Роберт Хайнлайн - Не убоюсь зла [litres]

– Значит, Антон. Хорошо. А вы будете звать меня Юнис? Или хотя бы Джоан Юнис? Чтобы мне было проще? При посторонних можете говорить «мисс Смит», чтобы избежать неловкости. Вы, наверное, и Юнис в таких ситуациях звали «миссис Бранка»…

– Верно.

– Тогда оставим «мисс Смит» для ситуаций, в которых Юнис была «миссис Бранкой». А если ее вы называли Юнис, то меня называйте Джоан Юнис и, друзья – мои дорогие друзья! – зовите меня Юнис всякий раз, как будете считать, что я заслуживаю этого имени. Для меня это будет высочайшим комплиментом, поэтому не бросайтесь этим именем. Просто «Юнис», без «Джоан». Договорились?

Финчли посмотрел на нее без улыбки:

– Хорошо… Юнис.

– Том, я еще не заслужила этого обращения.

Финчли промолчал. За него ответил Фред:

– Давайте уточним. «Джоан Юнис» – повседневное обращение. А «Юнис» – для тех случаев, когда мы считаем, что вы поступили точно как миссис Бранка.

– Точно. Это я и имела в виду.

– Тогда я понимаю Тома. День сегодня выдался непростой – в первую очередь для вас, но и для нас тоже. Малыш – то есть Хьюго – сказал, что она была ангелом. Так это или нет, спорить не буду, Малыш у нас проповедник и в ангелах разбирается лучше моего. Но для ангела она могла всыпать любому достаточно перца. Помните, как вы отругали Малыша и прикрикнули на Тома?

Джоан вздохнула:

– Помню. Сорвалась. Мне нужно учиться сдерживать себя.

– Так об этом я и толкую. Юнис была вспыльчивой. Если бы мы отказались с ней поужинать, она бы отлупила нас сковородкой. Верно, Малыш? То есть Хьюго.

– Аминь! Юнис.

Финчли добавил:

– Юнис… Фред снял слова у меня с языка. Я еще кое о чем подумал. Я никогда не считал ее ангелом. Просто она обходилась с нами по-человечески.

– Том…

– Да, Малыш? Хьюго.

– Для тебя я «Малыш». Фред, для тебя тоже. Не надо со мной церемониться. Хьюго – это для мамы. И для нее. Для вас, Юнис. Чуть не забыл, что хотел сказать. Мы все хотим человеческого отношения. У Юнис это получалось. И у вас тоже. У мистера Смита относиться по-человечески не слишком получалось, но он был старым и больным, и мы делали на это скидку.

– Боже! Сейчас я снова расплачусь! Хьюго, когда я была мистером Смитом, я не хотела никого обидеть. Правда!

– Больные всегда ворчат. Мой папаша незадолго до смерти сделался до того невыносимым, что я из дома сбежал. Величайшая глупость в моей жизни. Но я его не виню. Нам отвечать за наши поступки. Юнис – первая Юнис – теперь ангел на небесах. Это говорят мои сердце и разум. Но у нее, как у всех людей, были и недостатки. Господь их прощает.

– Хьюго, а если бы умер Иоганн, а не она? Попал бы он в рай?

(Ом мани падме хум! Босс, осторожнее, а то он затащит вас в эту речку, чтобы смыть грехи.) (Пускай тащит, если захочет. Тихо!)

– Не могу знать, – мягко ответил проповедник. – Я не слишком близко знал мистера Смита. Но пути Господни неисповедимы. Он дал вам второй шанс. Значит, так было нужно.

(Ладно, следите только, чтобы вода нам в нос не попала.)

– Спасибо, Хьюго. Я согласна и постараюсь оправдать возложенные на меня надежды. – Она вздохнула. – Но будет непросто. Я постараюсь во всем походить на Юнис и отдать ей должное. Кажется, я знаю, что бы она сейчас сделала. Но не уверена. – (Я бы прекратила болтать, вот что.) (Помолчи и дай мне шанс.) Она обвела мужчин взглядом. – Не знаю, как близки вы с ней были, но из того, что я слышу, можно сделать вывод, что вы трое – четверо, считая Антона, – были ее хорошими друзьями. Вы наверняка знали ее лучше, чем я предполагала. Верно, Том?

