Роберт Хайнлайн - Не убоюсь зла [litres]

– Ну… я чертовски устал, чтобы спорить, а ты только сильнее будешь упрямиться. В любой из твоих ипостасей. Мой старый друг Иоганн был упертым как баран, да и Юнис могла с ним в этом посоперничать – в своей чрезвычайно милой манере. Я никак не могу понять, кого из них в тебе больше. Порой мне кажется, что у тебя и вправду раздвоение личности.

(Пора менять тему!) (Обязательно, милая, но не резко. Мы что, никогда ему не расскажем?) (Когда-нибудь. Но не раньше, чем станем полностью свободны. Нас еще держат на крючке.)

– Джейк, дорогой, меня это вовсе не удивляет. Мне и самой иногда так кажется. Не думай, я не сошла с ума. Просто ситуация необычная. Сколько мы знакомы, четверть века?

– Двадцать шесть лет. Почти двадцать семь.

– Вот. И хотя у меня не было привычки лапать сотрудниц, подходит ли мне определение «старый развратник»?

– Сколько помню, по отношению к женщинам ты всегда вел себя как джентльмен.

– Джейк, прекрати! Сейчас перед тобой Иоганн. Говори прямо.

Саломон улыбнулся:

– Иоганн, ты оставался старым развратником до того самого дня, когда тебя увезли в операционную.

– Так-то. Даже годы спустя после того, как я перестал гоняться за юбками… сперва стремясь избежать косых взглядов в сторону старика, ведущего себя как юнец, а затем из-за болезни и немощи, – годы спустя после этого мой интерес к симпатичным мордашкам и красивым ножкам не угас. И тут я оказываюсь в здоровом молодом теле Юнис. Женском теле. Джейк, взгляни на меня. Я женщина .

– Вижу!

– Не так, как вижу это я ! Даже после нашего поцелуя – а он был прекрасен, дорогой, – ты не осознал того, к чему меня теперь принуждает жизнь. Теперь мной управляет Луна и ее циклы; у меня уже дважды были месячные. Понимаешь, что это значит?

– А? Естественное явление. Здоровое.

– Это значит, что тело управляет мозгом в той же степени, что мозг – телом. Перед наступлением месячных я становлюсь вздорной и плаксивой. Мои чувства, эмоции, даже мысли стали женскими, несмотря на то что за плечами у меня почти вековой груз мужских чувств и эмоций. Возьми хотя бы Винни, мою медсестру-компаньонку. Тебе бы хотелось ее трахнуть?

– Э-э-э… Иоганн, черт тебя побери! Она милая девушка, точка. Пятая поправка.

– Да, милая. Но теперь, когда я не только Иоганн, но и Юнис, я понимаю, что она чувствует. Она как кошка, кошка во время течки, а ты, Джейк, опытный бык-осеменитель, и, если бы ты захотел ею овладеть, она бы сопротивлялась только для виду.

– Джоан Юнис, ты несешь чепуху. Я в три раза старше ее!

(Босс, к чему вы клоните?) (Пока не знаю, но скоро пойму.) (Вы уж постарайтесь, чтобы Винни не залетела. Мы вроде бы хотели сберечь Джейка для себя.) (Не занудствуй; Винни медсестра, она предохраняется так же тщательно, как чистит зубы.)

– Джейк, мое нынешнее тело не намного старше Винни… а ты очень его любил, пусть я этого и не помню. Мы знаем, что Юнис была приличной девушкой, так как ты ее уломал? Изнасиловал?

(Черта с два. Это я его изнасиловала, правда он особенно и не сопротивлялся.)

– Нечестный вопрос!

– Зато очень женский. Зная тебя столько лет – и довольно долго зная Юнис, не говоря о том, что теперь у меня ее тело с ее гормонами и эмоциями, – я подозреваю, что гордость не позволяла тебе открыто к ней клеиться. Это она как-то дала понять, что ты ей нравишься. Когда ты убедился, что она не играет с тобой, ты решился. Так? – (Если он скажет «нет», то солжет. Мне хватило пяти минут, сестренка, чтобы его убедить, а еще через десять мы бы дошли до самого конца, если бы нам не помешали. Пришлось ждать до следующего дня. Помните костюм русалки? Мы с Джейком его испортили, и мне пришлось помыться до возвращения домой и придумывать оправдание для Джо.) (Он поверил?) (Вроде бы. Он тогда писал картину, а значит, не слишком обращал внимание на все остальное.) – Джейк, я жду ответа. Или мне сделать собственные выводы – вероятно, ошибочные?

