Роберт Уильямс - Том 1. Сражение в небесах

— Это выглядит так, словно на Солнце тронули струны гигантской арфы, и вся Солнечная система, а, может, и существа во всей Вселенной, отвечает ей в такт.

Он был вознагражден пронесшимся по рядам движением. Казалось, его слова внушили студентам страх, выразившийся в неосознанном шевелении бедрами.

— Мы даже понятия не имеем о взрыве крошечного атома на Солнце, давшему начало излучению, на которое мы отзываемся.

Он снова сделал паузу и глубоко вздохнул.

— А теперь вопрос: Сколько еще других событий происходят на невообразимых расстояниях от нас, на которые мы также отзываемся, не ведая об этом?

Сидя в большом лекционном зале, Ян Мартин слушал в пол уха. Он уже знал, что профессор Алекс Томпсон просто старый ворчун, любящий задавать вопросы, на которые невозможно ответить. И он подумал о том, как бы отреагировал профессор, если бы ему сказали, что подобные события происходят буквально у него под носом, а он и не подозревает о них. Наверное, предположил он, знание этого свело бы уважаемого профессора с ума. Ян подавил усмешку при этой мысли и продолжал рассеянно слушать лекцию.

У его внимания были другие, более подходящие объекты.

Во-первых, на улице стоял теплый весенний денек. На вязе у окна посвистывала иволга. Из Саутленда дул ветерок. И в воздухе кружились невообразимые ароматы. Все это занимало часть его внимания.

Во-вторых, сидящая впереди Сильвия уже повернула свою красивую головку. Ян немедленно зафиксировал это движение. Вторую часть внимания он всегда уделял ей.

— О чем думаешь, Ян? — словно из ниоткуда раздался в его голове ее шепот.

— Да ни о чем, — ответил он ей подобный же образом. — Болтовня Томпсона. Студенты слушают, а за окном поет иволга. И ты очень красивая.

Он тут же ощутил пульсацию ее ответа. Если бы они попытались свои чувства выражать словами, то, вероятно, выбрали бы такие, как «Неясно любимая», но при общении, установившемся между ними, не было никакой нужды в словах, сами мысли текли свободно и ясно, и никакой другой способ общения был уже не нужен.

— Спасибо, дорогой. Я тоже тебя люблю, — прибыл ее ответ, такой же нежный, как запах сирени в весеннем ветерке, но тональность ее тут же сменилась: — Ян...

— Да?

— Здесь есть страх.

— Н-ну... — Он тут же сфокусировал внимание вне Сильвии и быстро проверил лекционный зал, ища источник страха, о котором она упомянула. — Некоторые легко возбудимые юнцы поднимают подобный ветерок. Лекция Томпсона будит их страх на эмоциональном уровне. Так все время случается. И это ерунда, о которой не стоит и упоминать...

— Знаю, Ян. Но... тут есть что-то еще.

СТРАХ ЗВУЧАЛ в бессловесном шепоте Сильвии, прибывшем к нему, и он поразил Яна, потому что не походил ни на что на Земле.

— Что это? — слова вырвались из него, как пули из ружья.

— Не знаю.

— Ты определила источник?

— Пожалуйста, Ян, я ничего не знаю. Может быть, это совсем и не страх. Может быть, это просто проекция моих собственных чувств, моя интерпретация каких-то раздражителей. Но может, это настоящая... угроза.

Это слово беззвучно прошептало у него в голосе.

Это было простое слово, ничего такого оно не значило само по себе, но Ян подумал, что оно похоже на шум хвостов десятка гремучих змей, свернувшихся клубками и готовых сделать выпад...

— Против кого направлена эта угроза?

— Не знаю, Ян. Может... против всех нас.

— Против всех нас?

Его слова понеслись резким эхом, которое нужно было принять, отразить или видоизменить, причем сделать это немедленно...

— Я ни в чем не уверена, Ян. Это так неосязаемо. Я представить себе не могу такую силу, которая может угрожать нам всем, но я просто чувствую ее направление — на всех нас.

— Источник'?

— Не могу обнаружить его.

— А представить можешь?

— Нет. Он за пределами моего воображения.

— О-о!..

Ян замолчал. Если и до этого хвосты змей трещали громко, то теперь они стали вдвое громче. Если эта угроза лежала за пределами воображения Сильвии, то она была действительно опасная! Ян знал, на что способно ее воображение. И пока что понятия не имел, где лежат его пределы.

Ян скорчился на своем месте, его тело подражало и двигалось в резонанс с ворочавшейся в голове проблемой. Угроза, лежащая за пределами воображения Сильвии. Потом он осознал, что ерзает на твердом сидении.

— Сколько остается времени, прежде чем угроза станет реальной?

— Это может быть в следующую секунду, через час, на следующей неделе... а, может, она вообще никогда не станет реальной.

Ян выругался, стараясь одновременно, чтобы Сильвия не восприняла это.

— А что произойдет, если она станет реальной? — спросил он.

— Многие из нас умрут, — возник в голове Яна ее ответ.

От этого ответа Яну показалось, что его окатили ледяной водой. Было холодно, холодно... Он сам был очень холодный. Я умру!.. Это было слово, на которое даже наука двадцать второго века не смогла найти ответ. И мыслеречь Сильвии, похожая на шелест ветра в ледяной пещере, сообщила, что многие из них умрут.

Что же за угрозу такую она почувствовала? Какой источник страха, что коснулся усиков ее разума? Что...

Сухой голос профессора объявил о конце лекции:

— И теперь я оставляю вас поразмышлять на досуге до нашей следующей встречи в этой аудитории над таким вопросом: какие другие события происходят на невообразимых расстояниях от нас, на которые мы также бессознательно откликаемся ?

АУДИТОРИЯ ОЖИЛА. Шелест пластиковой одежды, нетерпеливый стук шагов, идущих к выходу для более интересного времяпрепровождения.

Ян догнал Сильвию и пошел рядом с ней. Она глянула на него. На ее лице появилась улыбка, и еще более теплая улыбка замерцала в глубине ее глаз.

— Ян! Я рада тебя увидеть!

В ее голосе звучали нотки удивления и радости. Случайные наблюдатели подумали бы, что она видится с ним впервые за этот день. Никто не мог бы даже предположить, что, когда она проснулась нынче утром, ее голова лежала на подушке рядом с его лицом...

И при этом никакой наблюдатель не мог бы заметить, что между ними существовала иная форма общения, помимо слов.

— Может, посидим? — спросил он.

— Это самое прекрасное, что ты можешь предложить! — воскликнула Сильвия, и они взялись за руки.

Он чувствовал, как и всегда, ее близость, и так же, как и всегда, уловил от ее присутствия какое-то покалывающее удовольствие, какое, казалось, исходит от нее. В нем всегда был некий сексуальный подтекст. Другие парни, казалось, уловили то же излучение. Их взгляды направились на нее. Некоторые уже было замаслились. Но, как и всегда, когда они увидели идущего рядом с ней, маслянистость взглядов сменилась боязливой осторожностью. Вдвоем они пошли к излюбленному студентами колледжа месту отдыха.