Ричард Морган - Видоизмененный углерод

— По-прежнему остается любопытство.

— Возможно, я смогу его удовлетворить, — тихо промолвила Мириам Банкрофт.

Я сделал большой глоток виски.

— Вот как? Все же это вы убили своего мужа, миссис Банкрофт?

Она нетерпеливо махнула рукой.

— Я имею в виду не вашу глупую игру в сыщиков. Вас ведь… интересует другое, не так ли?

— Прошу прощения? — Я посмотрел на неё поверх стакана.

Мириам Банкрофт соскочила с подоконника и встала, прижимаясь к нему бедрами. С преувеличенной осторожностью поставив стакан, она оперлась руками о подоконник, поднимая плечи. При этом её грудь зашевелилась под тонкой тканью трико, меняя форму.

— Вам известно, что такое «девятое слияние»?

— Эмпатин? [4]

Я выкопал это название сам не знаю откуда. Какая-то банда вооруженных грабителей, которых я знавал на Харлане, друзья Вирджинии Видауры. «Голубые жучки». На дело они отправлялись, накачавшись «девятым слиянием». Якобы это позволяло им чувствовать себя сплоченными. Сброд психопатов, мать их.

— Да, эмпатин. Производная эмпатина, усиленная «сатироном» и «гедином». Эта оболочка… — Она указала на свое тело, неторопливо проведя растопыренными пальцами по изгибам фигуры. — Это новейшее слово биохимических технологий, производство лаборатории Накамуры. Я способна выделять «девятое слияние» в моменты сексуального возбуждения. Потовыми железами, слюнными железами… и половыми органами, мистер Ковач.

Она выпрямилась, и шаль, соскользнув с плеч, упала на пол и растеклась под ногами шелковой лужицей. Перешагнув через неё, Мириам Банкрофт подошла ко мне.

Конечно, есть Ален Мариотт, непоколебимый и доблестный во всех своих бесчисленных ролях; и есть реальность жизни. В реальной жизни существуют вещи, от которых не отворачиваешься.

Я встретил Мириам Банкрофт посреди комнаты. «Девятое слияние» уже чувствовалось в воздухе, в аромате её тела и в её влажном дыхании. Вобрав его полной грудью, я почувствовал, как в желудке начинают звучать задетыми струнами химические рецепторы. Мой стакан с виски исчез, оставленный где-то, и рука, сжимавшая его, стиснула выпирающую грудь Мириам Банкрофт. Обхватив за голову, она привлекла меня к себе, и я ощутил «девятое слияние» в бисеринках пота, усыпавших ложбинку на груди. Я потянул за шов трико, освобождая зажатую грудь, и нащупал губами налившийся сосок.

Я почувствовал, как Мириам Банкрофт ахнула, судорожно раскрывая рот, и понял, что эмпатин начал воздействие на мой мозг, пробуждая спящие телепатические инстинкты. Очнувшиеся рецепторы жадно впитывали сильный аромат сексуального возбуждения, выделяемый женщиной. Понял также, что она сама начинает получать удовольствие от прикосновения губ к её груди. Эмпатин разливался по нашим телам со скоростью теннисного мяча, стремительно перелетающего с одной половины корта на другую. Он набирал силу, касаясь воспламененных нервных окончаний… Слияние достигло невыносимого апогея.

Мириам Банкрофт тихо застонала. Мы опустились на пол, и я стал двигаться взад и вперед по её грудям, лицом ощущая их пружинистую упругость. Мириам жадно вцепилась ногтями в мои бедра, усиливая ноющую, распухшую боль в паху. Наши губы дрожали от неутолимого голода. Мы лихорадочно сорвали друг с друга одежду, и прикосновение ковра к обнаженным телам показалось обжигающим. Я устроился на Мириам Банкрофт верхом, шурша отросшей щетиной по гладкой, нежной коже её живота, скользя вниз ртом и оставляя по пути влажные круги. Наконец мой язык ощутил что-то терпкое и соленое. Проникнув в складки влагалища, пропитанные соками женского тела и «девятым слиянием», он вернулся на поверхность и надавил на крошечный бутончик клитора. Где-то далеко, на другом конце вселенной, мой член пульсировал в руке Мириам Банкрофт. Затем она обхватила губами его головку и принялась нежно сосать.

Наше обоюдное возбуждение стремительно нарастало. Скоро я уже не мог различать отдельные сигналы, поступавшие от союза, порожденного «девятым слиянием». Для меня слились ощущение мучительного напряжения члена, зажатого в пальцах Мириам Банкрофт, и прикосновение моего собственного языка к какой-то недостижимой точке у неё в чреве. Она стиснула бедрами мне голову. Послышалось сдавленное рычание, но я уже не различал, из чьего горла оно вырвалось. Обособленность, разделявшая нас, расплавилась во взаимной перегрузке чувственных рецепторов. Напряжение нарастало слой за слоем, вершина за вершиной, и вдруг Мириам Банкрофт рассмеялась, получив в лицо и руку обжигающий солоноватый фонтанчик. В это же мгновение я оказался стиснут закрученными штопором бедрами: она тоже достигла наивысшего блаженства.

Наступил миг облегчения, наполненного дрожью. Малейшее движение, скольжение плоти по плоти отзывалось судорожными спазмами. Затем — последствия длительного пребывания моей оболочки в резервуаре и сладостных воспоминаний об Анемоне, прижавшейся к стеклу биокабины, — член зашевелился и начал снова наливаться кровью. Мириам Банкрофт потерлась о него носом, провела кончиком языка, слизнула скользкую влагу, и он, гладкий и отвердевший, уперся ей в щеку. Развернувшись, Мириам оседлала меня верхом, откинувшись назад для равновесия. Она опустилась вниз, с протяжным стоном насаживаясь на мой жезл. Затем Мириам Банкрофт склонилась надо мной, раскачивая грудью, и я, выгнув шею, жадно впился губами в нежные, упругие купола. Мои руки, поднявшись, обхватили её бедра в месте, откуда они расходились по обе стороны моего тела. А потом было движение.

Второй раз длился дольше, и эмпатин сделал его не столько сексуальным, сколько эстетическим. Руководствуясь сигналами, извергаемыми моими органами чувств, Мириам Банкрофт начала двигаться медленно, покачиваясь из стороны в сторону, а я с каким-то отрешенным вожделением наблюдал за её упругим животом и вздыбленной грудью. По непостижимой причине «Хендрикс» завел в одном из углов номера неторопливый, размеренный ритм рэгги, а потолок над нами озарился кружащимися красными и багровыми пятнами. Мечущиеся звезды расползлись по степам и покрыли танцующими узорами наши тела, и я почувствовал, что острота сознания покидает меня. Остались только ощущение скользящих бедер Мириам Банкрофт и разрозненные образы её тела и лица, покрытых разноцветными отблесками. Когда я пришел в себя, то почувствовал отдаленный взрыв, казалось, имеющий отношение к женщине, застывшей в дрожи верхом на мне, а не к моей собственной оболочке.

Затем, когда мы лежали рядом, лениво работая руками и подводя друг друга к уже не столь впечатляющим пикам, Мириам Банкрофт сказала:

— Ну, что ты обо мне думаешь?

Скользнув взглядом по своему телу и задержавшись на том, что проделывала её рука, я кашлянул, прочищая горло.