Грег Иган - Стрелы Времени

Самым странным было то, что все жители горы уже должны были знать о принятом ими коллективном решении. А это значит, что в тот самый момент, когда связь между Геодезистом и Бесподобной будет восстановлена, – и намного раньше, чем всех членов экипажа опросят в личном порядке, а их показания проверят и сравнят друг с другом – он узнает, принесла ли его фальсификация реальные плоды.

– Разве они не прекрасны! – с восторгом произнес Азелио.

– Ну, они точно не мертвы, – признал Рамиро. Спустя три череды, растения, укоренившиеся в обломках взорвавшейся породы, являли им все тот же скромный ассортимент ярких цветков – что уже превосходило результаты всех предыдущих испытаний.

– Они растут, – заверил его Азелио. – Все до единого. – Он опустился на колени у начала грядки. – Этот саженец снова достиг половины своей высоты в момент посадки. – Он махнул рукой вдоль цепочки растений. – Собственно говоря, каждый из них приблизился к тому состоянию, в котором изначально находился его сосед. Я понимаю, что впечатлиться здесь особо нечем – первые одиннадцать саженцев почти не отличаются от групп со второй по двенадцатую. Это примерно то же самое, как слегка перевести взгляд. Однако цифры ясно дают понять – благодаря нам, почва стала плодородной.

– Ты прав. – Рамиро из всех сил старался выглядеть довольным, но если не считать демонстрации сельскохозяйственного изобилия, вызывающей инстинктивную реакцию, было сложно не придерживать исключительно расчетливого взгляда.

– Ты хотел, чтобы испытания провалились, – догадался Азелио. – Ты считал, что это может оказать на Совет большее давление?

– Хотел, – признался Рамиро. – Хотя это, наверное, было глупо. Такой расклад мог все усугубить.

– Каким же образом?

– Если бы мы в итоге сообщили, что Эсилио непригоден для заселения, они могли бы подумать, что все наши слова – ложь во имя личной выгоды. – Рамиро сделал паузу, дабы убедить себя в том, что он действительно сумел перефразировать мысль, которая изначально возникла в его голове – солгав и о ней – прежде, чем она проникла в его речь. – А теперь мы по-прежнему сможем дать им выбор – они могут согласиться с тем, что в системе нет необходимости, поскольку встреча с прародителями, как нам теперь известно, действительно состоится, либо и дальше развивать стратегию миграции, зная, что поселенцы не будут стоять перед неминуемой угрозой голодной смерти. Они не из тех людей, которым нравится, когда им говорят, что все факты подтверждают одну и ту же точку зрения.

– Забудь хотя бы на один курант о политике, – сказал Азелио. – Мы узнали, что растения могут жить на Эсилио, не зная горя – разве это ничего не значит? Мы впечатали в местную почву нашу стрелу времени и по эсилианским меркам заставили пшеницу расти из будущего в прошлое!

– Ты прав.

Азелио поднялся на ноги.

– По крайней мере, я смогу рассказать Луизе, что ее рисунок светящихся цветков эсилианской пшеницы воплотился в жизнь. – Он обошел грядку и, встав сбоку, достал из своего пояса с инструментами камеру, чтобы сделать фотопортрет. Рамиро видел рисунок его племянницы, и, по правде говоря, сходство было до жути правдоподобным.

– Я подумывал о том, чтобы оставить здесь половину саженцев, – добавил Азелио. – Шесть я заберу с собой, чтобы люди смогли их изучить, а остальные пусть растут и сбрасывают семена. Я знаю, что это отчасти выглядит как голосование в пользу миграции, но цель здесь в другом. Мне просто не по душе вырывать их все из земли. К тому же если сюда действительно прибудут переселенцы, злаки, которые уже будут расти на этой земле, станут для них своеобразным проявлением радушия – пусть даже и таким символическим.

– Хмм. – Рамиро не возражал против подобных сантиментов, при условии, что сборка урожая не ложилась на его плечи. И пусть он вел себя, как циник, но решение оставить на Эсилио действующую ферму лишь дало бы Совету большую свободу выбора. Он бы при всем желании не смог бы выставить ложную альтернативу в более правдоподобном свете – разве что оставшись здесь, чтобы присматривать за фермой лично.

– Не возражаешь, если я вернусь на корабль? – спросил он. Рамиро сам предложил помочь с измерениями, но Азелио прекрасно бы справился с работой и своими силами. – У меня опять спазмы; я думал, они прекратились, но…

– Не вопрос, – ответил Азелио. – С тобой все будет в порядке?

– Не переживай, все будет нормально.

Рамиро схватился за живот и медленно направился прочь, но скрывшись из виду, моментально бросился бежать. Он тщательно спланировал обходной путь, а в безветренную погоду было несложно найти дорогу по звездам. Камни и песок разбегались из-под его ног и притягивались к ним; он думал, что уже привык к этому, но из-за скорости ощущения становились еще более странными. Его осанка одновременно казалась и более шаткой, и более уверенной, как будто он смотрел видеозапись, на которой он сам выполнял сложный эквилибристический трюк, заранее зная, что не потеряет равновесие.

Даже при свете звезд усеченный конус зонда резко выделялся на фоне окружавших его камней беспорядочной формы. Рамиро остановился, чтобы как следует сориентироваться, прежде чем встать на корточки и обхватить зонд руками. Проведя столько времени в гравитации Эсилио, он наверняка стал сильнее, чем был, живя на Бесподобной , хотя в конечном итоге его ноша по ощущениям с лихвой компенсировала это преимущество. Он ковылял по ложу долины, переваливаясь с ноги на ногу, ругаясь вполголоса и заставляя себя пройти три гросса шагов, прежде чем сделать привал.

Никто не ходил этой дорогой с того самого момента, как погибли все саженцы на первой серии опытных участков, и пользоваться ей сейчас особого резона не было. Если бы ему удалось оставить зонд незамеченным в пешей доступности от Геодезиста , это дало бы ему шанс вернуться на место взрыва, сделав вид, что он хочет забрать устройство на корабль. Возвращение зонда не входило в планы миссии, но Рамиро был уверен, что остальные члены экипажа вряд ли станут возражать против его желания провести детальный анализ материалов зонда, испытавшего на себе необычный нагрев во время снижения. Чтобы скоротать время на обратном пути, им всем потребуются свои собственные проекты.

Когда Рамиро снова приподнял зонд, чтобы оценить его вес, удивленный голос где-то на задворках его сознания спросил: Зачем идти на такие жертвы ? Что изменилось бы, откажись он от своего безумного плана? Он смог бы посмотреть Грете в глаза и честно сказать ей, что не имеет к надписи никакого отношения. Истинным автором послания оказался бы один из поселенцев, решивший отколоть не смешную шутку, или настоящий гость с родной планеты, посетивший Эсилио шесть поколений спустя. Так или иначе – разве ему стало бы от этого хуже?