Дмитрий Янковский - Эпицентр удачи

– Чтоб их... – в сердцах произнес я.

Неизвестно еще, какие замеры и какими приборами. Как засекут нас, будет тогда развлекуха по полной. По большому счету, против вертолета у меня был только подствольный гранатомет. Но выстрел к нему – не ахти какой эффективности снаряд против бронированного летающего чудища, дышащего керосиновым перегаром. Вот из «РПГ-7» его можно снять в два счета при попадании под винты, где турбины. Но таскать с собой шестнадцатикилограммовую дуру, да еще выстрелы к ней, я считал нелепым. Им одним все равно от собак не отстреляешься, еще автомат с патронами таскай. А артефакты тогда как тащить? Каждый по полкило, блин.

Минута текла за минутой. Похоже, Артем был прав – научники делали какие-то замеры. Для севера Зоны это было неудивительно – их тоже мучил вопрос, что же не дает туда пройти. В мистику они не верили, а потому все проблемы пытались решить своими приборами. Я не был уверен, что они на верном пути. Слишком страшно было на севере. Слишком страшно, чтобы это можно было объяснить рациональными причинами. Но сам я, чтобы не двинуться крышей, тоже взял себе за правило верить в некое гипотетическое излучение, действующее на мозг людей и внушающее им страшные, очень правдоподобные галлюцинации. И ничего удивительного не было в том, что монолитовцы такие трехнутые – они большую часть времени проводили на севере. И им это наверняка нравилось. Как наркоманам нравится лизать галлюциногенные марки. Меня же и от того, и от другого с души воротило.

– Застряли, – сказал я, глядя на зависший под тучами вертолет.

И тут же услышал лай большой своры слепых псов. Кажется, той, которую мы видели около тайника.

– Мать вашу... – испугался я. – Этого только не хватало!

Похоже, демаскировка нам обеспечена по полной программе. Но вообще-то разницы не было никакой – попасть на обед слепым псам или погибнуть от пущенной с вертолета ракеты или пулеметной очереди. А ситуация сложилась так, что мы автоматом получали либо то, либо другое. Других вариантов не было. Если собаки нападут, нам придется от них отстреливаться. Тогда вояки нас заметят и уничтожат. Если же не отстреливаться, то собаки сожрут.

– Ну и дела, – побледнев, произнес Артем.

– Вот теперь нам точно капец! – Я зажмурился, чувствуя холод неотвратимой смерти. За все время моего пребывания в Зоне она еще никогда не подступала так близко и неотвратимо. Всегда оставалась возможность борьбы. Даже когда я зацепился курткой за проволоку, я мог отстреливаться от собак. Тут же беспомощность была полной. Полной и окончательной. И на меня накатила паника.

– Ну улетайте же! – горячо прошептал я. – Улетайте!

Надеяться на то, что собаки пробегут мимо, глупо. Чутье у них отменное. Не только обоняние, но что-то еще, может, телепатическая способность, может, что еще более запредельное. Но они даже аномалии обходили весьма эффективно, почти никогда в них, в отличие от псевдособак, не попадая.

Псы нас почуяли и припустили, не слыша выстрелов.

– Может, из пистолета шмальнуть? – спросил Артем. – Внутри вертолета за воем турбин не расслышат выстрел.

Я кивнул. Артем достал «ПММ», а я выставил ладони над срезом ствола, чтобы сверху случайно не заметили вспышку выстрела. Только грохнуло, я включил радиосканер, надеясь понять по эфирным переговорам, что происходит у вояк.

– База, я Ветер пять! – прозвучало на радиоволне. – Контрольный выход. У нас все в норме. Очкарики обещают возиться еще минут пятнадцать.

– Принял, Ветер. Посматривайте там кругом. Собак только не стреляйте, не позорьтесь перед ботаниками.

– Тут только слепые. Свора, штук тридцать. Движется вдоль дороги по направлению к укреплениям «Долга». – Ну и пусть наведут там шороху.

Выстрел Артема заставил псов рассредоточиться, но направление они не поменяли. У меня создалось впечатление, что они чувствовали безвыходность нашей ситуации и перли напролом. А может, изголодались твари в безлюдных местах, готовы рискнуть жизнями ради добычи.

Когда до них осталось всего метров тридцать, я не выдержал и потянулся за автоматом. Мне показалось, что смерть от клыков тварей будет более мучительной, чем от крупнокалиберной очереди, разрывающей человека в клочья. Впервые в жизни мне пришлось выбирать смерть, а не способ не столкнуться с нею.

Артем кивнул с пониманием и тоже передернул затвор. Мы залегли поудобнее и взяли псов на прицел. Чтобы создавать по возможности меньше грохота, мы, не сговариваясь, перевели флажки предохранителей на одиночный огонь. С такой дистанции одно попадание гарантированно снимет тварь, так что бить очередями в высшей степени неразумно. Когда осталось пятнадцать метров, мы открыли огонь, за несколько секунд поразив пять собак. Свора тут же разделилась на два рукава и начала обходить нас с флангов.

– База! Я Пятерочка! – раздалось в эфире. – Тут из кустов кто-то палит по слепым псам! Огонь автоматный. Наверняка сталкеры. Вальнуть?

– Добро. Только пулеметом, использовать ракеты запрещаю.

– Держи собак! – крикнул я Артему. – Очередями бей, не время экономить патроны!

Сам я загнал выстрел в подствольник и взял вертолет на прицел. Он бодро развернулся на месте и уставился в нас крупнокалиберным пулеметом. Я выстрелил, но граната лупанула вертолет в борт по касательной, отлетела и через долю секунды рванула уже метрах в трех от брони, не причинив никакого вреда мелкими противопехотными осколками. Однако это заставило пилота поменять позицию – он, не спуская с нас стволов, стал двигаться боком, описывая широкий полукруг. Я начал спешно запихивать в подствольник следующую гранату, но в этот момент по нам ударила крупнокалиберная очередь. Земля под ногами затряслась, словно от проходящего рядом товарного поезда, а вокруг, метра на два в высоту, взлетели фонтаны земли, листьев и клочьев травы. Одна пуля влупила мне под ступню, я рухнул на спину, дозарядил подствольник, но не успел прицелиться, как раздалась еще одна очередь. Не знаю, как там Артема, а меня она окончательно деморализовала. Я даже не помню, когда у меня из рук выпал автомат с подствольником. Только услышал, как над ухом ухнул гранатомет, но и второй выстрел, отрикошетив от брони, взорвался далеко от турбин или пилотской кабины. Артем начал перезаряжаться, но я уже чувствовал, что следующей очередью нас разнесет в клочья. Напарник загнал выстрел в подствольник, вскинул автомат к плечу, но не успел выстрелить, как турбины вертолета озарила яркая вспышка. Одна из них заглохла, и я увидел вырывающийся из нее дым и красное керосиновое пламя.

Винтокрылая машина, довольно быстро теряя высоту, начала производить боевой разворот, но не на нас, а куда-то в сторону складских пакгаузов, расположенных метрах в двухстах, почти у самой долговской базы. Там, я знал, находился давно занятый бандитами железнодорожно-погрузочный узел. Артем пальнул в хвост вертолету, но тот уже был далеко, граната описала крутую параболу и взорвалась на земле.