Урсула Ле Гуин - Миры Урсулы Ле Гуин. Том 6

— Губу! — позвала Йосс.

Тот не отозвался, и пришлось его искать. Наконец Йосс обнаружила кота под кроватью и попыталась вытащить его оттуда, но животное упиралось всеми четырьмя лапами и злобно шипело. Тогда Йосс погладила его, и Губу неожиданно вылез сам. Она взяла его на руки — жалкий, перемазанный сажей, кот трясся всем телом. Йосс уселась на пол и принялась гладить пятнистую спинку, бока, грязно-белое брюшко; она ласкала его, чесала за ушами, но кот не переставал дрожать и, едва хозяйка сменила позу, вырвался и вновь сбежал под кровать.

— Прости меня, прости меня, прости меня, Губу, — как заклинание, произнесла Йосс.

Услышав ее голос, Вождь, чем-то занимавшийся на кухне, вошел в комнату, держа на весу мокрые руки.

— Как он? В порядке? — спросил Абберкам.

— Ему надо прийти в себя. Пожар. Теперь вот незнакомый дом. Кошки… они собственники. Им хорошо только на своей территории. Не любят чужих домов.

Йосс все еще не оправилась от потрясения, и слова, чтобы составить фразу, приходилось подбирать по одному.

— Так, значит, это кот?

— Да, пятнистый кот.

— Раньше такие домашние любимцы были только у боссов. Мы их никогда не держали и даже не знали, как они выглядят, — тихо сказал Абберкам, но для Йосс эти слова прозвучали почти как обвинение.

— Да, боссы привезли их сюда с Уэрела. Как и нас. — Только сейчас до нее дошло, что Вождь, может, вовсе не собирался ни в чем ее обвинять, а наоборот — пытался объяснить свое невежество.

Он стоял в дверях, по-прежнему держа руки на весу.

— Извините, но, похоже, мне нужно наложить повязку.

Йосс наконец пригляделась к его рукам.

— Да они же у вас обгорели!

— Да, чуть-чуть. Сам не знаю, как это случилось.

— Давайте посмотрю. — Йосс поднялась, подошла к Абберкаму и развернула огромные лапищи Вождя ладонями кверху. На одной руке между пальцами блестел лопнувший глянцевито-алый волдырь, а на второй, у основания большого пальца, красовалась довольно глубокая кровоточащая ссадина.

— Я не заметил их, пока не начал мыть руки. Мне совсем не больно.

— А теперь покажите голову! — приказала Йосс, вспомнив рассказ Вождя. Тот опустился на колени, и на самой макушке она увидела ярко-красную рану в обрамлении седых, покрытых сажей волос. — О мой Господин!

Внезапно огромное лицо со спутанной челкой оказалось совсем близко.

— Так на меня же крыша упала.

На Йосс вдруг напал приступ хохота.

— А вы едва заметили, верно? — давясь от смеха, еле выговорила она. — Нужно что-то посерьезнее, чтобы вы хоть внимание обратили! У вас есть… какие-нибудь чистые тряпки? Ах да, я же сама… оставляла в буфете полотенца… А что-нибудь дезинфицирующее?.. — Справившись наконец со смехом, Йосс принялась обрабатывать раны. — Я в ожогах не разбираюсь, знаю лишь, что надо промыть их и оставить подсыхать. Придется снова звать врача из Вео. Завтра я могу сходить в деревню.

— А я думал, что вы раньше были врачом или медсестрой.

— Я была обычным школьным администратором. Сидела в управе.

— Но вы помогли мне встать на ноги.

— Просто мне хорошо знакома эта болезнь, и я знаю, как ее лечат. А вот об ожогах мне ничего не известно. Так что придется идти в деревню. Но только не сегодня.

— Да, сегодня не надо, — поспешно согласился Абберкам и, пошевелив пальцами, поморщился. — Ну вот, а я собирался приготовить поесть. Понятия не имел, что поранился. Сам не знаю, когда это случилось.

