— Мне кажется, вы чересчур озабочены тем, чтобы доказать совершенно постороннему человеку свою верность мужу.

Миссис Банкрофт рассмеялась. У неё был приятный грудной смех, при этом плечи красиво поднимались и опускались. Такой смех я смог бы полюбить.

— Какой вы уклончивый.

Я посмотрел на карту, разложенную на полке передо мной. В верхнем левом углу проставлена дата: за четыре столетия до моего рождения. Надписи выполнены незнакомым шрифтом.

— Там, откуда я прибыл, миссис Банкрофт, прямота не считается особой добродетелью.

— Вот как? А что же считается? Я пожал плечами.

— Учтивость. Самообладание. Стремление не задеть всех заинтересованных лиц.

— По-моему, это скучно. Полагаю, на Земле вас ждут сильные потрясения, мистер Ковач.

— Миссис Банкрофт, я не говорил, что дома был образцом примерного поведения.

— О… — Оторвавшись от полки, она шагнула ко мне. — Да, Лоренс кое-что рассказал о вас. Судя по всему, на Харлане вас считали человеком опасным.

Я снова пожал плечами.

— Это по-русски.

— Извините?

— Шрифт. — Обойдя полку, она остановилась рядом со мной, глядя на карту. — Это составленная компьютером русская карта посадочных площадок на Луне. Очень редкая карта. Я купила её на аукционе. Вам нравится?

— Очень мило. В котором часу вы легли спать в ночь, когда был убит ваш муж?

Мириам Банкрофт пристально посмотрела мне в глаза.

— Я легла спать рано. Как я уже говорила, я была одна. — Сделав над собой усилие, она сдержала резкость в голосе, и он снова стал почти любезным. — Мистер Ковач, если мои слова и похожи на признание вины, это не так. Скорее, это признание неизбежности. С некоторой долей горечи.

— Вы ненавидите своего мужа?

Она улыбнулась.

— Кажется, я говорила о признании неизбежного.

— Ваш тон был более красноречив.

— Вы хотите сказать, это я убила своего мужа?

— Пока что я ничего не говорю. Но такая возможность существует.

— Да?

— Вы имели доступ к сейфу. В тот момент, когда все произошло, вы находились в доме, за рубежами охранной сигнализации. А теперь к этому добавляется, что у вас могли быть какие-то эмоциональные причины.

Продолжая улыбаться, она сказала:

— Вы строите обвинение, не так ли, мистер Ковач?

Я спокойно выдержал её взгляд.

— Да, если сердечко трепещет.

— Какое-то время и полиция прорабатывала эту версию. Затем отказалась от неё. Пришла к выводу, что сердечко не трепещет. И я буду очень признательна, если вы не будете здесь курить.

Посмотрев на свои руки, я обнаружил, что они непроизвольно достали сигареты Кристины Ортеги. Я уже наполовину вытряс из пачки одну сигарету. Нервы.

У меня возникло странное ощущение, будто новая оболочка меня предала. Я смущенно убрал сигареты.

— Извините.

— Ничего страшного. Речь идёт о поддержании микроклимата. Многие из хранящихся здесь карт очень чувствительны к загрязнению воздуха. Впрочем, вам это наверняка известно.

Миссис Банкрофт произнесла последние слова так, будто только полный кретин может не знать о подобных вещах. Я почувствовал, что безнадежно теряю контроль над ходом разговора.

— А на каком основании полиция…

— Спросите у них. — Повернувшись ко мне спиной, она отошла, словно приняв какое-то решение. — Мистер Ковач, сколько вам лет?

— Субъективно? Сорок один. На Харлане год длится чуть дольше, чем земной. Но разница небольшая.

— Ну а объективно? — спросила она, передразнивая мой тон.

— Я провел в резервуарах в целом около столетия. Постепенно начинаешь терять счёт времени.

Это была ложь. Я помнил с точностью до дня все сроки моего хранения. Подсчитал их как-то бессонной ночью, и теперь числа прочно засели в памяти. Каждый раз, отправляясь в резервуар, я добавлял новый срок.

— Представляю как вам сейчас одиноко. Вздохнув, я принялся разглядывать ближайшую ко мне полку. На каждом тубусе со свёрнутой картой имелась бирка. Археологические изыскания. Малый Сырт, восточная четверть, третьи раскопки. Бредбери; руины первопоселенцев. Я вытащил одну из карт.