Грег Иган - Стрелы Времени

Агата не знала, что ответить. С точки зрения повседневного опыта попытка сделать столь громкий вывод из такого слабого эффекта, наверное, и правда выглядела амбициозной затеей.

Она ненадолго задумалась.

– Я объясню тебе, почему буду верить в то, что пространство искривлено, пока не получу неоспоримое доказательство обратного.

– Я слушаю. – Может быть, Азелио и нельзя было переубедить, но из любопытства ему все равно хотелось понять ее точку зрения.

– Если движение под действием гравитации не вызвано какой-либо силой, а объясняется кривизной пространства, оно будет подчиняться крайне простому закону: историческая линия любого объекта, находящегося в состоянии свободного падения, совпадает с кратчайшим маршрутом между двумя точками 4-пространства. В плоском пространстве это прямая линия. А в искривленном пространстве вокруг звезды – нет.

– Само по себе это довольно просто, – допустил Азелио. – Только достигается ценой усложнения геометрии.

– Но ведь дело не только в простоте! – настойчиво возразила Агата. – Этот принцип идеально сочетается со всеми нашими знаниями о движении.

– И каким же образом?

– Когда свет перемещается из одного места в другое, – ответила она, – нам нужно просуммировать вклад, который дает каждая из траекторий, соединяющих начальную и конечную точки. Траектории, на которые свет затрачивает примерно одинаковое время, складываются друг с другом, так как волны в общем и целом сохраняют синхронность, и их пики приходятся на одни и те же моменты времени. Если же время движения отличается, то максимумы и минимумы очень скоро накладываются друг на друга, и такие траектории взаимно компенсируют друг друга.

– Представь некую математическую яму, которая тянется через весь ландшафт всевозможных траекторий, высота которого определяется соответствующей длиной пути. Кратчайший путь становится самой нижней точкой – дном ямы. Если этот путь слегка изменить, его длина останется почти такой же, так как дно ямы горизонтально. Но если вместо этого мы попадем на стенку ямы, то траектория не просто станет длиннее – она пройдет через точку с гораздо большим наклоном, а значит, любое изменение только сильнее скажется на длине пути – лишив волны синхронизации.

Набросав схематичный рисунок у себя на груди, Агата дала своему корсету команду отобразить его на экране консоли.

Азелио нахмурился, но затем что-то вспомнил.

– Мы пользовались этим принципом на занятиях по оптике – чтобы вывести закон отражения, можно рассмотреть угол падения, при котором все световые волны достигают конечной точки в одной фазе.

– Именно! А теперь примени ту же логику к свету звезд, который движется вблизи солнца Эсилио. Допустим, что лучи света действительно искривляются. Если пространство плоское, то свет не будет двигаться по кратчайшей траектории, так как в плоском пространстве такая траектория всегда будет прямой линией. Его траектория попадет на стенки ямы, где малейшие отклонения приводят к изменению длины и нарушают синхронизацию световых волн. Это можно обойти: мы можем постулировать существование некоего механизма, который меняет фазу ровно так, чтобы отдать предпочтение искривленной траектории – но такое решение все усложняет, так как помимо объяснения поведения света оно также должно объяснить еще и силу, которая действует на движущуюся по орбите планету.

– Но если 4-пространство искривлено, все встает на свои места. Волны света и волны светородов ведут себя одинаково – если они движутся по кратчайшему пути в 4-пространстве, то в конечной точке их вазы будут совпадать. Этого достаточно, чтобы изогнуть траекторию луча, и достаточно, чтобы заставить планету летать по замкнутой орбите.

– Задумавшись над ее словами, Азелио не нашел повода для возражений. – Эта идея гораздо разумнее, чем мне казалось, – признал он.

Агата была в восторге.

– Так что ты решил?

– Теперь мой прогноз таков: свет вообще не будет изгибаться, – заявил Азелио. – Я понимаю, почему ты считаешь, что необходимость учитывать искривление траекторий света и материи в плоском пространстве привело бы к чрезмерному усложнению. Так что самым простым решением будет оставить пространство плоским, но при этом сделать так, чтобы свет не испытывал на себе влияние гравитации.

Агата чуть было не пустилась в объяснения о том, как именно это предположение нарушило бы закон сохранения энергии, но вовремя сдержалась; она достигла состояния, в котором для экономии усилий стоило предоставить результатам говорить за себя.

– Ты готов поставить на это пару караваев? – предложила она.

Азелио сделал вид, будто слова Агаты повергли его в шок.

– На кону форма целого космоса…, а ты хочешь обманом заполучить мой паек?

– И кто же тебя обманывает? Можешь сам проверить все данные. Можешь попросить Рамиро, чтобы он провел ревизию ПО.

Азелио подумал над ее предложением.

– Если свет движется по прямой, ты платишь мне; если подтвердится прогноз Лилы, я плачу тебе. Все остальное – включая теорию Витторио – ничья.

– По рукам.

– Значит, два каравая, – подтвердил Азелио. – Ты в деле.

– Нужно за чем-нибудь понаблюдать, пока ты дожидаешься подходящего расположения звезд? – спросил у Агаты Рамиро. – Я дежурю всю ночь – так что мне будет несложно.

– Нет, ничего такого, – ответила она.

– Тогда почему бы тебе не отдохнуть?

Агата оторвалась от своей консоли.

– Пока все это не закончится, я все равно не смогу расслабиться.

Рамиро потянул плечи и развернулся к ней лицом.

– Когда ты проснешься, звездные шлейфы никуда не денутся. А мы будет двигаться по той же самой орбите – неважно, будешь ли ты сидеть здесь и переживать или спать крепким сном в своей постели.

– Это так.

– Но…?

– С какой стати мне ждать шесть лет, пока мне не представится такой шанс, а потом проспать половину отведенного времени? – сказала она в ответ.

Рамиро зажужжал.

– Твоя правда.

– Я дежурила перед залами, где проводилось голосование, – вспомнила Агата. – Смотрела, как приходят и уходят люди, как растет доля проголосовавших.

– Значит, если ты к чему-то относишься на полном серьезе, то стараешься выложиться на полную? – спросил он.

– Да. А разве это так необычно? – Агата пыталась оценить его настроение и в итоге решила рискнуть. – Разве не этим занимаетесь вы с Тарквинией? Извлекаете максимум пользы из своей дружбы? – С тех самых пор, как Азелио поделился с ней своими подозрениями насчет того, как парочка проводила свое время, Агату мучило любопытство, но при всем при этом ей не хватало смелости, чтобы попросить самих участников этого действа поделиться с ней своими впечатлениями.