— Когда вы спасали Губу, — слабо улыбнулась дрожащими губами Йосс и заплакала. — Покажите, что у вас есть из продуктов, я сама займусь обедом.

А слезы все текли.

— Жалко, что вещи сгорели, — сказал Вождь.

— А, там почти ничего и не было моего: вся одежда на мне, — всхлипнула она. — Да, ничего там не было. Даже еды. Только «Аркамье». И еще книга о других мирах. — Перед глазами встали корчащиеся в пламени, рассыпающиеся черным пеплом страницы. — Мне ее прислала подруга из города, которая никогда не одобряла моего отшельничества и считала все эти молчание и питье одной воды сплошным ханжеством. Как же она была права! Мне нужно вернуться. Мне вообще не стоило приезжать сюда! Какой я была лгуньей и дурой! Я воровала доски! Воровала, чтобы любоваться настоящим, красивым пламенем! Чтобы согреться и хоть чуть-чуть разогнать уныние! И вот получила — дом сгорел, и не мой дом, а Кеби… и бедный мой котик, и бедные ваши руки! Я одна во всем виновата! Я забыла, что от поленьев могут полететь искры. Я забыла. Я про все на свете забыла, моя память предала меня, она лгала мне, потому что я сама давно изолгалась вконец. Я врала даже Владыке, притворяясь, что обратилась к нему, а сама не могу, не могу, не могу уйти от мира, отринуть его. Вот я и сожгла все! Меч изранил ваши руки. — Она взяла Абберкама за руки и спрятала лицо в его ладонях. — Слезы тоже дезинфицируют, — пролепетала она. — О, простите, простите меня!

Но Вождь не убрал рук. Своих больших, обгорелых ладоней. А наклонился и, поцеловав Йосс в голову, прижался щекой к ее волосам.

— Теперь я буду вам рассказывать «Аркамье». Ну, успокойтесь же. Вам надо чего-нибудь съесть. И согреться — вы вся дрожите. У вас просто шок, но это пройдет. Сядьте, посидите. Уж поставить на огонь котелок я смогу.

Йосс послушно села в кресло. Да, он прав, нужно согреться. Она придвинулась к огню и тихонько позвала:

— Губу! Все хорошо, малыш. Ну иди сюда, ко мне. Иди, не бойся.

Но под кроватью было по-прежнему тихо.

Абберкам протянул ей стакан с красным вином.

— Откуда у вас вино? — ошарашенно спросила Йосс.

— Чаще всего я пью воду и молчу, — ответил Вождь. — Но иногда пью вино и тогда говорю без удержу. Выпейте.

— Да все в порядке. Я уже пришла в себя, — слабо попыталась возразить Йосс, но стакан взяла.

— Ну да, конечно, разве городскую женщину может что-нибудь напугать! — криво усмехнулся он. — А теперь помогите мне открыть банку.

— А как же вы открыли вино? — поинтересовалась Йосс, вскрывая банку с рыбным филе.

— Оно уже было открыто, — невозмутимо ответил Абберкам.

Они рядышком уселись у огня и налили каждый себе из котелка. Несколько ломтиков рыбы Йосс положила рядом с кроватью на пол и снова позвала Губу, но тот так и не вышел.

— Ну, проголодаешься, выйдешь, — успокоила сама себя Йосс. Она уже устала от собственного нытья, от дрожи в голосе, от комка в горле. От чувства стыда. — Спасибо за обед. Теперь мне действительно лучше.

Йосс встала и пошла мыть посуду, настрого приказав Абберкаму не мочить рук. Да тот и не предлагал помощи, а молча сидел у огня, застыв, словно огромный каменный идол.

— Я пойду спать наверх, — сказала она, когда все закончила. — Если мне удастся выманить Губу, я возьму его с собой. Только дайте мне пару одеял.