Любовь Алферова - Хрустальная медуза [антология]

(Несколько мыслей, высказанных в беседе за Круглым столом; встреча состоялась в Риге 28 мая 1982 года по поводу выхода в свет первого сборника фантастических произведений рижских писателей; кроме местных авторов в беседе участвовали гости из Москвы и Ленинграда.)

А. Шалимов: “Происходит несомненное смыкание науки и фантастики… Проблема контакта уже не чисто фантастическая, это проблема научная”.

A. Балабуха: “В некоторых высших учебных заведениях вводится курс фантастики”.

B. Михайлов: “Фантастика существует потому, что человек больше не может без нее обходиться”.

A. Левкин: “…Это хорошая школа писать о том, чего не знаешь”.

B. Кавский: “Фантастика готовит людей к грядущему. Проблемы ее не столько технические, сколько нравственно-этические”.

Л. Алферова: “К фантастике литератор обращается для того, чтобы поставить своего героя в необычные обстоятельства, показать полнее его или происходящие явления, или — то и другое вместе. Но это не значит, что фантастика целиком сосредоточивается на ситуациях, оторванных от того, что происходит с нами: она старается (и позволяет нам!) высветить то, что в повседневности бывает скрыто, затерто, обезличено привычностью нашей, нашим бытом…”

А. Трускиновская: “В центре фантастики, как и всякого другого литературного жанра, — человековедение, создание экстремальных ситуаций для наиболее яркого выявления главных свойств человеческого характера”.

И. Тыщенко: “Обращаешь основное внимание на то, что мы сейчас не можем ни увидеть, ни осуществить”.

П. Зайканов: “Современный уровень науки таков, что вчерашние ярые спорщики и противники — завтра, возможно, пожмут друг другу руки…..Фантастика учит людей быть более счастливыми”.

В. Сычеников: “Фантастика — удивительное по силе и глубине средство поиска, проникновения в явления, пока не объясненные наукой. Но взгляд в будущее не обязательно должен быть сосредоточен на космических полетах и инопланетных цивилизациях. Само таинство мироздания, жизни, тем более — разумной, сознание во всех его (порой парадоксальных, в нашем понимании) проявлениях — вот предмет исследования. Короче: фантастика — возможность воплощения преднаучной гипотезы”.

В. Бааль: “Попытки вычленить фантастику из общей литературы, представить ее автономной областью изящной словесности не имеют перспективы. Фантастика — это расширение диапазона художественных средств, профессиональной и творческой оснащенности автора; это новые варианты возможностей показа объектов литературного исследования, это новая образность, новое звучание.”.

В. Михайлов: “Использование фантастических элементов характерно для самой современной ветви сегодняшней мировой литературы. Это не только и не просто мода: литература расширяет свои возможности, ищет и находит новые приемы и средства изображения (как в свое время сделали это импрессионисты в живописи)”.

В. Морочко: “Фантастика — это попытка ответить на вопросы, которые еще не успели, не решились задать, но которые уже носятся в воздухе и без ответов на которые скоро немыслимо станет человеческое счастье. Она успешно избавляется от вспомогательной роли популяризатора научно-технических достижений. У нее своя цель. Тех, кто этого не понимает, становится все меньше. Но есть ценители, которые ведут себя в мире фантастики, как служащие бюро патентов. Они получают удовлетворение, когда могут сказать: “Нет, это уже где-то было. Идея неоригинальна. А поэтому не стоило пачкать бумагу!”…Но способность находить неожиданные альтернативные решения уже известных идей — одна из самых таинственных, прекрасных и нужных человеку способностей. Она немыслима без синтеза разума с горячим сердцем, без поэзии как детонатора для взрыва идей, без жгучей правды, которая только кажется выдумкой. На мой взгляд, именно неожиданная альтернатива и поэзия составляют суть новой фантастической литературы: если отсутствует неожиданная альтернатива — это не научная фантастика, если нет поэзии — это не литература”.

На первый взгляд, мнения наших фантастов разноречивы. Но только — на первый. При более пристальном рассмотрении возникает целостная картина отношения к фантастике как к литературному жанру и — взаимоотношений науки и фантастики.

Настоящая, большая наука одухотворена фантазией.

Настоящая, большая фантастика питается наукой, воспринятой через призму горячего человеческого воображения. Не зря же и среди отечественных, и среди зарубежных фантастов немала ученых! Палеонтолог, доктор биологических наук И. Ефремов, геолог академик В. Обручев, руководитель одного из крупнейших научно-исследовательских институтов А. Казанцев, инженер-конструктор И. Варшавский, кандидат химических наук Е. Парнов, кандидат геолого-минералогических наук А. Шалимов, биохимик А. Азимов, член Королевского астрономического общества А. Кларк, выпускник медицинского факультета Краковского университета, много времени и сил отдавший занятиям теорией и историей науки С. Лем… Список этот, конечно, можно было бы продолжить… Но к фантастике обращаются не только ученый и не только профессиональные литераторы. Благодаря тяге к фантастике приходят в литературу люди самых разных профессий и специальностей — от инженера-электроника до рабочего-путейца. Достаточно перелистать последние страницы нашего сборника, где даны сведения об авторах… И хотя этот сборник — явление локальное, в нем, как в маленьком осколке зеркала, отражаются явления большого мира, а значит — явления, характерные для фантастики вообще…

Да, но мы говорили об ученых, обратившихся к фантастике. Что подвигло их на это? Не потому ли фантастика стала для них необходимостью, что, как писал Л. Пастер: “Культ наук в самом высоком смысле слова, возможно, еще более необходим для нравственного, чем для материального процветания нации… Наука повышает пытливость и моральный уровень; наука способствует распространению и торжеству великих идей”. Однако это вовсе не значит, что в своих фантастических произведениях ученые выступают апологетами тех или иных научных идей или их популяризаторами. Это они с успехом делают в своих научных и научно-популярных трудах. Когда же они обращаются к литературе художественной… Конечно, ученый не исчезает бесследно, и идеи его не улетучиваются, но на первое место все-таки выступает художник, который смотрит на мир оком художника — этим ни на что не похожим, всевидящим и всепроницающим оптическим прибором, — и, значит, изображает увиденное, как это свойственно писателю. А в центре внимания любого настоящего писателя-фантаста остается человек; его нравственный облик, его способности к самосовершенствованию, к выявлению скрытых в нем возможностей и овладению ими, к преодолению неблагоприятных или враждебных ему обстоятельств.