– Это не твое дело! Вот мой ответ.

– Ты прав. Иоганн просит прощения. Но не Юнис. Джейк, тело Юнис говорит мне, как все было на самом деле. Но я сомневаюсь. Если все было не так, то скажи мне правду, ведь я стремлюсь быть как Юнис, и мне нужно знать, как она поступила. Интимные подробности можешь опустить.

(Милая, как же без самых сочных деталей? Мне хочется знать, что он чувствовал, со всеми подробностями. Свои-то ощущения я помню и готова о них рассказать.) (Дорогая, не время дурачиться. Я пытаюсь его приручить.)

– Джоан Юнис… нет. Юнис! Ты всегда знала, как добиться того, чего хочешь.

– Джейк, таков твой ответ? Мне ведь не передались воспоминания Юнис.

(Кто бы говорил? Босс, я кое-что сообразила, и это не имеет отношения к плоским червям. У всех есть стираемая память и нестираемая, как у Бетси. Нестираемая – это та я , которая здесь осталась после моей смерти. Может, это и есть «душа». Называйте как хотите – главное, что это не только гормоны и анатомия.) (Юнис, оставь философию до вечера, когда мы останемся наедине. Я пытаюсь соблазнить мужчину, и он не поддается.) (А точно ли мы сегодня вечером останемся наедине ? Хотите пари?) (Не знаю… и мне страшно .) (Бояться нечего. Когда это случится, повторяйте «мани хум» и предоставьте все мне. Разок посмотрите как надо – и сможете повторить. Но я вас не оставлю. Знаете что? Быть вами даже лучше, чем быть вашей секретаршей. По крайней мере, будет, когда мы снова начнем получать полный паек.) (Что-что?) (Секс, дорогая. Я занималась им регулярно четырнадцать лет и чувствую сексуальный голод.) (А у меня стаж в пять раз больше и сексуальный голод в пять раз сильнее.) (Охотно верю. Босс, вы та еще шлюшка.)

Наконец Джейк ответил:

– Джоан, я думаю, что рассказывать о прошлом Юнис нечестно по отношению к ее памяти. Однако я приму твою точку зрения, если ты и впрямь хочешь узнать о ней как можно больше, чтобы впредь этим руководствоваться. Юнис была честной и прямой… – (я коварнее змеи, но мне хотелось, чтобы Джейк видел меня другой) – и, кажется, правда решила, что я ей настолько нравлюсь… и облегчила мне задачу. Не было ни насилия, ни соблазнения.

(Было и то и другое, но я сделала все, чтобы он об этом не догадался. Джоан, он такой хороший. Когда станет послушным, можно вложить удила ему в зубы. Но пусть думает, будто сам попросил.) (Постараюсь. А пока продолжу сеанс эмоционального раздевания. Слушай и не перебивай, может, узнаешь что-нибудь обо мне .) (Попробую, босс. Но ничего не обещаю.)

– Джейк, я так и думала. Зная тебя, зная ее. Но Юнис – только половина меня. Другая половина – это Иоганн, почти вековой натурал. Я говорила, что теперь понимаю Винни, – ведь я теперь тоже девушка. Но Иоганн никуда не делся, и он каждый день остается наедине с Винни. Ему стоит большого труда не притрагиваться к ней. – (Ха! Вы еще как к ней притрагиваетесь!) (Заткнись! Дело ни разу не зашло дальше ласк. Если мы когда-нибудь и забредем на Голубую улицу, бесстыжая ты русалка, это будет десерт, а не горячее.) (Еще какое горячее!) (Молчи!) – Понимаешь? Для старого Иоганна – для меня ! – Винни лакомый кусочек.