Виктор Сапарин - Забытый Полдень

Неторопливо прихлёбывая голубоватую влагу с мелькающими искорками, ощущая приятное щекотание во рту и свежесть во всём теле, вдыхая тонкий, аппетитный фруктовый аромат, Ольсен думал о предстоящей операции. Как быстро течёт время! Давно ли он волновался, мобилизовывал все свои умственные силы, организуя полёт одной-единственной ракеты куда-нибудь на Марс. «Прораб вселенной» — так окрестили его журналисты, любящие хлёсткие прозвища. Один из них, видимо очень молодой, написал даже, что он «мановением руки пошлёт на Венеру армаду космических кораблей». Ольсен считал такие словечки пустяковыми и никогда не представлялся себе героем, титаном и тому подобным. Он хорошо знал работу, которая составляла суть его профессии, и любил её. И если уж и суждено ему носить какое-нибудь звучное прозвище, то, скорее всего, «Борец со случаем». Предвидеть каверзы природы и разные неприятные случайности и вовремя отвести их удар — вот в чём видел он романтику своей профессии, в той мере, в какой он вообще признавал романтику. Во всяком случае, та борьба, которая составляет интерес жизни, интерес всякой профессии, для него выражалась в борьбе с тем неизвестным и враждебным, что подстерегает человека в космосе. А вообще же он работает с коллективом людей, среди которых он просто старший. Вот и сейчас к нему подошли представители «сухопутного космоса», как в шутку называли их организацию. Григорян, готовивший лунные космодромы, принялся рассказывать, как идёт монтаж последних грузовозов.

Ольсен поставил бокал на стойку — механическая рука подхватила его, окунула в переплетение горячих струй и поставила на полку, тотчас же задёрнувшуюся прозрачной пластмассой.

Такими же, как и после спуска, коридорами с бегущими дорожками Ольсен с друзьями проследовали на командный пункт. Это было здание обычной лунной архитектуры: прозрачный полый сталагмит, разделённый на этажи. Они поднялись на самый верх. С минуту Ольсен постоял под куполом, разглядывая звёздные миры, которых ещё не достиг человек, затем перевёл взгляд на зубчатые пики, блестевшие в боковых лучах солнца, высунувшиеся из мрачной тени, окутывавшей Луну, на слабо светящиеся здания Лунного города. На их фоне, как огненный кинжал, сверкал обелиск — неугасимое сияние, возбуждаемое крупицей урана, пронизывало всю его толщу. На его вершине укреплён круглый вымпел с исторической датой: «Сентябрь 1959 года». А на обелиске во всю высоту надпись: «12 апреля 1961 года — начало космической эры в истории человечества». И рельефный рисунок первого корабля, на котором человек совершил полёт в космические просторы.

Ольсен несколько мгновений смотрел на обелиск, потом тронул рукоятку и всё исчезло. Он сел в одно из кресел посредине зала и положил руки на подлокотники.

— Африку, — попросил он.

Тотчас лунный пейзаж исчез. Картина мгновенно изменилась. Вокруг уже простирался африканский космодром: ракеты нацелились в небо, поодаль башенка управления. Всё залито солнцем, оно сверкает на полированных боках ракет, высветлило серый бетон, тянущийся почти до горизонта. Какая-то птичка летает около ближайшей ракеты, садится на бетон, клюёт что-то коротким носом. Ольсену хочется её отогнать.

— Птица, — говорит он машинально.

— Ладно, — отвечает с далёкой Земли голос начальника космодрома. — Сейчас мы её прогоним.

Ольсен спохватывается: он не должен отвлекаться на мелочи. Мобилизация всех сил для решения главной задачи — вот что сейчас требуется.

На Земле что-то делают. Птица испуганно срывается с места, описывает круг и исчезает. Ольсен испытывает лёгкое удовлетворение. Дисциплина в космической службе, как всегда, на высоте.

Австралийский космодром, который просит показать Ольсен, тоже в полном порядке. Ракеты выстроились, как на параде. Длинные, устремлённые ввысь тела ракет, синеватый отлив металла. Одна в одну, серийный выпуск, все испытаны в обкатке, на соплах сохранились следы нагара, механизмы тщательно отрегулированы. Строгий порядок в расстановке, свидетельствующий о расчёте каждого метра в будущем полёте.

Азиатский космодром можно не смотреть. Ольсен только что оттуда. Этот всегда был образцом для других.

Стартовать на Венеру будут с Луны. И корабли, которые осматривает Ольсен, — это не те, что полетят на далёкую планету, — это скорее космические катера местного сообщения. На Луну в короткие сроки предстоит забросить огромное количество грузов. Да и пассажирское сообщение развивается с каждым днём. Организация экспедиции «Венера-9» дала дополнительный толчок к расширению хозяйственной деятельности человека на Луне. И потребовались новые линии сообщения между Землёй и Луной. А где космический транспорт, там и Ольсен со своей организацией.

Теперь можно посмотреть и на межпланетные грузовозы. Григорян включает равнину «Моря Дождей». Здесь расположен главный лунный космодром. Могучие тела, несравненно более грузные, чем у ракет, стартующих с Земли, заполняют его. В безвоздушном пространстве резче, чем на Земле, обрисовываются контуры кораблей. Сверкающие гроздья, готовые в любой момент упасть в пространство.

Два других лунных космодрома в тени. Ольсен просит включить прожекторы, и те показывают ракеты одну за другой: они похожи на ёлочные игрушки. Фантастичность картины не устраивает Ольсена. Он любит свет, реальность, чёткость. Но к моменту старта космодромы окажутся освещёнными. Григорян всё хорошо рассчитал.

Грузовые ракеты в общем не внушают опасений. В конце концов, тут есть возможность замены.

Ольсен снова переносится на Землю. Напоследок они осматривают самое главное — пассажирский космодром, который раскинулся на одном из живописнейших островов Индонезии. Стартовая площадка — на плоскогорье, окружённом густыми лесами. Астрономы рассчитали, что отсюда, используя скорость движения Земли по орбите и скорость её вращения вокруг оси, легче всего, а главное точнее, можно осуществить взлёт. Ведь на этот раз люди летят не вообще на Марс или вообще на Венеру, и даже не в определённую область той или иной планеты, как бывало прежде, а по гораздо более точному адресу.

Они с удовольствием разглядывают четыре корабля, стоящих на каменистом плоскогорье. Большие иллюминаторы, выдвижные ноги, вспомогательные маневровые двигатели, парашютные и вихревые тормоза. Каждое звено спроектировано заново — ни одна деталь не обойдена вниманием, не оставлена без попытки внести усовершенствование. Полный комфорт: новые кресла-кровати, смягчающие перегрузку, искусственное поле тяготения, бытовая автоматика, не уступающая лунной. Ничего лучшего Ольсену и его товарищам не приходилось отправлять в космос.