– Да, Юнис.

– Вы с ней целовались?

Шофер опешил:

– Да… Джоан Юнис.

– Значит, Юнис никогда не задала бы такой вопрос, а поступила бы по велению сердца. Я тоже хотела так поступить, но испугалась. Все еще не привыкла быть девушкой. – Она вскочила со стула, подошла к Финчли и взяла его за руки.

Тот неуверенно поднялся. Джоан обняла его за плечи, вытянула шею – и остановилась.

Он вздохнул и сдавленно простонал, затем обнял ее и поцеловал.

(Близняшка, он может гораздо лучше.) (В следующий раз. Бедняга трясется от страха.)

Джоан не стала его принуждать и отпустила, шепнув на ухо:

– Спасибо, Том.

Затем она проделала то же самое с Фредом. Сперва тот тоже растерялся, но быстро спохватился.

(Юнис, как нам его поцеловать? Сексуально или по-сестрински?) (Поздно, близняшка!)

Он неожиданно крепко обнял ее и быстро впился губами в губы, застав Джоан врасплох. Поцелуй закончился так же внезапно. Они с дрожью отстранились друг от друга.

(Юнис, это еще что?! Почему ты меня не предупредила?) (Допустила промашку. Позже обсудим. Теперь помедленнее; трижды повторите «мани хум» и будьте с преподобным Хьюго самой невинностью.)

Джоан медленно обошла стол, остановилось рядом с Хьюго, подождала. Тот поднялся со стула, посмотрел на нее сверху вниз. Она приблизилась, положила руки ему на грудь, подняла голову – лицо серьезное, губы сжаты, глаза открыты. Он нежно ее обнял.

(Боже, Юнис, если он обнимет нас по-настоящему, то сломает пополам!) (Не сломает, близняшка, он самый ласковый человек на свете.)

Губы Хьюго тронули ее, словно благословение. Касание было неспешным, но кратковременным. Джоан не хотелось его отпускать.

– Хьюго, когда будешь молиться за Юнис, помолись и за меня? Быть может, я не заслуживаю, но мне это очень нужно.

– Хорошо, Юнис. – Он галантно усадил ее и сел сам.

(Чистый выигрыш, близняшка! Ну и как вы назовете ребенка?) (Разумеется, Юнис!) (Даже если будет мальчик?) (Мальчик будет Джейкобом Ю. – от «Юнис» – Смитом.) (Иоганн Ю. Смит звучит лучше.) (Выигрыш за мной, так что помалкивай. Никаких больше Иоганнов. Так в чем дело с Фредом?) (Ни за что не поверите.) (Теперь я верю всему. Ладно, оставим это до поры до времени.)

– Фред, вино еще осталось? Хьюго, откроешь вторую бутылку? Мне нужно выпить, чтобы успокоиться.

– Конечно, Юнис. Фред, передай бутылку.

– Нужно еще поесть. Вам тоже. Том, я еще Юнис? Или невоспитанная девка?

– Да, Юнис. То есть нет, Юнис. То есть… черт побери!

Она похлопала его по плечу:

– Том, это лучший комплимент. Ты бы ни за что не сказал «черт побери» перед мисс Смит… но Юнис – и Джоан Юнис – такой же человек, как вы. – Она окинула взглядом собравшихся за столом. – Знаете, как приятно, когда к тебе прикасаются? Вы когда-нибудь видели, как ластятся котята? Меня четверть века никто не целовал, а если не считать редких рукопожатий, то никто и не прикасался. Потом мной занимались врачи, медсестры… Друзья – мои дорогие друзья, – ваши поцелуи вернули меня в мир людей. Я признательна Юнис – Юнис Бранке – за то, что она целовала вас до меня и завоевала вашу дружбу… и любовь? Наверняка. Это значит, что вы приняли меня, признали человеком. Скажите – пусть из-за этого я снова превращусь в Джоан Юнис, но я должна знать. С Антоном Юнис тоже целовалась? – (Босс, я ничего вам не скажу, пока мы не останемся наедине.) (Дорогая, я не тебя спрашиваю.) – Никто не готов ответить? Ладно, признаю, что вопрос выходит за рамки дозволенного.