Роберт Хайнлайн - Не убоюсь зла [litres]

Смит подождал немного, затем продолжил:

– Можете закрыть рты. А вы, Парки, подберите слюни, я еще не договорил. Я остаюсь председателем совета директоров, но покидаю пост президента компании. Начальник юридического управления мистер Джейк Саломон становится вице-председателем.

– Иоганн, полегче. Я не собираюсь управлять этим цирком.

– Джейк, а кто говорит про управление? Всего-то надо будет председательствовать в мое отсутствие. Я слишком много прошу?

– Гм. Пожалуй, не слишком.

– Вот и славно. Так вот, я слагаю с себя полномочия президента «Смит энтерпрайзес». Президентом и генеральным директором назначается мистер Байрем Тил – он заслужил этот пост, а с ним и все биржевые опционы, налоговые лазейки и прочие привилегии своей многолетней добросовестной работой.

– Послушайте, Смит! – взорвался Паркинсон.

– Тихо, молокосос. Я вам не «послушай», а «мистер Смит» или «господин председатель». А теперь говорите.

Паркинсон взял себя в руки и произнес:

– Хорошо, мистер Смит. Я протестую. Во-первых, одним махом повысить своего помощника до президента – само по себе вопиющее нарушение, а во-вторых, у меня второй по величине пакет голосующих акций и при любых изменениях в руководстве моя кандидатура должна рассматриваться в первую очередь!

– Парки, я рассмотрел вашу кандидатуру.

– Да?

– Ага. Подумал об этом… и прыснул со смеху.

– Ах вы…

– Не произносите этого слова, я могу подать в суд за оскорбление. Не забывайте, что мой пакет – контрольный. А что касается вашего – согласно политике компании любой владелец пяти или более процентов голосующих акций автоматически входит в совет директоров, даже если он моральный урод и все его на дух не выносят. Что верно для нас обоих. Точнее, для вас было верно. Байрем, что там у нас с доверенностями и покупкой акций?

– Представить вам полный отчет, мистер Смит?

– Нет, просто объясните мистеру Паркинсону его текущее положение.

– Хорошо, сэр. Мистер Паркинсон, в настоящий момент у вас меньше пяти процентов голосующих акций.

– А это значит, что ты больше не в совете директоров, упыренок, – вкрадчиво добавил Смит. – Джейк, созовите внеочередное собрание акционеров. Со всеми формальностями, извещениями и прочим. Подарим Парки золотые часы, вышвырнем его вон… и выберем ему замену. Есть еще вопросы? Вопросов нет. Заседание окончено. Джейк, останьтесь. Юнис, ты тоже. И вы, Байрем, если вам есть что еще обсудить.

Паркинсон вскочил:

– Смит, вы у меня еще попляшете!

– Не сомневаюсь, – умилился старик. – Кланяйтесь от меня теще и скажите, что Байрем по-прежнему будет повышать ее благосостояние, несмотря на то что я вас вышвырнул.

Паркинсон вышел не прощаясь. Остальные потянулись за ним.

– Джейк, как человек смог дожить до пятидесяти лет, не обзаведясь здравым смыслом? – задумчиво сказал Смит. – Ладно хоть богатой тещей обзавелся. Ганс, вы хотели мне что-то сказать?

– Иоганн, – произнес Ганс фон Риттер, опираясь на стол и глядя председателю в глаза, – мне не понравилось, как вы обошлись с Паркинсоном.

– Благодарю за честность. В наши дни ее не часто встретишь.

– Убрать его из совета – верное решение, он нам постоянно палки в колеса вставлял. Но унижать его не стоило.

– Вы правы, Ганс. Но я не мог отказать себе в маленьком удовольствии. Мне сейчас особо не повеселиться.

В зал вкатился робот-лакей «Симплекс», составил освободившиеся стулья на стойку и выкатился обратно. Фон Риттер продолжил:

– Не хочу, чтобы со мной обошлись так же. Если вам в совете нужны лишь подпевалы, спешу заметить, что у меня тоже менее пяти процентов голосующих акций. Мне подать заявление об отставке?

– Боже правый, ни в коем случае! Ганс, вы мне нужны, а Байрему нужны еще больше! Мне ни к чему дрессированные тюлени; у человека должно быть достаточно смелости, чтобы возразить мне, иначе он просто место будет занимать. Но если он выступает против меня, пусть делает это разумно . Как вы. Вам неоднократно удавалось меня переубедить, что при моем упрямстве ой как непросто. А теперь вот что – присядьте. Юнис, подгони доктору фон Риттеру стульчик.

Стул подкатился к фон Риттеру, но тот отмахнулся, и стул уехал обратно.

– Хватит меня умасливать. Что вам нужно? – Фон Риттер убрал руки со стола, тот сложил ножки, повернулся боком и втянулся через щель в стену.

– Ганс, я окружил себя ненавистниками. Среди них нет ни одного подхалима, ни одного дрессированного тюленя. Даже Байрем – особенно он – получил свой пост за то, что обычно возражал мне по делу. Но он не всегда прав, и поэтому в совете нужны люди вроде вас. Паркинсон – другое дело. Я обязан был публично его отчитать, потому что он публично потребовал моей отставки. Но вы правы, Ганс, я повел себя как ребенок. Еще двадцать – да что там, десять лет назад я ни за что бы не унизил человека. Когда человек не думает головой, а действует рефлекторно, как большинство, унижение заставит его мстить. Я это прекрасно понимаю. Но я уже стар, ум у меня не тот.

Фон Риттер промолчал. Смит продолжил:

– Прошу, останьтесь… И помогите Байрему во всем разобраться.

– Ох… останусь. Если обещаете больше не срываться. – Фон Риттер развернулся к выходу.

– Договорились. Ганс, а на моих поминках спляшете?

Фон Риттер с усмешкой оглянулся:

– С радостью!

– Вот и славно. Спасибо, Ганс. Пока!

Смит обратился к Байрему Тилу:

– А что у тебя, сынок?

– Завтра из Вашингтона приедет помощник генерального прокурора – говорить с вами о покупке контрольного пакета «Хоумкрафтс лимитед» нашими «Механическими станками». Думаю…

– Не со мной, а с тобой . Ты сильно меня подведешь, если не справишься с каким-то помощником прокурора. Что еще?

– Мы потеряли человека на морской ферме номер пять. В пределах пятидесятифутовой зоны. Акула.

– Он был женат?

– Нет, сэр. Родителей тоже нет.

– Ладно, тогда обойдемся официальными соболезнованиями. У вас есть видеоклипы, где мой голос прочувствованно дублирует профессиональный актер. Вот их и пустите. Нельзя, чтобы народ думал, будто нам наплевать на гибель работников.

– Особенно когда нам действительно наплевать, – добавил Джейк Саломон.

Смит цыкнул на него:

– Джейк, ты что, видишь меня насквозь? Такова наша политика: щедрая компенсация в случае гибели плюс всякая сентиментальная мишура.

– Которая прокатывает на ура. Иоганн, не обязательно видеть насквозь, чтобы понимать – у тебя вместо сердца калькулятор. Да у тебя сердца и не было никогда.

Смит улыбнулся:

– Джейк, для тебя сделаем исключение. Когда помрешь, не будет ни букетов, ни фотографии в черной рамке в корпоративной газете. Твоя смерть пройдет незамеченной.