Роберт Уильямс - Том 2. Охотница из Аккана

Кинг напрягся.

Шар пролетел над ним и устремился к стеклянному пузырю. Пузырь взмыл выше в небо и устремился к городу.

Авена отозвала своего пса, закончила охоту и полетела домой. Кинг наблюдал, как пузырь исчезает в небе, затем медленно встал и вытер с лица пот.

— Опасное было положение, — сказал он.

Леда тоже поднялась, пошатнулась и схватилась за него, чтобы удержаться на ногах. Кинг заметил, как она дрожит, лицо у девушки было пепельно-серым.

— Вам больно?

— Н-нет... Я испугалась. Только и всего. Просто испугалась.

— Бедное дитя... — пробормотал Кинг, поглаживая ее руку.

Неудивительно, что она испугалась. Слишком хорошо она знала, чем заканчивается охота Авены.

— Я отведу вас к остальным, — сказал Кинг. — А затем пойду в город.

ОНИ МЕДЛЕННО побрели по лесу, возвращаясь той же дорогой. Внезапно по земле быстро скользнула тень. Кинг вскинул голову. Авена в своем стеклянном пузыре летела прямо к ним от солнца.

Охотница обманула их. Она притворилась, что улетает, а на самом деле сделала большой круг и вернулась к повороту утеса, предполагая, что добыча покажется, увидев, что охотницы нет.

И она угадала. Добыча показалась.

— Дьявол ее побери! — взревел Кинг и пихнул Леду в гущу кустов.

Долю секунды он думал, что нужно тоже попытаться убежать. Но затем выбрал иной план сразу по двум причинам. Одна из причин заключалась в том, что у него не было времени скрыться. Но, кроме того, он вспомнил, как в определенных случаях действовали Акбад и Авена. Когда Кинг сдался Акбаду, тот, казалось, жалел об этом. Акбад хотел, чтобы он убегал, ждал, когда он начнет убегать. Когда же он отказался убегать, Акбад какое-то время не знал, что делать.

И Авена, когда поймала их на поляне, и все убежали, а Кинг остался стоять, на какие-то секунды показалась удивленной.

Кинг смело шагнул на открытое место. Авена увидела его. В тот же момент, когда ее пузырь остановился, из него буквально выпрыгнул белый шар и стрелой полетел прямо в Кинга.

Кинг не шевельнулся. Положив руки на бедра, он не сводил с шара глаз. Доля секунды, которая потребовалась шару, чтобы долететь до него, показалась Кингу веками. Все нервы в его теле вопили, чтобы он убежал, все мышцы требовали начать действовать.

Но Кинг словно врос в землю.

Брррр!

В шести дюймах от его груди шар сердито зажужжал и взмыл вверх по крутой дуге. Точно собака, которую дернули за поводок. Казалось, шар в воздухе сделал кувырок через голову.

Кинг проигнорировал его. Теперь он глядел только на стеклянный пузырь. Авена, на прекрасном лице которой было написано удивление, наклонилась и глядела на него.

— Ну, и что дальше? — сердито спросил Кинг.

НАСТУПИЛА ТИШИНА, нарушаемая лишь сердитым гудением шара.

— Ну?! — С металлом в голосе снова спросил Кинг.

У него и мысли не было, что Авена может понять его, но, возможно, она сумеет уловить интонации. Шар, как Кинг уже знал, передает ей все звуки.

— Какое... Что за создание... вы? — прошептала через шар Авена.

Ее слова, а, может, и импульсы, прямиком направленные ему в мозг, были на английском языке. У Кинга не было времени думать над тем, какое чудо переводило ее речь на понятный ему язык. Главное, он мог разговаривать с нею, и она тоже понимала его. Как это происходит, пусть ему позже объяснит Роджерс. Если вообще будет это «позже»!

— Посмотрите в своем зале трофеев, — ответил он. — Они должны подсказать вам, что я за создание.

— Я не об этом.

— А о чем вы тогда?

— Ну... Вы вышли на открытое место...

— Вы удивлены, что ваша дичь начала разговаривать с вами, а не побежала от вас?

— Все остальные убегали.

Было что-то, чего она не могла понять. Все убегали. А он — нет. Это ее озадачивало.

Кинг слышал это в ее голосе. И осмелился, наконец, перевести дыхание.

— Вам даже в голову не приходило, что, рано или поздно, вы встретите кого-то, кто не станет убегать?

— Не-ет. Я думала...

— Вы думали, что люди созданы лишь для того, чтобы убегать от вас. — В голосе его уже звучал жаркий гнев. — И когда один из них не стал убегать, вы, черт побери, так удивились, что не знаете теперь, что делать!

— Вы... Вы не смеете так разговаривать с принцессой Аккана! — тоже рассердилась она, недовольная направлением этой безумной беседы.

— А я не знаю, как с вами разговаривать, — ответил Кинг. — Я никогда прежде не встречал принцесс, поэтому, естественно, не знаю, как следует с ними говорить. Но из того, что я увидел тут, я благодарю Небеса, что никогда раньше не встречался с принцессами.

— Вы... Вы посмели...

Бррр! — прожужжал шар.

Поток мыслей тек через шар из мозга человека, управляющего им, в мозг любого, находящегося поблизости от шара. И эти мысли автоматически переводились на известный воспринимающему язык. Фактически, телепатия посредством шара была единственной доступной формой беседы между людьми и акканианами. Когда мыслеимпульсы Авены достигали Кинга, они переводились на английский. Когда же говорил он, перевод шел в обратную сторону. Но об этом Кинг подумал уже позже.

— Я посмею все, что угодно, — ответил Кинг. — Я сражаюсь, леди. А в сражении люди становятся такими безумными и такими уставшими, что уже не могут следовать правилам высшего этикета. Да, я теперь безумный и усталый, можно сказать — безумно усталый, если хотите знать истину, и не дам и плевка за то, что произойдет дальше.

То, что он сказал, было лишь частью истины. Да, он был сердитым и усталым, но ему вовсе не было наплевать. Его поступками руководил не гнев, а холодный расчет. Акканиане ценили храбрость. По крайней мере, должны были ценить. И если он в них не ошибся, го был еще шанс остаться в живых. У Кинга не было выбора. Если он разыграет правильную карту, то Авена может... что-нибудь сделать. Если же хоть чуть ошибется, если слишком сильно разозлит ее, то она пустит в ход свой смертоносный шар.

— Подумайте же хоть немного, принцесса Аккана!

— О! Вы дурак! Вы просто безнадежный дурак!

— Я?

— У вас что, нет страха смерти?

— Леди, честно говоря, я давно уже должен быть мертвым. Я живу одолженное время. Так что, если вы сейчас убьете меня, это не будет иметь никакого значения.

АВЕНА СПУСТИЛА пузырь еще ниже. Теперь Кинг отчетливо видел ее рассерженное лицо и сверкающие гневом глаза. Но все равно, она была самой красивой женщиной, какую он когда-либо видел.

— Почему вы так смотрите на меня? — требовательным тоном спросила она.

— Всю жизнь я носил в душе мечту о вас, — ответил ей Кинг. — И вот теперь увидел вас наяву.

— Мечту обо мне? Как это возможно? Вы же никогда не видели меня прежде.

— Да, я никогда не видел вас. И что же? Все равно, я мечтал о вас.

— И что теперь, когда вы встретили меня?